Неточные совпадения
Существует ли Россия, как некое единство, более глубокое, чем все разделяющие интересы ее
человеческого состава, есть ли в мире единый
лик России и что значит для мира выражение этого
лика?
И вместе с тем со своей «частной» точки зрения Толстой не видит личности
человеческой, всякий
лик тонет для него в безличном.
К святому сложилось отношение, как к иконе,
лик его стал иконописным
ликом, перестал быть
человеческим.
— Прошлялся я по фабрикам пять лет, отвык от деревни, вот! Пришел туда, поглядел, вижу — не могу я так жить! Понимаешь? Не могу! Вы тут живете — вы обид таких не видите. А там — голод за человеком тенью ползет и нет надежды на хлеб, нету! Голод души сожрал,
лики человеческие стер, не живут люди, гниют в неизбывной нужде… И кругом, как воронье, начальство сторожит — нет ли лишнего куска у тебя? Увидит, вырвет, в харю тебе даст…
«Нет, это та самая звезда, которую ты видел между облаками, возвращаясь домой», — отвечало мне существо, уносившее меня, Я знал, что оно имело как бы
лик человеческий.
В самой природе — хотя не Бога, а человека и вообще твари — заложена возможность не только блаженства, но и муки, причем индивидуальная неповторяемость
человеческой личности простирается и на это: всякий
лик бытия имеет не только свою светлую сторону, но и свою особую изнанку или тень.
И задачей земного
человеческого творчества является, в конце концов, найти свой подлинный, вечносущий
лик, себя выявить.
Поэтому, будучи монистом и имманентистом в последней глубине мистического опыта, веря в божественность мира, во внутреннюю божественность мирового процесса, в небесность всего земного, в божественность
лика человеческого, я в пути утверждаю расщепление, дуализм свободы и необходимости, Бога, божественной жизни и «мира», мировой данности, добра и зла, трансцендентного и имманентного.
Лишь богоусыновление человека, совершенное Христом, восстановление Христом
человеческой природы, поврежденной грехом и отпадением, раскрывает тайну о человеке и его первородстве, тайну
лика человеческого.
Мистика Индии предшествует откровению
Ликов Божьих и
ликов человеческих, она погружена в первоначальную, недифференцированную божественность, в которой не видно еще ни Бога, ни человека.
Через Сына
Человеческого природа причастна природе Божественной, и в Божестве пребывает
лик человеческий.
Мистика Индии вся безликая, не видит личности
человеческой в ее метафизической самобытности и прибыльности для жизни самого Бога, она вся еще до откровения Человека в Боге, откровения
лика через Сына Божьего [В «Голосе Безмолвия» говорится: «Прежде чем разум твоей души прозреет, зародыш личности должен быть разрушен» (с. 23).
Каждый
лик человеческий через Христа пребывает не только в тварном мире, но и в Божестве.
Необъятное и темное мужицкое царство поглощает и пожирает все блага и ценности, в нем тонет всякий
лик человеческий.
— Да, я укоряю Его. Иисус, Иисус! Зачем так чист, так благостен Твой
лик? Только по краю
человеческих страданий, как по берегу пучины, прошел Ты, и только пена кровавых и грязных волн коснулась Тебя, — мне ли, человеку, велишь Ты погрузиться в черную глубину? Велика Твоя Голгофа, Иисус, но слишком почтенна и радостна она, и нет в ней одного маленького, но очень интересного штришка: ужаса бесцельности!