— А я — ждал, что вы спросите об этом, — откликнулся Тагильский, сунул руки в карманы брюк, поддернул их, шагнул к двери в столовую, прикрыл ее, сунул дымный окурок в землю кадки с фикусом. И, гуляя по комнате, выбрасывая коротенькие ноги смешно и важно, как петух, он заговорил, как бы
читая документ...
Неточные совпадения
Во-вторых, составил довольно приблизительное понятие о значении этих лиц (старого князя, ее, Бьоринга, Анны Андреевны и даже Версилова); третье: узнал, что я оскорблен и грожусь отмстить, и, наконец, четвертое, главнейшее: узнал, что существует такой
документ, таинственный и спрятанный, такое письмо, которое если показать полусумасшедшему старику князю, то он,
прочтя его и узнав, что собственная дочь считает его сумасшедшим и уже «советовалась с юристами» о том, как бы его засадить, — или сойдет с ума окончательно, или прогонит ее из дому и лишит наследства, или женится на одной mademoiselle Версиловой, на которой уже хочет жениться и чего ему не позволяют.
Веревкин вместо ответа вынимал из своего портфеля отношения моховского дворянского опекунского управления за № 1348; в нем объявлялось, что искомых
документов в опеке налицо не имеется. Ляховский
читал это отношение через свои очки несколько раз самым тщательным образом, просматривая бумагу к свету, нет ли где подскобленного места, и, наконец, объявлял...
Когда Иван
прочел «
документ», то встал убежденный.
Так как отцу Паисию монашек сообщил просьбу Ракитина раньше, чем Алеше, то Алеше, придя на место, осталось лишь,
прочтя письмецо, сообщить его тотчас же отцу Паисию в виде лишь
документа.
Предосторожность эта казалась нам не лишнею, потому что, в случае если б нас застиг «гость», то журнал представлял для нас оправдательный
документ:
читай!
Задумался Литвинов над этим
документом; повеяло на него степною глубью, слепым мраком заплесневшей жизни, и чудно показалось ему, что он
прочел это письмо именно в Бадене.
— Оттого, что я довольно им давал и
документ даже насчет этого нарочно сохранил, — проговорил князь и, проворно встав с своего места, вынул из бюро пачку писем, взял одно из них и развернул перед глазами Елены. — На,
прочти!.. — присовокупил он, показывая на две, на три строчки письма, в которых говорилось: «Вы, мой милый князь, решительно наш второй Походяшев: вы так же нечаянно, как и он, подошли и шепнули, что отдаете в пользу несчастных польских выходцев 400 тысяч франков. Виват вам!»
Злобин тут же в передней разложил на окно разные
документы и принялся
читать их генералу.
— Встречаясь на улицах с короткими приятелями, он не узнавал никого, не отвечал на поклоны и не слыхал приветствий: он
читал в это время исторические
документы и жил в 1612 году.
— А вот
читайте, — указывает на надпись на витрине. — Видите: мое имя. И притом, батюшка, здесь подлог невозможен: там у них в выставочном правлении все
документы — все эти свидетельства и разные удостоверения. Все доказательства есть, что это действительно зерно из моих урожаев. Да вот будете у своего двоюродного братца, так жалуйте, сделайте милость, и ко мне — вам и все наши крестьяне подтвердят, что это зерно с моих полей. Способ, батюшка, способ отделки, — вот в чем дело.
Иннокентиев. Эх, все вы мешаете! Все это пришло бы по порядку, — потому что и он все это спрашивал, когда
прочел. Зачем я не уничтожил! Я не вандал, жечь исторические
документы! Род Серпуховых не что-нибудь такое, чтобы потомство не стало интересоваться. Тут всякий лоскуток важен. Я ученый, знаю обязанности относительно потомства. Часто нужна тайна,
документы и хранятся в тайне, чтобы узнало потомство. А то как же по-вашему?
Прочтя письмо Вареньки, Дуня бросила его в топившуюся печку, а письмо Прохора положила в шкатулку, где лежали разные бумаги ее и
документы. Это письмо
прочитала она потом жениху.
Глафира Васильевна взяла конверт, внимательно
прочла надпись и заметила, что она никогда не знала, как подобные
документы надписываются.
Полагая, что это какой-нибудь
документ, он поспешил распечатать письмо и
прочесть его прежде.
Перед вечером Горлицын получил от соседа огромный пакет и заперся у себя на ключ, чтобы никто не мешал ему
прочесть, что в нем заключалось. В этом пакете было письмо на его имя, тетрадь с заглавием «Моя история», несколько
документов и писем на имя Ивана Сергеевича от дяди его.
Уже в карете, по дороге домой, Сергей Сергеевич вынул переданные ему начальницей пансиона бумаги и стал
читать метрическое свидетельство Ирены. Содержание этого
документа так поразило его, что он не в состоянии был не только сосредоточиться на мысли, что рассказать его пленнице о ее матери, но даже решить вопрос, следует ли давать эту бумагу в руки Ирены.