Неточные совпадения
Утром
воины беспрекословно исполнили приказание вождя. И когда они, несмотря на адский ружейный огонь, подплыли почти к самому острову, то из воды послышался страшный треск, весь остров покосился набок и стал тонуть. Напрасно европейцы молили о пощаде. Все они погибли под ударами томагавков или нашли смерть в озере. К вечеру же вода выбросила труп
Черной Пантеры. У него под водою не хватило дыхания, и он, перепилив корень, утонул. И с тех пор старые жрецы поют в назидание юношам, и так далее и так далее.
Но лишь один вождь, страшный
Черная Пантера знал секрет этого острова. Он весь был насыпан искусственно и держался на стволе тысячелетнего могучего баобаба. И вот отважный
воин, никого не посвящая в свой замысел, каждую ночь подплывает осторожно к острову, ныряет под воду и рыбьей пилою подпиливает баобабовый устой. Наутро он незаметно возвращается в лагерь. Перед последнею ночью он дает приказ своему племени...
В сталь закован, по безлюдью,
Нем и мрачен, как могила,
Едет гуннов царь, Аттила, —
За ним
черною тучей
Идут
воины и кричат:
Где же Рим, где Рим могучий?
Небольшого роста, прямой, как
воин, и поджарый, точно грач, он благословлял собравшихся, безмолвно простирая к ним длинные кисти белых рук с тонкими пальчиками, а пышноволосый, голубоглазый келейник ставил в это время сзади него низенькое, обитое кожей кресло: старец, не оглядываясь, опускался в него и, осторожно потрогав пальцами реденькую, точно из серебра кованую бородку, в которой ещё сохранилось несколько
чёрных волос, — поднимал голову и тёмные густые брови.
Благовоспитанный учитель, в
черном, наглухо застегнутом сюртуке, одновременно похожий на священника и
воина, ответил...
Лицо какое-то девичье, льняные длинные волосы, на голове
черная монашеская шапочка, весь такой строгий, как
воин Христов, и вместе кроткий, как агнец.
Его «Бедный певец», «Певец в стане русских
воинов», «Освальд, или Три песни» Жуковского и «Приди, о путник молодой» из «Руслана и Людмилы», «
Черная шаль» Пушкина и многие другие пиесы — чрезвычайно нравились всем, а меня приводили в восхищение.
Сии славные глубокие окопы, которые от
Черного моря простираются до Азовского, не могли остановить торжественного течения Ее
воинов, и Крым, последнее убежище варваров, бывших некогда ужасом и бичем нашего отечества, пал к стопам Российского Гения.
Особенно же этим будто интересовался флейтщик Аммун, отчаянный головорез, который прежде был
воином в двух взаимно враждовавших армиях, потом разбойником, убивавшим богомольцев, а после еще монахом в Нитрийской пустыне и, наконец, явился сюда к нам в Дамаск с флейтою и
черной блудницей, завернутой в милоть нитрийского брата.
— Это мой братец, ребятушки! — закричал кто-то в толпе, и вдруг перед изумленными русскими
воинами явилась высокая женщина, окровавленная, с распущенными на плечах
черными волосами.
Темная, холодная ночь опустилась над лагерем. В три часа пополуночи началось выступление. В грозном молчании двигались вперед
черные массы
воинов.