Неточные совпадения
— Одним словом, в вас эта
чудовищная разница лет и развитий и возбуждает сладострастие! И неужели вы в самом
деле так женитесь?
Горничная жены пензенского жандармского полковника несла чайник, полный кипятком; дитя ее барыни, бежавши, наткнулся на горничную, и та пролила кипяток; ребенок был обварен. Барыня, чтоб отомстить той же монетой, велела привести ребенка горничной и обварила ему руку из самовара… Губернатор Панчулидзев, узнав об этом
чудовищном происшествии, душевно жалел, что находится в деликатном отношении с жандармским полковником и что, вследствие этого, считает неприличным начать
дело, которое могут счесть за личность!
Бурмакин точно от сна очнулся. В самом
деле, это было что-то
чудовищное. Такая красота, такая святыня и в такой ужасной обстановке! Это чудовищно, это почти преступление!
Возможность любви к нему, «к такому человеку, как он», он почел бы
делом чудовищным.
Я лег на голых нарах, положив в голову свое платье (подушки у меня еще не было), накрылся тулупом, но долго не мог заснуть, хотя и был весь измучен и изломан от всех
чудовищных и неожиданных впечатлений этого первого
дня.
Нахожу излишним прибавлять здесь, что
чудовищное обжорство, задуманное Платоном Иванычем, не состоялось, и город
дня через два принял свою будничную, пустынную физиономию.
Да,
дело лежало у него на плечах, занимало все его умственные способности и не давало ему предаться пагубному пьянству, которое, отнимая у него ум, снимало узду с его страстей,
чудовищных, бесчеловечных.
Наутро город встал как громом пораженный, потому что история приняла размеры странные и
чудовищные. На Персональной улице к полудню осталось в живых только три курицы, в крайнем домике, где снимал квартиру уездный фининспектор, но и те издохли к часу
дня. А к вечеру городок Стекловск гудел и кипел, как улей, и по нем катилось грозное слово «мор». Фамилия Дроздовой попала в местную газету «Красный боец» в статье под заголовком: «Неужели куриная чума?», а оттуда пронеслось в Москву.
Через час я и Нелюбов были уже опять в саду и заказывали себе
чудовищный завтрак, а через два часа вся труппа чокалась со мною шампанским и поздравляла меня. Честное слово: это не я, а Нелюбов пустил слух, что мне досталось наследство в шестьдесят тысяч. Я не опровергал его. Валерьянов потом клялся, что
дела с антрепризой ужасно плохи, и я подарил ему сто рублей.
Кирила — недурной стрелок, но охотник — несчастливый, а главное
дело, хвастун. Отправляясь на охоту и заломив шапку набок, он кричит на весь лес и божится, что сегодня уж наверняка принесет домой полную сумку, а сумка у него
чудовищных размеров. При промахе он сначала с изумлением смотрит на ружье, пожимает плечами, и в недоумении спрашивает: «Що це таке с моей стрельбой зробилось?»
— Одним словом, в вас эта
чудовищная разница лет и развитии и возбуждает сладострастие! И неужели вы в самом
деле так женитесь?
Ложились поздно ночью, — никак не успевали управиться раньше, а к пяти утра нужно было вставать доить корову. Хоть бы раз выспаться всласть, — это было их высшим блаженством, о котором не смели и мечтать. И результатом
чудовищной работы, выматывавшей все силы, было, что этот
день, слава богу, кое-как сыты.
Толстой возмущен, взбешен; в этом маленьком проявлении огромного уклада мещанской жизни он видит что-то небывало-возмутительное,
чудовищное, в рассказе своем «Люцерн» публикует на весь мир это событие с точным указанием места и времени, и предлагает желающим «исследовать» этот факт, справиться по газетам, кто были иностранцы, занимавшие в тот
день указываемый отель.
Общее ликование, повторяем, было в Петербурге. Да и немудрено, так как разгар национального чувства, овладевшего русскими в описываемое нами время, дошел до своего апогея. Русские люди видели, что наверху при падении одного немца возникал другой, а
дела все ухудшались. Про верховных иностранцев и их деяния в народе ходили
чудовищные слухи. Народ говорил, указывая на окна дворца цесаревны...
Люди эти начали с того, что совершили величайшее преступление — бросили в темные народные массы семена классовой злобы и ненависти и довели
дело восстания класса на класс до
чудовищных размеров, угрожающих смертью государству и нации и превращающих русскую жизнь в ад.
Как это ни странно, она до конца
дней своих хранила твердую уверенность, что это я совершил
чудовищное злодеяние.