Неточные совпадения
— Кушайте, — угощала она редактора, Инокова, Робинзона и одним пальцем подвигала им тарелки с хлебом, маслом,
сыром, вазочки с вареньем. Называя Спивак Лизой, она переглядывалась с нею взглядом единомышленницы. А Спивак оживленно спорила со всеми, с Иноковым —
чаще других, вероятно, потому, что он ходил вокруг нее, как теленок, привязанный за веревку на кол.
И они позвали его к себе. «Мы у тебя были, теперь ты приди к нам», — сказали они и угощали его обедом, но в своем вкусе, и потому он не ел. В грязном горшке чукчанка сварила оленины, вынимала ее и делила на
части руками — какими — Боже мой! Когда он отказался от этого блюда, ему предложили другое, самое лакомое:
сырые оленьи мозги. «Мы ели у тебя, так уж и ты, как хочешь, а ешь у нас», — говорили они.
Уголовные теперь затихли, и большинство спало. Несмотря на то, что люди в камерах лежали и на нарах, и под нарами и в проходах, они все не могли поместиться, и
часть их лежала на полу в коридоре, положив головы на мешки и укрываясь
сырыми халатами.
В
сырых местах, где трава растет кочками, нижняя
часть ее долго еще остается зеленой.
В
сырой чаще около речки ютились рябчики. Испуганные приближением собак, они отлетели в глубь леса и стали пересвистываться. Дьяков и Мелян хотели было поохотиться за ними, но рябчики не подпускали их близко.
Рабочий с санками, которые весят пуд, взбирается ползком вверх темным и
сырым коридором: это самая тяжкая
часть работы; потом, нагрузив сани углем, возвращается назад.
Вальдшнепы сидят крепко и плотно таятся в корнях дерев и кустов, в
частых, мелких поростях, в крупной, высокой траве и очень любят лесные
сырые опушки около озимей и небольшие овражки с рытвинами и водоеминами, густо поросшие таловыми кустами и молодыми ольхами, особенно если по овражку бежит речка или ручеек, а по берегам есть родниковые паточинки.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало в большом лесу: густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей;
чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника;
сырой запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
И с лишком месяц прожили мы с сестрицей без отца и матери, в негостеприимном тогда для нас Багрове, большую
часть времени заключенные в своей комнате, потому что скоро наступила
сырая погода и гулянье наше по саду прекратилось.
Он вынул из холщового мешка хлеб, десяток красных помидоров, кусок бессарабского
сыра «брынзы» и бутылку с прованским маслом. Соль была у него завязана в узелок тряпочки сомнительной чистоты. Перед едой старик долго крестился и что-то шептал. Потом он разломил краюху хлеба на три неровные
части: одну, самую большую, он протянул Сергею (малый растет — ему надо есть), другую, поменьше, оставил для пуделя, самую маленькую взял себе.
Находившись, по обязанности, в
частом соприкосновении с этим темным и безотрадным миром, в котором, кажется, самая идея надежды и примирения утратила всякое право на существование, я никогда не мог свыкнуться с ним, никогда не мог преодолеть этот смутный трепет, который, как
сырой осенний туман, проникает человека до костей, как только хоть издали послышится глухое и мерное позвякиванье железных оков, беспрерывно раздающееся в длинных и темных коридорах замка Атмосфера арестантских камор, несмотря на
частое освежение, тяжела и удушлива; серовато-желтые лица заключенников кажутся суровыми и непреклонными, хотя, в сущности, они по большей
части выражают только тупость и равнодушие; однообразие и узкость форм, в которые насильственно втиснута здесь жизнь, давит и томит душу.
— Позаймитесь, пожалуйста, картами, — сказал он при этом, — признаться, в приказе эта
часть была в некотором запущении; карты хранились в кладовой казначейства и были всегда
сыры. Между тем потребность в них, как вам известно, не оскудевает.
Силен был удар Никиты Романовича. Раздалася пощечина, словно выстрел пищальный; загудел сыр-бор, посыпались листья; бросились звери со всех ног в
чащу; вылетели из дупел пучеглазые совы; а мужики, далеко оттоле дравшие лыки, посмотрели друг на друга и сказали, дивясь...
И мне хочется пожать эту холодную
сырую руку, хочется слышать неровный крикливый голос Пепки, странный смех — он смеялся только нижней
частью лица, а верхняя оставалась серьезной; хочется, наконец, видеть себя опять молодым, с единственным капиталом своих двадцати лет.
Эти отравы производятся следующим образом: истертый в мелкий порошок табак, дурман, а всего
чаще кукольванец, ибо он несравненно сильнее, смешивают с печеным хлебом или
сырым тестом и раскидывают небольшими кусочками в тех местах, где более держится рыба, которая с жадностью их глотает.
Миловзоров. Ну, что за вздор! В трактире хорошо зимой. На дворе вьюга или мороз, квартиры у нас, по большей
части,
сырые или холодные; в трактире светло и тепло.
Гул усиливался,
сырая трава становилась гуще и выше, кусты попадались
чаще, и горизонт постепенно суживался.
— Когда Господь поволит мать сыру-землю наградить, — продолжал Артемий, — пошлет он ангела небесного на солнце и велит ему иверень [Иверень — осколок, черепок, небольшая отбитая
часть от какой-нибудь вещи.] от солнца отщербить [Отщербить — отбить, отломить, говоря о посуде и вообще о хрупкой вещи.] и вложить его в громовую тучу…
В лесах на севере в тот день первый оратай русской земли вспоминался, любимый сын Матери-Сырой Земли, богатырь, крестьянством излюбленный, Микула Селянинович, с его сошкой дорогá чёрна дерева, с его гужиками шелкóвыми, с омешиком [Омéжь — сошник, лемех —
часть сохи. Присóшек то же, что полица — железная лопаточка у сохи, служащая для отвалу земли.] серебряным, с присóшками красна золота.
От рожденья богатырского
Потряслася мать
сыра земля,
Море сине всколыбалося,
Рыбы в глубь моря забилися,
Звери в
чащи схоронилися,
Потряслось царство турецкое.
Она
сыра и туго поддается огню, и потому огненные змеи ползут медленно, то разрываясь на
части, то потухая, то опять вспыхивая.
Женщины хватают жертвенных животных, голыми руками разрывают их живьем на
части и поедают
сырое, дымящееся мясо.
Барон вытащил из своей сумки другую бутылку и бумажный сверток. В свертке были пирожки,
сыр и колбаса. Фон Зайниц разрезал колбасу пополам; одну половину подал он Цвибушу, а другую разделил на две
части, из которых одну подал Ильке, а другую оставил себе.
В Вене я больше видал русских. Всего
чаще встречался опять с зоологом У. — добрым и излиятельным малым, страстным любителем театра и сидевшим целые дни над микроскопом. Над ним его приятели острили, что он не может определить, кто он такой — Гамлет или Кёлликер — знаменитый гистолог и микроскопист. У него была страстишка произносить монологи, разумеется по-русски, ибо немецкий прононс был у него чисто нижегородский. Он умудрялся даже такое немудрое слово, как «Kase» (
сыр) произносить как «Kaise».
Таким образом, в то время, когда в хоромах Строгановых происходило все описанное нами в первой
части нашего повествования, когда Антиповна называла боярина Семена Обноскова суженым и нареченным женихом Ксении Яковлевны Строгановой, а Семен Иоаникиевич послал с Яковом грамотку, перехваченную Ермаком Тимофеевичем, и отец и сын Обносковы лежали уже в
сырой могиле, где нашли наконец успокоение от нечеловеческих житейских мучений последних дней своей жизни.
Выходя из избы в
сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился
частью от головной усилившейся боли,
частью от неприятной, пришедшей ему в голову мысли о том, как теперь взволнуется всё это гнездо штабных, влиятельных людей, при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.