Неточные совпадения
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни в каком случае не простят герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять в герои добродетельного человека, но… может быть, в сей же самой повести почуются иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или
чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной
красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
Старый скептик и эпикуреец Юсупов, приятель Вольтера и Бомарше, Дидро и Касти, был одарен действительно артистическим вкусом. Чтоб в этом убедиться, достаточно раз побывать в Архангельском, поглядеть на его галереи, если их еще не продал вразбивку его наследник. Он пышно потухал восьмидесяти лет, окруженный мраморной, рисованной и живой
красотой. В его загородном доме беседовал с ним Пушкин, посвятивший ему
чудное послание, и рисовал Гонзага, которому Юсупов посвятил свой театр.
Эта послушница производила на девочку неотразимое впечатление своею застывшею
красотой и
чудным голосом.
Дорога в Багрово, природа, со всеми
чудными ее
красотами, не были забыты мной, а только несколько подавлены новостью других впечатлений: жизнью в Багрове и жизнью в Уфе; но с наступлением весны проснулась во мне горячая любовь к природе; мне так захотелось увидеть зеленые луга и леса, воды и горы, так захотелось побегать с Суркой по полям, так захотелось закинуть удочку, что все окружающее потеряло для меня свою занимательность и я каждый день просыпался и засыпал с мыслию о Сергеевке.
Ты помнишь
чудное мгновенье;
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой
красоты…
Ученые и путешественники, посещавшие новый и
чудный Уфимский край, также непременно знакомились с Софьей Николавной и оставляли письменные знаки удивления ее
красоте и уму.
Да, это я вхожу к деспотищу в своем вретище и подношу ему несколько
чудных газелей, где воспевается любовь, молодость,
красота…
Я не мог спать в такую ночь и бродил мимо дач, где тоже не спали, любуясь
красотою чудного освещения.
Это была весьма скромно и прилично одетая дама, лет под тридцать, с каким-то болезненно-бледным, усталым лицом, но напоминавшим и теперь ее
чудную прежнюю
красоту.
Мне ли, страстному поклоннику вечных
красот природы и моего
чудного, родимого края, свободы его полей и лесов, его роскошного простора и приволья, мне ли, безумному охотнику, грустить, расставаясь с неволей и шумом городской жизни, с пыльной и душной Москвой?
Это было какое-то
чудное слиянье нашей северной
красоты с
красотой полудня, бриллиант, какой попадается на свете редко.
Впоследствии я нашел минуту, когда он свободно мог устремить все свое внимание на это
чудное стихотворение, дико составленное, но богатое первоклассными
красотами: выражение этих
красот было им тогда почувствовано вполне.
Я помню
чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой
красоты.
Чистая, нежная, не поражала она с первого взгляда
красотой своей неописанной, но когда Василий Борисыч всмотрелся в ее высокое, белоснежное чело, в ее продолговатое молочного цвета лицо, светло-русые волосы, жемчужные зубы и
чудным светом сиявшие синие глаза, — ровно подстреленный голубь затрепетало слабое его сердечко.
В моей комнате, куда я скрылась от ненавистных взглядов, усмешек и вопросов, было свежо и пахло розами. Я подошла к окну, с наслаждением вдыхая
чудный запах… Покой и тишина царили здесь, в саду, в азалиевых кустах и орешнике… Прекрасно было ночное небо… Почему, почему среди этой
красоты моей душе так нестерпимо тяжело?
Его поэтическое настроение, вызванное
красотой природы и прелестью
чудной ночи, и все его мысли были теперь сосредоточены на ненавистном ему лейтенанте Первушине.
Я невольно поддалась гнетущему настроению. Вот здесь, в этой самой зале, еще так недавно стояла освещенная елка… а маленькая чернокудрая девочка, одетая джигитом, лихо отплясывала лезгинку… В этой же самой зале она, эта маленькая черноокая грузиночка, поверяла мне свои тайны, мечты и желания… Тут же гуляла она со мною и Ирой, тут, вся сияя яркой южной
красотой, рассказывала нам она о своей далекой,
чудной родине.
Ее гибкий стан стал пышнее, волосы, закинутые на спину, давали ее
красоте что-то и вызывающее, и чрезвычайно живописное. В другое время он сам бы бросился к ней целовать ее в искристые
чудные глаза.
Ночь морозная дышала
Тихой, крепкой
красотой,
Даль туманная блистала
Под задумчивой луной.
И по улицам пустынным
Долго-долго я бродил…
Счастье, счастье! Чем, скажи мне,
Чем тебя я заслужил?
Эта грустная улыбка,
Этот тихий разговор.
Этот вздох груди высокой,
Этот дивный долгий взор, —
И кому же?.. О, за что же?
Чем я это заслужил?
Долго ночью этой
чуднойЯ домой не приходил.
Она выпрямилась, и распустившиеся волосы образовали золотую рамку вокруг ее
чудного мраморного лица с горящими, потемневшими глазами. Он остановился, видимо, сам пораженный этой адской
красотой. Она заметила это и бросилась к нему на грудь, покрывая его своими роскошными волосами.
Вся Никитская улица с своими домами, балаганами и лачужками утопала в непроницаемом мраке. Только в самом конце ее в продолговатом окошке высокого терема, обращенном на двор, мелькал огонек. Терем этот отличался от других особенным искусством и
красотою в постройке, а потому назывался «
Чудным теремом».
Образ покинутой женщины — этого дивного созданья, блиставшего молодостью,
красотой и грацией, с печальной улыбкой на
чудных устах, созданных для чистых поцелуев, стоял перед ним в этой раззолоченной швейцарской грязной содержанки, и буквально какое-то чувство непреодолимой брезгливости останавливало его сделать шаг по мраморным плитам пола этого преддверия храма современной похоти.
Ее высокая фигура, умеренная полнота, привычка держать голову несколько назад, ее правильные черты лица, указывавшие на былую
красоту, и пристальный взгляд несколько выцвевших, но когда-то
чудных карих глаз, делали ее положительно величественной старухой — типом родовитой московской аристократки.
Мать, —
чудное слово, ореол честной женщины, подобно венцу украсит новым блеском обаятельную
красоту молодой графини.
Вся Никитская улица с своими домами, балаганами и лачужками утопала в непроницаемом мраке. Только в самом конце ее, в продолговатом окошке высокого терема, обращенном во двор, мелькал огонек. Терем этот отличался от других особенным искусством и
красотой в постройке, а потому назывался «
Чудным теремом».
Вышел рано. На душе хорошо, радостно.
Чудное утро, солнце только вышло из-за деревьев, роса блестит и на траве, и на деревьях. Все мило, и все милы. Так хорошо, что умирать не хочется. Точно, не хочется умирать. Пожил бы еще в этом мире, с такой
красотой вокруг и радостью на душе. Ну, да это не мое дело, а хозяина…