Неточные совпадения
Лонгрен выходил на мостик, настланный по длинным рядам свай, где, на самом конце этого дощатого мола, подолгу курил раздуваемую ветром трубку, смотря, как обнаженное у берегов дно дымилось седой пеной, еле поспевающей за валами, грохочущий бег которых к
черному, штормовому горизонту наполнял пространство стадами фантастических гривастых существ, несущихся в разнузданном свирепом
отчаянии к далекому утешению.
Важно плыли мягко бухающие, сочные вздохи чуткой меди; казалось, что железный,
черный язык ожил и сам, своею силою качается, жадно лижет медь, а звонарь безуспешно ловит его длинными руками, не может поймать и сам в
отчаянии бьет лысым черепом о край колокола.
Зримое нами нечто
черное и движущееся, казалося, помалу увеличивалось; наконец, приближаяся, представило ясно взорам нашим два малые судна, прямо идущие к тому месту, где мы находилися среди
отчаяния, во сто крат надежду превосходящего.
Их встречи были полны
отчаяния и тоски, после каждого свидания с нею он чувствовал себя разбитым и бессильным, она — в слезах шла исповедоваться, а он знал это, и ему казалось, что
черная стена людей в тонзурах становится всё выше, несокрушимее с каждым днем, растет и разъединяет их насмерть.
Всё вокруг Ильи — дома, мостовая, небо — вздрагивало, прыгало, лезло на него
чёрной, тяжёлой массой. Он рвался вперёд и не чувствовал усталости, окрылённый стремлением не видеть Петруху. Что-то серое, ровное выросло пред ним из тьмы и повеяло на него
отчаянием. Он вспомнил, что эта улица почти под прямым углом повёртывает направо, на главную улицу города… Там люди, там схватят…
В Крыму и на Кавказе опять-таки хороша только природа, а населяющие их восточные человеки, с их длинными носами и бессмысленными
черными глазами, — ужас что такое!.. в
отчаяние приводящие существа… так что я дошел до твердого убеждения, что человек, который хоть сколько-нибудь дорожит мыслью человеческой, может у нас жить только в Москве и в Петербурге.
Неподвижно сидела Ольга, на лице ее была печать безмолвного
отчаяния, и глаза изливали какой-то однообразный, холодный луч, и сжатые губки казались растянуты постоянной улыбкой, но в этой улыбке дышал упрек провидению… Фонарь стоял у ног ее, и догорающий пламень огарка сквозь зеленые стеклы слабо озарял нижние части лица бедной девушки; ее грудь была прикрыта
черной душегрейкой, которая по временам приподымалась, и длинная полуразвитая коса упадала на правое плечо ее.
Тяжелый запах, потные, пьяные рожи, две коптящие керосиновые лампы,
черные от грязи и копоти доски стен кабака, его земляной пол и сумрак, наполнявший эту яму, — всё было мрачно и болезненно. Казалось, что это пируют заживо погребенные в склепе и один из них поет в последний раз перед смертью, прощаясь с небом. Безнадежная грусть, спокойное
отчаяние, безысходная тоска звучали в песне моего товарища.
— На, на, возьми! сбереги это, — говорил Шумков, всовывая какую-то бумажку в руку Аркадия. — Они у меня унесут. Принеси мне потом, принеси; сбереги… — Вася не договорил, его кликнули. Он поспешно сбежал с лестницы, кивая всем головою, прощаясь со всеми.
Отчаяние было на лице его. Наконец усадили его в карету и повезли. Аркадий поспешно развернул бумажку: это был локон
черных волос Лизы, с которыми не расставался Шумков. Горячие слезы брызнули из глаз Аркадия. «Ах, бедная Лиза!»
Она стояла, облокотившись о деревянную колонну, покрытую
черным мохом, и, подняв на меня глаза, полные ужаса и
отчаяния, рвала на себе волосы. Из ее глаз лились слезы, как из губки, когда ее жмут.
И половины речей многоглаголивой Ираиды не слыхал Петр Степаныч. Теперь как день стало ему ясно, что Фленушка дошла до
отчаянья ввиду неизбежной
черной рясы.
Уж полно, не сон ли снится ей, княгине, ужасный и мрачный сон! С тупой болью
отчаяния она смотрит на исколотые иглой пальчики девочки, на ее бедный скромный приютский наряд, и слезы жалости и обиды за ребенка искрятся в
черных огромных глазах княгини. А кругом них по-прежнему теснятся знакомые Софьи Петровны во главе с самой хозяйкой дома. Кое-кто уже просит Маро Георгиевну рассказать сложную повесть «девочки-барышни», попавшей в приют наравне с простыми детьми.
В монастырской церкви, при последнем прощании с дочерью, он не застонал и не зарыдал, как это всегда бывает. Все тот же мрачный, блуждающий взгляд, полный
отчаяния… Когда начальница отрезала прядь
черных кудрей его дочери и подала ему, он тупо посмотрел сначала на нее, потом на прядь, конвульсивно зажал в руке волосы и закрыл лицо рукою.
Странно было подумать: весь этот запутанный клубок
отчаяния, неверия, бездорожья,
черных мыслей о жизни, горьких самообвинений — клубок, в котором все мы бились и задыхались, — как бы он легко мог размотаться, какие бы широкие дороги открылись к напряженной, удовлетворяющей душу работе, как легко могла бы задышать грудь, только захоти этого один человек!
А Минский рисовал своеобразное счастье, которое испытывает человек, дошедший до крайних границ
отчаяния. Прокаженный. Все с проклятием спешат от него прочь. Все пути к радости для него закрыты. Одинокий, он лежит и рыдает в пустыне в
черном, беспросветном
отчаянии. Постепенно слезы становятся все светлее, страдание очищается, проясняется, и в самой безмерности своих страданий проклятый судьбою человек находит своеобразное, большое счастье...
Отчаяние в глазах их, моления, пылающий костер, железная клетка, радость
черни… о! наверно, готовится казнь.
Катаранов прислал бурку. Резцов подобрал ноги под полушубок, покрылся буркою и, надвинув на лицо папаху, прислонился к стене окопа. Он сердился, что нет в душе прежней ясности, он не хотел принять того, чем был полон Катаранов: с этим здесь невозможно было жить и действовать, можно было только бежать или умирать в
черном, тупом
отчаянии.
Пожилой лохматый еврей, неопределенных лет, весь мокрый, в обмерзлых лохмотьях, но с потным лицом, к которому прилипли его
черные космы, и с глазами навыкате, выражавшими и испуг, и безнадежное
отчаяние, и страстную, безграничную любовь, и самоотвержение, не знающее никаких границ.
Скорбь епископа о побеге всех именитых друзей была велика, но он не мог предаваться ей долго в
отчаянии: собранный на его дворе
черный народ настойчиво требовал пищи, и епископ поспешил немедленно распустить со двора народ, пригласив всех опять прийти завтра и обещаясь всем, что с утра на дворе будут для всех изготовлены в изобилии пища и питье с растворенным вином.