Неточные совпадения
Как ни горько было теперь княгине видеть несчастие старшей дочери Долли, сбиравшейся оставить мужа,
волнение о решавшейся судьбе меньшой дочери поглощало все ее
чувства.
Кроме того, он испытывал то
чувство сосредоточенного
волнения, которое испытывает всякий охотник, приближаясь к месту действия.
Несмотря на то, что его художественное
чувство не переставая работало, собирая себе материал, несмотря на то, что он чувствовал всё большее и большее
волнение оттого, что приближалась минута суждений о его работе, он быстро и тонко из незаметных признаков составлял себе понятие об этих трех лицах.
Чувство радости от близости к ней, всё усиливаясь, дошло до того, что, подавая ей в ее корзинку найденный им огромный на тонком корне с завернувшимися краями березовый гриб, он взглянул ей в глаза и, заметив краску радостного и испуганного
волнения, покрывшую ее лицо, сам смутился и улыбнулся ей молча такою улыбкой, которая слишком много говорила.
Восхищение пред этою его картиной шевельнуло в Михайлове прежнее
волнение, но он боялся и не любил этого праздного
чувства к прошедшему, и потому, хотя ему и радостны были эти похвалы, он хотел отвлечь посетителей к третьей картине.
Чувство беспричинного стыда, которое она испытывала дорогой, и
волнение совершенно исчезли. В привычных условиях жизни она чувствовала себя опять твердою и безупречною.
— Вот это другое дело; благодарю вас, благодарю! — торопливо говорил он, скрадывая
волнение. — Вы делаете мне большое добро, Вера Васильевна. Я вижу, что дружба ваша ко мне не пострадала от другого
чувства, значит, она сильна. Это большое утешение! Я буду счастлив и этим… со временем, когда мы успокоимся оба…
Он заметил ее
волнение, и вдруг у него захватило дух от радости. «Она проницательна, угадала давно мою тайну и разделяет
чувство… волнуется, требует откровенного и короткого слова…»
Нельзя без
волнения читать эти строки: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа…» «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой…» «И долго буду тем любезен я народу, что
чувства добрые я лирой пробуждал, что в мой жестокий век восславил я Свободу и милость к падшим призывал».
Сначала, в
волнении чувств, Марья Алексевна смотрела на это решение вопроса идеально, и с идеальной точки зрения оно представлялось очень привлекательным.
Р. была одна из тех скрытно-страстных женских натур, которые встречаются только между блондинами, у них пламенное сердце маскировано кроткими и тихими чертами; они бледнеют от
волнения, и глаза их не искрятся, а скорее тухнут, когда
чувства выступают из берегов.
Малыгинский дом волновался. Харитон Артемьич даже не был пьян и принял гостей с озабоченною солидностью. Потом вышла сама Анфуса Гавриловна, тоже встревоженная и какая-то несчастная. Доктор понимал, как старушке тяжело было видеть в своем доме Прасковью Ивановну, и ему сделалось совестно. Последнее
чувство еще усилилось, когда к гостям вышла Агния, сделавшаяся еще некрасивее от
волнения. Она так неловко поклонилась и все время старалась не смотреть на жениха.
— Се правило предвечное, верное; буде счастливою в супругах симпатиею
чувства их равномерно услаждаются, то союз брачный будет благополучен; малые домашние
волнения скоро утихают при нашествии веселия.
Впрочем, Иван Петрович недолго предавался сладостному
волнению родительских
чувств: он ухаживал за одной из знаменитых тогдашних Фрин или Лаис (классические названия еще процветали в то время...
Он произвел на меня сильное впечатление, и не страха, а
чувства какого-то приятного
волнения; когда же я увидал застреленную куропатку, особенно же когда, увлеченный примером окружающих, я бросился ловить другую подстреленную, — я чувствовал уже какую-то жадность, какую-то неизвестную мне радость.
Тревожные
чувства тоски и страха увеличивались во мне вместе с усилением грозы, но когда пришла величественная минута безмолвия, обыкновенно предшествующая разражению грозы,
чувства эти дошли до такой степени, что, продолжись это состояние еще четверть часа, я уверен, что умер бы от
волнения.
Однажды он, в
волнении чувств, сел за фортепьяно и взял несколько аккордов.
Взял ее руку в свои, крепко стиснул, потряс и быстро отвернулся в сторону. Утомленная
волнением, мать, не торопясь, мыла чашки и молчала, в груди у нее тихо теплилось бодрое, греющее сердце
чувство.
Усталость кружила ей голову, а на душе было странно спокойно и все в глазах освещалось мягким и ласковым светом, тихо и ровно наполнявшим грудь. Она уже знала это спокойствие, оно являлось к ней всегда после больших
волнений и — раньше — немного тревожило ее, но теперь только расширяло душу, укрепляя ее большим и сильным
чувством. Она погасила лампу, легла в холодную постель, съежилась под одеялом и быстро уснула крепким сном…
Он дунул сверху в стекло. Пугливый синий огонек умер, и сразу в комнате стало темно и тихо, и тотчас же торопливо и громко застучал на столе не замечаемый до сих пор будильник. Ромашов сел рядом с Александрой Петровной, сгорбившись и не глядя в ее сторону. Странное
чувство боязни,
волнения и какого-то замирания в сердце овладело им и мешало ему говорить...
Техоцкий молчал; княжна также не могла произнести ни слова. В первом молчание было результатом тупости
чувства, во второй —
волнения, внезапно охватившего все ее существо. Наконец княжна не выдержала и заплакала.
Предоставь ей свободу действий в ее сфере, но пусть за каждым ее движением, вздохом, поступком наблюдает твой проницательный ум, чтоб каждое мгновенное
волнение, вспышка, зародыш
чувства всегда и всюду встречали снаружи равнодушный, но недремлющий глаз мужа.
— Как вы смеете говорить, смеяться над нами? — заговорил я вдруг, подходя к нему очень близко и махая руками, — как вы смеете смеяться над
чувствами, которых не понимаете? Я вам этого не позволю. Молчать! — закричал я и сам замолчал, не зная, что говорить дальше, и задыхаясь от
волнения. Дубков сначала удивился; потом хотел улыбнуться и принять это в шутку, но, наконец, к моему великому удивлению, испугался и опустил глаза.
— И мне тем более приятно, — почти уже с восторгом продолжала свой лепет Юлия Михайловна, даже вся покраснев от приятного
волнения, — что, кроме удовольствия быть у вас, Лизу увлекает теперь такое прекрасное, такое, могу сказать, высокое
чувство… сострадание… (она взглянула на «несчастную»)… и… на самой паперти храма…
Эта печаль, вместе с блеском солнца, прикрывала соблазн наготы строгим и чистым покровом и, угашая робкое
волнение юной крови, будила иные, незнакомые
чувства.
Поздравив меня с высоким саном и дозволив поцеловать себя в плечо (причем я, вследствие
волнения чувств, так крепко нажимал губами, что даже князь это заметил), он сказал: „Я знаю, старик (я и тогда уже был оным), что ты смиренномудрен и предан, но главное, об чем я тебя прошу и даже приказываю, — это: обрати внимание на возрастающие успехи вольномыслия!“ С тех пор слова сии столь глубоко запечатлелись в моем сердце, что я и ныне, как живого, представляю себе этого сановника, высокого и статного мужчину, серьезно и важно предостерегающего меня против вольномыслия!
Оставшись наедине с мужем, Софья Николавна в
волнении и слезах бросилась к нему на шею и с глубоким
чувством раскаянья вновь просила у него прощенья, обвиняя себя гораздо более, чем была в самом деле виновата.
Я ваш ответ предупрежду, пожалуй:
Я здесь давно знаком; и часто здесь, бывало,
Смотрел с
волнением немым,
Как колесо вертелось счастья.
Один был вознесен, другой раздавлен им,
Я не завидовал, но и не знал участья:
Видал я много юношей, надежд
И
чувства полных, счастливых невежд
В науке жизни… пламенных душою,
Которых прежде цель была одна любовь…
Они погибли быстро предо мною,
И вот мне суждено увидеть это вновь.
Со всех сторон прикладывая эту мысль к жизни и находя ей подтверждение и в жизни и в том внутреннем голосе, говорившем ему, что это то, он испытывал новое для него
чувство радостного
волнения и восторга.
Глядя на потолок, как бы припоминая, он с чудесным выражением сыграл две пьесы Чайковского, так тепло, так умно! Лицо у него было такое, как всегда — не умное и не глупое, и мне казалось просто чудом, что человек, которого я привык видеть среди самой низменной, нечистой обстановки, был способен на такой высокий и недосягаемый для меня подъем
чувства, на такую чистоту. Зинаида Федоровна раскраснелась и в
волнении стала ходить по гостиной.
Евсей редко ощущал
чувство жалости к людям, но теперь оно почему-то вдруг явилось. Вспотевший от
волнения, он быстро, мелкими шагами перебежал на другую сторону улицы, забежал вперёд, снова перешёл улицу и встретил человека грудь ко груди. Перед ним мелькнуло тёмное, бородатое лицо с густыми бровями, рассеянная улыбка синих глаз. Человек что-то напевал или говорил сам себе, — его губы шевелились.
Женщина была права, в этом Евсея убеждало её спокойствие и всё его отношение к ней. Ему шёл уже пятнадцатый год, его влечение к смирной и красивой Раисе Петровне начинало осложняться тревожно приятным
чувством. Встречая Раису всегда на минуты, он смотрел ей в лицо с тайным
чувством стыдливой радости, она говорила с ним ласково, это вызывало в груди его благодарное
волнение и всё более властно тянуло к ней…
Я простился с Григорьем Иванычем с большим
чувством, даже со слезами, и он сам был очень растроган; но, по своему обыкновению, старался прикрыть свое
волнение шутками и даже насмешками над моею чувствительностию.
Мне хотелось сказать: «Вскрикнем, — увидимся и ужаснемся, — потонем в
волнении прошедшего пять лет назад дня, вернем это острое напряжение всех
чувств!
И мне захотелось принять участие в ней, выразить чем-нибудь переполнившее меня
чувство восхищения перед этой силой. Голубое пламя, охватывавшее небо, казалось, горело и в моей груди; и — чем мне было выразить моё великое
волнение и мой восторг?
И, надо отдать справедливость балаклавцам, они не без
волнения и, во всяком случае, с
чувством настоящего мужественного уважения глядели на приготовления к спуску, которые совершались перед их глазами.
‹…› Вступая в Крылове по отводу в ту самую квартиру, в которой в день приезда моего в полк приютил меня мой И. П. Борисов, я волновался самыми разнообразными, хотя не совсем определенными
чувствами. Я один, Борисова, давно покинувшего полк, со мной нет, но зато, как полковой адъютант, я должен, невзирая ни на какие
волнения, прочно утвердиться в своем новом положении‹…›
Всегда весело расставался я с обеими столицами, всегда с радостным
волнением спешил в благословенную деревню… и мне больно было, что я не испытывал прежнего
чувства.
Пятнадцатилетняя боярыня Плодомасова не обличала ни страха, ни трепета, ни
волнения, ни злорадства. Она стояла на окне только с одним,
чувством: она с
чувством бесконечной любви глядела на отца, быстро несшегося к ней впереди отряда. Окружающих боярышню женщин бил лихорадочный трепет, они протягивали свои робкие руки к не оставлявшей своего места боярышне и робко шептали: «Спаси нас! спаси — мы ни в чем не повинны».
Случайно или умышленно, но только разговоры их по преимуществу стали склоняться на любовь. Лизавета Васильевна в этом отношении была гораздо опытнее брата: она знала любовь в самых тонких ее ощущениях; она, как видно, очень хорошо знала страдания и счастие влюбленного. С отрадою и не без
волнения прислушивался Павел к словам сестры и понимал их каким-то неясным
чувством; в первый раз еще сблизился он с женщиною и взглянул в ее сердце.
Когда я играла его любимые вещи, он садился на дальний диван, где мне почти не видно было его, и из стыдливости
чувства старался скрывать впечатление, которое производила на него музыка; но часто, когда он не ожидал этого, я вставала от фортепьян, подходила к нему и старалась застать на его лице следы
волнения, неестественный блеск и влажность в глазах, которые он напрасно старался скрыть от меня.
Дни, недели, два месяца уединенной деревенской жизни прошли незаметно, как казалось тогда; а между тем на целую жизнь достало бы
чувств,
волнений и счастия этих двух месяцев.
Мне хотелось
волнений, опасностей и самопожертвования для
чувства.
Пел Коновалов баритоном, на высоких нотах переходившим в фальцет, как у всех певцов-мастеровых. Подперев щеку рукой, он с
чувством выводил заунывные рулады, и лицо его было бледно от
волнения, глаза полузакрыты, горло выгнуто вперед. На него смотрели восемь пьяных, бессмысленных и красных физиономий, и только порой были слышны бормотанье и икота. Голос Коновалова вибрировал, плакал и стонал, — было до слез жалко видеть этого славного парня поющим свою грустную песню.
Полканов исподлобья смотрел в пылающее
волнением лицо Бенковского и сознавал, что этому юноше нужно возражать словами, равными его словам по силе вложенного в них буйного
чувства. Но, сознавая это, он не чувствовал желания возражать. А огромные глаза юноши стали ещё больше, — в них горела страстная тоска. Он задыхался, белая, изящная кисть его правой руки быстро мелькала в воздухе, то судорожно сжатая в кулак и угрожающая, то как бы ловя что-то в пространстве и бессильная поймать.
Затрепетал, как древесный лист, Хома: жалость и какое-то странное
волнение и робость, неведомые ему самому, овладели им; он пустился бежать во весь дух. Дорогой билось беспокойно его сердце, и никак не мог он истолковать себе, что за странное, новое
чувство им овладело. Он уже не хотел более идти на хутора и спешил в Киев, раздумывая всю дорогу о таком непонятном происшествии.
Юноша бросился на большой камень;
волнение его утишалось, высокое
чувство веры восходило, подобно солнцу, из возмущенных волн, освещая их, согревая, передавая им свой свет.
Сколько я мог заметить, он не научился еще, несмотря на семидесятитрехлетнюю опытность, владеть своими
чувствами и скрывать от других сердечное
волнение.
Не зная, куда деваться от избытка
чувств благодарности, распиравших его широкую грудь, он то и дело поднимался, протягивал к бокалу графа свой бокал и говорил дрожащим от
волнения голосом...
Карл действительно был бледен. При первых же звуках музыки он почувствовал, как кровь сбежала с его лица и горячей волной прихлынула к сердцу и как руки его похолодели и приобрели какую-то особенную цепкость. Но это
волнение не было
волнением трусости. Уже два года Карл укрощал львов и каждый день испытывал одно и то же
чувство подъема нервов.