Неточные совпадения
— Стар я, батюшка, чтобы лгать: седьмой десяток живу! — сказал Плюшкин. Он, казалось, обиделся таким
почти радостным восклицанием. Чичиков заметил, что в самом деле неприлично подобное безучастие к
чужому горю, и потому вздохнул тут же и сказал, что соболезнует.
Все, не исключая и самого кучера, опомнились и очнулись только тогда, когда на них наскакала коляска с шестериком коней и
почти над головами их раздалися крик сидевших в коляске дам, брань и угрозы
чужого кучера: «Ах ты мошенник эдакой; ведь я тебе кричал в голос: сворачивай, ворона, направо!
Соврать по-своему — ведь это
почти лучше, чем правда по одному по-чужому; в первом случае ты человек, а во втором ты только что птица!
Все ее поведение представляло ряд несообразностей; единственные письма, которые могли бы возбудить справедливые подозрения ее мужа, она написала к человеку
почти ей
чужому, а любовь ее отзывалась печалью: она уже не смеялась и не шутила с тем, кого избирала, и слушала его и глядела на него с недоумением.
Клим усердно старался развить в себе способность создания своих слов, но
почти всегда чувствовал, что его слова звучат отдаленным эхом
чужих.
Все, кроме Елены. Буйно причесанные рыжие волосы, бойкие, острые глаза, яркий наряд выделял Елену, как
чужую птицу, случайно залетевшую на обыкновенный птичий двор. Неслышно пощелкивая пальцами, улыбаясь и подмигивая, она шепотом рассказывала что-то бородатому толстому человеку, а он, слушая, вздувался от усилий сдержать смех, лицо его туго налилось кровью, и рот свой, спрятанный в бороде, он прикрывал салфеткой.
Почти голый череп его блестел так, как будто смех пробивался сквозь кость и кожу.
«Возраст охлаждает чувство. Я слишком много истратил сил на борьбу против
чужих мыслей, против шаблонов», — думал он, зажигая спичку, чтоб закурить новую папиросу. Последнее время он все чаще замечал, что
почти каждая его мысль имеет свою тень, свое эхо, но и та и другое как будто враждебны ему. Так случилось и в этот раз.
Дядя Яков действительно вел себя не совсем обычно. Он не заходил в дом, здоровался с Климом рассеянно и как с незнакомым; он шагал по двору, как по улице, и, высоко подняв голову, выпятив кадык, украшенный седой щетиной, смотрел в окна глазами
чужого. Выходил он из флигеля
почти всегда в полдень, в жаркие часы, возвращался к вечеру, задумчиво склонив голову, сунув руки в карманы толстых брюк цвета верблюжьей шерсти.
Он замолчал, посмотрел — слушают ли? Слушали. Выступая редко, он говорил негромко, суховато, избегая цитат, ссылок на
чужие мысли, он подавал эти мысли в других словах и был уверен, что всем этим заставляет слушателей признавать своеобразие его взглядов и мнений. Кажется, так это и было: Клима Ивановича Самгина слушали внимательно и
почти не возражая.
Рассказывала она
почти то же, что и ее племянник. Тон ее рассказов Самгин определил как тон человека, который, побывав в
чужой стране, оценивает жизнь иностранцев тоже с высоты какой-то голубятни.
Думалось трезво и даже удовлетворенно, — видеть такой жалкой эту давно
чужую женщину было
почти приятно. И приятно было слышать ее истерический визг, — он проникал сквозь дверь. О том, чтоб разорвать связь с Варварой, Самгин никогда не думал серьезно; теперь ему казалось, что истлевшая эта связь лопнула. Он спросил себя, как это оформить: переехать завтра же в гостиницу? Но — все и всюду бастуют…
У него был свой сын, Андрей,
почти одних лет с Обломовым, да еще отдали ему одного мальчика, который
почти никогда не учился, а больше страдал золотухой, все детство проходил постоянно с завязанными глазами или ушами да плакал все втихомолку о том, что живет не у бабушки, а в
чужом доме, среди злодеев, что вот его и приласкать-то некому, и никто любимого пирожка не испечет ему.
Не раз он страдал за утраченное мужчиной достоинство и
честь, плакал о грязном падении
чужой ему женщины, но молчал, боясь света.
— Ведь они у меня, и свои и
чужие, на жалованье, — отвечал Тушин на вопрос Райского: «Отчего это?» Пильный завод показался Райскому чем-то небывалым, по обширности,
почти по роскоши строений, где удобство и изящество делали его похожим на образцовое английское заведение. Машины из блестящей стали и меди были в своем роде образцовыми произведениями.
— Да чем, чем, что у тебя на уме, что на сердце? — говорила тоже
почти с отчаянием бабушка, — разве не станет разумения моего, или сердца у меня нет, что твое счастье или несчастье…
чужое мне!..
Не то чтоб он меня так уж очень мучил, но все-таки я был потрясен до основания; и даже до того, что обыкновенное человеческое чувство некоторого удовольствия при
чужом несчастии, то есть когда кто сломает ногу, потеряет
честь, лишится любимого существа и проч., даже обыкновенное это чувство подлого удовлетворения бесследно уступило во мне другому, чрезвычайно цельному ощущению, именно горю, сожалению о Крафте, то есть сожалению ли, не знаю, но какому-то весьма сильному и доброму чувству.
Он был одет очень скверно: в старую шинель на вате, с вылезшим маленьким енотовым воротником, и не по росту короткую — очевидно, с
чужого плеча, в скверных,
почти мужицких сапогах и в ужасно смятом, порыжевшем цилиндре на голове.
Одни люди в большинстве случаев пользуются своими мыслями, как умственной игрой, обращаются с своим разумом, как с маховым колесом, с которого снят передаточный ремень, а в поступках своих подчиняются
чужим мыслям — обычаю, преданию, закону; другие же, считая свои мысли главными двигателями всей своей деятельности,
почти всегда прислушиваются к требованиям своего разума и подчиняются ему, только изредка, и то после критической оценки, следуя тому, что решено другими.
— Где ты мог это слышать? Нет, вы, господа Карамазовы, каких-то великих и древних дворян из себя корчите, тогда как отец твой бегал шутом по
чужим столам да при милости на кухне числился. Положим, я только поповский сын и тля пред вами, дворянами, но не оскорбляйте же меня так весело и беспутно. У меня тоже
честь есть, Алексей Федорович. Я Грушеньке не могу быть родней, публичной девке, прошу понять-с!
И вот в этот месяц безнадежной любви, нравственных падений, измены своей невесте, присвоения
чужих денег, вверенных его
чести, — подсудимый, кроме того, доходит
почти до исступления, до бешенства, от беспрерывной ревности, и к кому же, к своему отцу!
Федор Павлович, например, начал
почти что ни с чем, помещик он был самый маленький, бегал обедать по
чужим столам, норовил в приживальщики, а между тем в момент кончины его у него оказалось до ста тысяч рублей чистыми деньгами.
Задами значило
почти без дорог, вдоль пустынных заборов, перелезая иногда даже через
чужие плетни, минуя
чужие дворы, где, впрочем, всякий-то его знал и все с ним здоровались.
— Так, так, Верочка. Всякий пусть охраняет свою независимость всеми силами, от всякого, как бы ни любил его, как бы ни верил ему. Удастся тебе то, что ты говоришь, или нет, не знаю, но это
почти все равно: кто решился на это, тот уже
почти оградил себя: он уже чувствует, что может обойтись сам собою, отказаться от
чужой опоры, если нужно, и этого чувства уже
почти довольно. А ведь какие мы смешные люди, Верочка! ты говоришь: «не хочу жить на твой счет», а я тебя хвалю за это. Кто же так говорит, Верочка?
Новые друзья приняли нас горячо, гораздо лучше, чем два года тому назад. В их главе стоял Грановский — ему принадлежит главное место этого пятилетия. Огарев был
почти все время в
чужих краях. Грановский заменял его нам, и лучшими минутами того времени мы обязаны ему. Великая сила любви лежала в этой личности. Со многими я был согласнее в мнениях, но с ним я был ближе — там где-то, в глубине души.
Жизнь… жизни, народы, революции, любимейшие головы возникали, менялись и исчезали между Воробьевыми горами и Примроз-Гилем; след их уже
почти заметен беспощадным вихрем событий. Все изменилось вокруг: Темза течет вместо Москвы-реки, и
чужое племя около… и нет нам больше дороги на родину… одна мечта двух мальчиков — одного 13 лет, другого 14 — уцелела!
Толпа
чужих на брачном пире мне всегда казалась чем-то грубым, неприличным,
почти циническим; к чему это преждевременное снятие покрывала с любви, это посвящение людей посторонних, хладнокровных — в семейную тайну.
Бедность не бедность: потому что тогда козаковал
почти всякий и набирал в
чужих землях немало добра; а больше оттого, что незачем было заводиться порядочною хатою.
Однажды он был у нас
почти весь день, и нам было особенно весело. Мы лазали по заборам и крышам, кидались камнями, забирались в
чужие сады и ломали деревья. Он изорвал свою курточку на дикой груше, и вообще мы напроказили столько, что еще дня два после этого все боялись последствий.
Вот она идет недалеко, с этим знакомым лицом, когда-то на минуту осветившимся таким родственным приветом, а теперь опять
почти незнакомая и
чужая.
Всё болело; голова у меня была мокрая, тело тяжелое, но не хотелось говорить об этом, — всё кругом было так странно:
почти на всех стульях комнаты сидели
чужие люди: священник в лиловом, седой старичок в очках и военном платье и еще много; все они сидели неподвижно, как деревянные, застыв в ожидании, и слушали плеск воды где-то близко. У косяка двери стоял дядя Яков, вытянувшись, спрятав руки за спину. Дед сказал ему...
Принятые на себя поручения гиляки исполняют аккуратно, и не было еще случая, чтобы гиляк бросил на полдороге
почту или растратил
чужую вещь.
— На семнадцатом году возраста молодого моего барина отправлен был он и я в
чужие краи с надзирателем, коему предписано было меня
почитать сопутником, а не слугою.
Ярче выставляются нам в последующих комедиях лица Мити в «Бедность не порок» и детей Брусковых в пьесе «В
чужом пиру похмелье», и лица девушек
почти во всех комедиях Островского.
По устройству нашего общества женщина
почти везде имеет совершенно то же значение, какое имели паразиты в древности: она вечно должна жить на
чужой счет.
— Это винт! — кричал генерал. — Он сверлит мою душу и сердце! Он хочет, чтоб я атеизму поверил! Знай, молокосос, что еще ты не родился, а я уже был осыпан
почестями; а ты только завистливый червь, перерванный надвое, с кашлем… и умирающий от злобы и от неверия… И зачем тебя Гаврила перевел сюда? Все на меня, от
чужих до родного сына!
Известие о бегстве Фени от баушки Лукерьи застало Родиона Потапыча в самый критический момент, именно когда Рублиха выходила на роковую двадцатую сажень, где должна была произойти «пересечка». Старик был так увлечен своей работой, что
почти не обратил внимания на это новое горшее несчастье или только сделал такой вид, что окончательно махнул рукой на когда-то самую любимую дочь. Укрепился старик и не выдал своего горя на посмеянье
чужим людям.
В одно очень погожее утро одного погожего дня Зарницын получил с
почты письмо, служившее довольно ясным доказательством, что местный уездный почтмейстер вовсе не имел слабости Шпекина к
чужой переписке.
— Может быть, и не всегда. Почему вы можете знать,
чту происходит в
чужом сердце? Вы можете говорить только за себя.
Лихонин смутился. Таким странным ему показалось вмешательство этой молчаливой, как будто сонной девушки. Конечно, он не сообразил того, что в ней говорила инстинктивная, бессознательная жалость к человеку, который недоспал, или, может быть, профессиональное уважение к
чужому сну. Но удивление было только мгновенное. Ему стало почему-то обидно. Он поднял свесившуюся до полу руку лежащего, между пальцами которой так и осталась потухшая папироса, и, крепко встряхнув ее, сказал серьезным,
почти строгим голосом...
А он, который был на «ты»
почти со всем университетом, тем не менее чувствовал себя таким одиноким в
чужом городе и до сих пор чуждой для него стране!
— Господи Иисусе! — завопила фурия, — да ты кто таков навязался! Ты с ней пришел, что ли? Да я сейчас к частному приставу! Да меня сам Андрон Тимофеич как благородную
почитает! Что она, к тебе, что ли, ходит? Кто такой? В
чужой дом буянить пришел. Караул!
Мутный свет прямо падал на лицо этого человека, и Ромашов узнал левофлангового солдата своей полуроты — Хлебникова. Он шел с обнаженной головой, держа шапку в руке, со взглядом, безжизненно устремленным вперед. Казалось, он двигался под влиянием какой-то
чужой, внутренней, таинственной силы. Он прошел так близко около офицера, что
почти коснулся его полой своей шинели. В зрачках его глаз яркими, острыми точками отражался лунный свет.
— Мне не то обидно, — говорил он
почти шепотом, — что меня ушлют — мир везде велик, стало быть, и здесь и в другом месте, везде жить можно — а то вот, что всяк тебя убийцей зовет, всяк пальцем на тебя указывает! Другой, сударь, сызмальства вор, всю жизнь по
чужим карманам лазил, а и тот норовит в глаза тебе наплевать: я, дескать, только вор, а ты убийца!..
— Мне, милостивый государь,
чужого ничего не надобно, — продолжала она, садясь возле меня на лавке, — и хотя я неимущая, но, благодарение богу, дворянского своего происхождения забыть не в силах… Я имею счастие быть лично известною вашим папеньке-маменьке… конечно, перед ними я все равно, что червь пресмыкающий, даже меньше того, но как при всем том я добродетель во всяком месте, по дворянскому моему званию, уважать привыкла, то и родителей ваших не
почитать не в силах…
— Нет, еще слышит, да уж очень плох, — прибавляет она шопотом. — Я его нынче чаем поила — что ж, хоть и
чужой, всё надо жалость иметь — так уж не пил
почти.
Панталеоне
почел за лучшее запереть наружную дверь кондитерской, как бы кто
чужой не вошел — благо, пора стояла ранняя.
Здесь практически проверялась память: кому и как надо отдавать
честь. Всем господам обер — и штаб-офицерам
чужой части надлежит простое прикладывание руки к головному убору. Всем генералам русской армии, начальнику училища, командиру батальона и своему ротному командиру
честь отдается, становясь во фронт.
— Костя! Иди к нам! — закричал им Памво. Подошли, одеты в поддевки, довольно чисто, но у всех трех были уж очень физиономии разбойничьи, а Костя положительно был страшен:
почти саженного роста, широкий, губы как-то выдались вперед, так что усы торчали прямо, а из-под козырька надвинутой на узкий лоб шапки дико глядели на нас, особенно на меня —
чужого, злые, внимательные глаза.
Словом, чтобы точнее определить его душевное состояние, выражусь стихами поэта: «И внял он неба содроганье, и горних ангелов полет, и гад земных подводный ход, и дольней лозы прозябанье!» Точно в такой же
почти сверхъестественной власти у Бема были и языки иностранные, из которых он не знал ни единого; несмотря на то, однако, как утверждал друг его Кольбер, Бем понимал многое, когда при нем говорили на каком-нибудь
чужом языке, и понимал именно потому, что ему хорошо известен был язык натуры.
Я всегда говорил, что исключительное материнское чувство —
почти преступно, что женщина, которая, желая спасти своего ребенка от простой лихорадки, готова была бы с радостью на уничтожение сотни
чужих, незнакомых ей детей, — что такая женщина ужасна, хотя она может быть прекрасной или, как говорят, «святой» матерью.