Неточные совпадения
Гляжу на звезды
частыеДа каюсь во
грехах.
— Мой главный
грех есть сомнение. Я во всем сомневаюсь и большею
частью нахожусь в сомнении.
Красавина. Тебя-то? Скажи ты мне, варвар, что ты с нами сделал? Мы дамы тучные, долго ли до
греха! Оборвется сердце — и конец. Нет, мы тебе руки свяжем да в
часть теперича.
Можно установить следующие религиозные черты марксизма: строгая догматическая система, несмотря на практическую гибкость, разделение на ортодоксию и ересь, неизменяемость философии науки, священное писание Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, которое может быть истолковываемо, но не подвергнуто сомнению; разделение мира на две
части — верующих — верных и неверующих — неверных; иерархически организованная коммунистическая церковь с директивами сверху; перенесение совести на высший орган коммунистической партии, на собор; тоталитаризм, свойственный лишь религиям; фанатизм верующих; отлучение и расстрел еретиков; недопущение секуляризации внутри коллектива верующих; признание первородного
греха (эксплуатации).
Я стал карабкаться через бурелом и пошел куда-то под откос. Вдруг с правой стороны послышался треск ломаемых сучьев и чье-то порывистое дыхание. Я хотел было стрелять, но винтовка, как на
грех, дульной
частью зацепилась за лианы. Я вскрикнул не своим голосом и в этот момент почувствовал, что животное лизнуло меня по лицу… Это был Леший.
Но это было мгновение… Я встретился с его взглядом из-под епитрахили. В нем не было ничего, кроме внимательной настороженности духовного «начальника»… Я отвечал формально на его вопросы, но мое волнение при этих кратких ответах его озадачивало. Он тщательно перебрал весь перечень
грехов. Я отвечал по большей
части отрицанием: «
грехов» оказывалось очень мало, и он решил, что волнение мое объясняется душевным потрясением от благоговения к таинству…
В эту простую драму не вместилась еще полная истина об участии всех существ, всех
частей сотворенного бытия в первородном
грехе.
Дух восстанавливает творение по идее Бога, по Логосу, соборно утверждает бытие в Боге, собирает разорванные и порабощенные
грехом части творения.
Либерализм не есть
грех; это необходимая составная
часть всего целого, которое без него распадется или замертвеет; либерализм имеет такое же право существовать, как и самый благонравный консерватизм; но я на русский либерализм нападаю, и опять-таки повторяю, что за то, собственно, и нападаю на него, что русский либерал не есть русский либерал, а есть не русский либерал.
— Совсем мужик решился ума, — толковали соседки по своим заугольям. — А все его та, змея-то, Аграфена, испортила… Поди, напоила его каким-нибудь приворотным зельем, вот он и озверел. Кержанки на это дошлые, анафемы… Извела мужика, а сама улепетнула в скиты
грех хоронить. Разорвать бы ее на мелкие
части…
Стали было они меня понуждать поначалу, чтоб я вместе с ними в уговорах
часть принял; однако так сердце у меня сильно растужилось, что я не похотел принять на душу новый
грех.
До сих пор он редко ездил в деревню, потому что все учительницы изображали собой какой-нибудь из смертных
грехов, а теперь будет ездить
чаще.
Одурение от этого блеску даже хуже чем от ковыля делается, и не знаешь тогда, где себя, в какой
части света числить, то есть жив ты или умер и в безнадежном аду за
грехи мучишься.
Но так как наш плац-майор отличался совершенно обратным способом мышления, чем остальная
часть человечества, то очень немудрено, что я беру большой
грех на себя, предполагая, что он знал о театре и позволил его.
Но, видимо, Богородица простила невольный
грех, вызванный искреннею любовью. Или же наказание ее было так легко, что я не заметил его среди
частых наказаний, испытанных мною от добрых людей.
Мне казалось, что я видела преступника, который прощает
грехи праведнику, и мое сердце разрывалось на
части!
Анна Михайловна и Дора как-то случайно знали, что Шпандорчук и Вырвич частенько заимствовались у Долинского небольшими деньжонками и что должки эти
частью кое-как отдавались пополам с
грехом, а
частью не отдавались вовсе и возрастали до цифр, хотя и небольших, но все-таки для рабочего человека кое-что значащих.
Правда, что большая
часть произведений искусства дает право прибавить: «ужасное, постигающее человека, более или менее неизбежно»; но, во-первых, сомнительно, до какой степени справедливо поступает искусство, представляя это ужасное почти всегда неизбежным, когда в самой действительности оно бывает большею частию вовсе не неизбежно, а чисто случайно; во-вторых, кажется, что очень часто только по привычке доискиваться во всяком великом произведении искусства «необходимого сцепления обстоятельств», «необходимого развития действия из сущности самого действия» мы находим, с
грехом пополам, «необходимость в ходе событий» и там, где ее вовсе нет, например, в большей
части трагедий Шекспира.
А помимо сего награждения, от нее тому младенцу по праву ее даримого, она клятвою сына своего обязывает отдать тому младенцу третию
часть и из его собственной доли, ибо сим
грех его беспечности о сем младенце хотя частию искуплен быть может.
Из пяти женщин, живших с Голованом, три были его сестры, одна мать, а пятая называлась Павла, или, иногда, Павлагеюшка. Но
чаще ее называли «Голованов
грех». Так я привык слышать с детства, когда еще даже и не понимал значения этого намека. Для меня эта Павла была просто очень ласковою женщиною, и я как сейчас помню ее высокий рост, бледное лицо с ярко-алыми пятнами на щеках и удивительной черноты и правильности бровями.
Отец Сергий знал этот обычный, самый нерелигиозный, холодный, условный тип; тут были странники, большей
частью из отставных солдат, отбившиеся от оседлой жизни, бедствующие и большей
частью запивающие старики, шляющиеся из монастыря в монастырь, только чтобы кормиться; тут были и серые крестьяне и крестьянки с своими эгоистическими требованиями исцеления или разрешения сомнений о самых практических делах: о выдаче дочери, о найме лавочки, о покупке земли или о снятии с себя
греха заспанного или прижитого ребенка.
— Совсем он мне покоя не даёт! Терпела я, терпела, молчала, больше не могу, а то
грех будет! Всё
чаще он приходит, влезет, растопырится с ружьями и саблями своими и воет, и лает, и ворчит… страшный, чёрный, дерзкий…
Осенью мы долго, долго, до ранних черных вечеров и поздних темных утр заживались в Тарусе, на своей одинокой — в двух верстах от всякого жилья — даче, в единственном соседстве (нам — минуту сбежать, тем — минуту взойти) реки — Оки («Рыбы мало ли в реке!»), — но не только рыбы, потому что летом всегда кто-нибудь тонул,
чаще мальчишки — опять затянуло под плот, — но часто и пьяные, а часто и трезвые, — и однажды затонул целый плотогон, а тут еще дедушка Александр Данилович умер, и мать с отцом уехали на сороковой день и потом остались из-за завещания, и хотя я знала, что это
грех — потому что дедушка совсем не утонул, а умер от рака — от рака?
— Кой чёрт в уезде? Другого такого хамелеона во всей России не сыщешь! Отродясь ничего подобного не видывал, а уж я ли не знаток по этой
части? Кажется, с ведьмами жил, а ничего подобного не видывал. Именно наглостью и цинизмом берет. Что в ней завлекательно, так это резкие переходы, переливы красок, эта порывистость анафемская… Бррр! А векселя — фюйть! Пиши — пропало. Оба мы с тобой великие грешники,
грех пополам. Считаю за тобою не 2300, а половину. Чур, жене говорить, что у арендатора был.
Он встал, хотел было долго и сладко потянуться уставшим телом, но вспомнил, что в пост
грех это делать, и сдержался. Быстро потерев рукой об руку, точно при умыванье, он опять присел к столу и развернул ветхую записную книжку с побуревшими от
частого употребления нижними концами страниц. Вслед за записями крахмального белья, адресами и днями именин, за графами прихода и расхода шли заметки для памяти, написанные бегло, с сокращениями в словах, но все тем же прекрасным писарским почерком.
Фигурировал он в этой рукописи своей собственной персоной, купно с сожительницей законной и незаконной, со чады и домочадцы, и со всеми делами и помышлениями своими, со всем домашним обиходом, и явными, и тайными
грехами и провинностями, по
части откупных и иных не совсем-то светлых операций, которые сильно попахивали уголовщиной.
Наконец, кое-как, с
грехом пополам, вся эта публика расходилась, а за нею немного погодя и обитатели, по большей
части, направляли стопы свои в разные стороны града.
Впрочем, Анцыфров правил где-то, с
грехом пополам, корректуру, хотя сам и не особенно силен был по
части орфографии, а Малгоржан нашел себе «урок», обучать по-русски какого-то восточного человека из «восточных конвойных князей», который, кроме платы, угощал его еще и шашлык-кебабом.
Мистическая, духовная церковь есть охристовленный космос, охристовленная и облагодатствованная душа мира, и государство есть лишь ее подчиненная
часть, как и все,
часть, наименее охристовленная и облагодатствованная, наиболее находящаяся во власти
греха и, следовательно, закона.
Спаланцо получил отпущение толедских
грехов…Его простили за то, что он учился лечить людей и занимался наукой, которая впоследствии стала называться химией. Епископ похвалил его и подарил ему книгу собственного сочинения…В этой книге ученый епископ писал, что бесы
чаще всего вселяются в женщин с черными волосами, потому что черные волосы имеют цвет бесов.
Обожение невозможно, если человек изначально божественен и
часть Божества, и оно невозможно, если человек лишь
грех и ничто, если абсолютная бездна отделяет человека и Бога.
«Цель, несомненно, привязать меня сильнее к себе, скрыть от меня свои
грехи, в которых большею
частью виновата была ее природа, пылкая, страстная, дикая…»
Характерно, что Булгаков в своей философии хозяйства, которая для него есть
часть натурфилософии, совсем не ставит социального вопроса, религиозного социального вопроса, который всегда есть вопрос о существовании неправды, несправедливости в мире, а не только
греха.].
На той
части осуществления искупления, вследствие которой после Христа земля для верующих уже стала рождать везде без труда, болезни прекратились и чада стали родиться у матерей без страданий, — учение это не очень останавливается, потому что тем, которым тяжело работать и больно страдать, как бы они ни верили, трудно внушить, что не трудно работать и не больно страдать. Но та
часть учения, по которой смерти и
греха уже нет, утверждается с особенной силой.
Всяким людям, чадо, уготована
часть в царствии небесном; внидут в селения праведныя и тати, и разбойники, и блудники, и сластолюбцы, аще добрым покаянием, постом и молитвою очистят
грехи свои; не внидут же токмо еретик и богатый…
Но, во всяком случае, указание Христа на то, что он есть второе лицо троицы и искупляет
грехи человечества, занимает самую малую и неясную
часть Евангелия.