— Видите, — говорил он, с доброй и убедительной улыбкой протягивая руку из-за моего плеча, — где два большие дерева, так впереди один на белой лошади и в
черной черкеске, а вон сзади еще два. Видите. Нельзя ли их, пожалуйста…
Неточные совпадения
Впереди десятков двух казаков ехали два человека: один — в белой
черкеске и высокой папахе с чалмой, другой — офицер русской службы,
черный, горбоносый, в синей
черкеске, с изобилием серебра на одежде и на оружии.
Мальчик, как на пружинах, вскочил на резвые ноги и быстро, махая руками, вышел из сакли. Минут через десять он вернулся с черно-загорелым, жилистым, коротконогим чеченцем в разлезающейся желтой
черкеске с оборванными бахромой рукавами и спущенных
черных ноговицах. Хаджи-Мурат поздоровался с вновь пришедшим и тотчас же, также не теряя лишних слов, коротко сказал...
Элдар лежал на спине, раскинув широко свои сильные, молодые члены, так что высокая грудь его с
черными хозырями на белой
черкеске была выше откинувшейся свежебритой, синей головы, свалившейся с подушки.
Вместо чистого, нового
черного фрака была белая, грязная, с широкими складками
черкеска и оружие.
Лукашка обратился к Устеньке, а Марьяна села рядом с казачкой, державшею на руках ребенка. Ребенок потянулся к девке и пухленькою ручонкой ухватился за нитку монистов, висевших на ее синем бешмете. Марьяна нагнулась к нему и искоса поглядела на Лукашку. Лукашка в это время доставал из-под
черкески, из кармана
черного бешмета, узелок с закусками и семечками.
И вот после анонса, дней за пять до бенефиса, облекся я, сняв
черкеску, в
черную пару, нанял лучшего лихача, единственного на всю Пензу, Ивана Никитина, и с программами и книжкой билетов, уже не в «удобке», а в коляске отправился скрепя сердце первым делом к губернатору. Тут мне посчастливилось в подъезде встретить Лидию Арсеньевну…
Оглянулся я: у солдат лица как-то разгорелися, глаза заблистали. Направо от меня, рядом, стояли пешие казаки в длинных
черкесках и высоких
черных папахах, заломленных на затылок… Как вкопанные, будто не им говорят, стояли они.
Мулла с необыкновенной важностью рассаживается около него. Затем появляются Безхов-Муритский в умеренно-черкесском костюме, то есть только в длиннополом чепане и серебряном с
чернетью поясе, и вместе с ним два молодые армянина в настоящих уже
черкесках, с патронташами и даже с кинжалами. Все они расшаркиваются Абдул-Аге, который им кивает головой и улыбается. Армяне тоже садятся в переднем ряду. Лица у всех у них
черные и исполнены озлобленного выражения.
На нем был
черный бешмет с галунами, такие же ноговицы, новые, плотно обтягивающие ногу чувяки с чиразами, [Чиразы значит галуны, на кавказском наречии.] желтая
черкеска и высокая, заломленная назад попаха.
Во мраке смутно представлялись те же неясные предметы: в некотором отдалении
черная стена, такие же движущиеся пятна; подле самого меня круп белой лошади, которая, помахивая хвостом, широко раздвигала задними ногами; спина в белой
черкеске, на которой покачивалась винтовка в
черном чехле и виднелась белая головка пистолета в шитом кобуре; огонек папиросы, освещающий русые усы, бобровый воротник и руку в замшевой перчатке.