Неточные совпадения
Он
прочел все, что было написано во Франции замечательного по части философии и красноречия в XVIII веке, основательно знал все лучшие произведения французской литературы, так что мог и любил часто цитировать места из Расина, Корнеля, Боало, Мольера, Монтеня, Фенелона; имел блестящие познания в мифологии и с пользой изучал, во французских переводах, древние памятники эпической поэзии, имел достаточные познания в истории, почерпнутые им из Сегюра; но не имел никакого понятия ни о математике, дальше арифметики, ни о
физике, ни о современной литературе: он мог в разговоре прилично умолчать или сказать несколько общих фраз о Гете, Шиллере и Байроне, но никогда не
читал их.
И тут же не простили бы ему малейшего упущения в умственном развитии: если б он осмелился не
прочесть последнего французского или английского наделавшего шуму увража, не знал бы какой-нибудь новейшей политико-экономической аксиомы, последнего фазиса в политике или важного открытия в
физике!
— Князь говорит дело. Умение владеть инструментом во всяком случае повышает эстетический вкус, да и в жизни иногда бывает подспорьем. Я же, с своей стороны, господа… я предлагаю
читать с молодой особой «Капитал» Маркса и историю человеческой культуры. А кроме того. проходить с ней
физику и химию.
— Теперь, брат, не то, что прежде! — говорили одни приезжие, — прежде, бывало, живешь ты в деревне, и никому нет дела, в потолок ли ты плюешь, химией ли занимаешься, или Поль де Кока
читаешь! А нынче, брат, ау! Химию-то изволь побоку, а
читай Поль де Кока, да ещё так
читай, чтобы все твои домочадцы знали, что ты именно Поль де Кока, а не"Общепонятную
физику"Писаревского
читаешь!
Семенов перед самыми экзаменами кончил свое кутежное поприще самым энергическим и оригинальным образом, чему я был свидетелем благодаря своему знакомству с Зухиным. Вот как это было. Раз вечером, только что мы сошлись к Зухину, и Оперов, приникнув головой к тетрадкам и поставив около себя, кроме сальной свечи в подсвечнике, сальную свечу в бутылке, начал
читать своим тоненьким голоском свои мелко исписанные тетрадки
физики, как в комнату вошла хозяйка и объявила Зухину, что к нему пришел кто-то с запиской.
Наконец, в исходе августа все было улажено, и лекции открылись в следующем порядке: Григорий Иваныч
читал чистую, высшую математику; Иван Ипатыч — прикладную математику и опытную
физику; Левицкий — логику и философию; Яковкин — русскую историю, географию и статистику; профессор Цеплин — всеобщую историю; профессор Фукс — натуральную историю; профессор Герман — латинскую литературу и древности...
Они не знают новых языков и неправильно выражаются по-русски; не дальше как вчера мой товарищ-гигиенист жаловался мне, что ему приходится
читать вдвое больше, так как они плохо знают
физику и совершенно незнакомы с метеорологией.
Я проверяла его — дала ему
физику —
прочитай и объясни закон рычага и равновесия, так он через неделю с таким эффектом сдал мне экзамен, просто я была поражена!
Все дети распределены были по различным классам; самые маленькие учились
читать и писать; в старших классах преподавались высшие правила счисления, механики и
физики.
Предметы преподавания до того были перепутаны, и совет испытателей смотрел на это так не строго, что, например, адъюнкт-профессор И. И. Запольский, читавший опытную
физику (по Бриссону), показывал на экзамене наши сочинения, и заставил
читать вслух, о предметах философских, а иногда чисто литературных, и это никому не казалось странным.
Один из них был иезуитом,
читал в каком-то университете
физику и собственными руками пробил себе путь к кардинальству.
Кроме того, впрочем, два раза в неделю ездил в город и
читал в народном университете лекции по
физике.
Несмотря на его офицерские эполеты, он не достиг ещё гражданского совершеннолетия — ему нет двадцати одного года, но вместе с тем всестороннее образование его прямо поразительно — он не только свободно говорит и
читает на трёх языках: французском, немецком и английском, но успел
прочесть на них очень много, знаком с русской и иностранной литературой, со всеобщей историей, философскими учениями и естественными науками, увлекается химией,
физикой и оккультными знаниями, ища между ними связи, в существовании которой он убеждён.