Неточные совпадения
«Ведь всё это было и прежде; но отчего я не замечала этого прежде?» — сказала себе Анна. — Или она очень раздражена нынче? А в самом деле, смешно: ее
цель добродетель, она христианка, а она всё сердится, и всё у нее враги и всё враги по
христианству и добродетели».
Он повторяет
целый ряд общих мест об измене
христианству, об отпадении от веры отцов, поминает даже «Бюхнера и Молешотта», о которых не особенно ловко и вспоминать теперь, до того они отошли в небытие.
Русская Церковь, со своей стороны, в настоящее время, если не ошибаюсь, ставит перед собой подобную
цель из-за происходящего на Западе возмутительного и внушающего тревогу упадка
христианства; оказавшись перед лицом застоя
христианства в Римской Церкви и его распада в церкви протестантской, она принимает, по моему мнению, миссию посредника — связанную более тесно, чем это обычно считают, с миссией страны, к которой она принадлежит.
Это есть оригинальное толкование
христианства в
целом, но в особенности есть христианская философия истории.
Оценка должна быть связана с его личностью в
целом, с его путем, его исканием, с его критикой злой исторической действительности, грехов исторического
христианства, с его жаждой совершенной жизни.
Несмелов хочет построить христианскую антропологию, но эта антропология превращается в понимание
христианства в
целом, вследствие особого значения, которое он придает человеку.
Я имею в виду эсхатологическое понимание
христианства в
целом, которое нужно противоположить историческому пониманию
христианства.
Для покорения
христианству диких народов, которые нас не трогают и на угнетение которых мы ничем не вызваны, мы, вместо того чтобы прежде всего оставить их в покое, а в случае необходимости или желания сближения с ними воздействовать на них только христианским к ним отношением, христианским учением, доказанным истинными христианскими делами терпения, смирения, воздержания, чистоты, братства, любви, мы, вместо этого, начинаем с того, что, устраивая среди них новые рынки для нашей торговли, имеющие
целью одну нашу выгоду, захватываем их землю, т. е. грабим их, продаем им вино, табак, опиум, т. е. развращаем их и устанавливаем среди них наши порядки, обучаем их насилию и всем приемам его, т. е. следованию одному животному закону борьбы, ниже которого не может спуститься человек, делаем всё то, что нужно для того, чтобы скрыть от них всё, что есть в нас христианского.
Bo-2-x, конгресс признал, что
христианство имеет влияние на нравственный и политический прогресс человечества и потому напомнил проповедникам Евангелия и другим лицам, занимающимся духовным воспитанием, о необходимости распространения правил мира и сердечного расположения между людьми. Для этой
цели конгресс определил 3-е воскресенъе каждого декабря. В этот день должно быть особое провозглашение принципов мира.
Целым рядом рассуждений и текстов доказав то, что с религией, основанной на миролюбии и благоволении к людям, несовместима война, т. е. калечение и убийство людей, квакеры утверждают и доказывают, что ничто столько не содействовало затемнению Христовой истины в глазах язычников и не мешало распространению
христианства в мире, как непризнание этой заповеди людьми, именовавшими себя христианами, — как разрешение для христиан войны и насилия.
И вот для того, чтобы завладеть теми людьми, которые остались не покоренными
христианству, имея только это одно, только односредство, люди нашего времени делают как раз обратное тому, что может достигнуть
цели.
Делается, во-1-х, тем, что всем рабочим людям, не имеющим времени самим разбирать нравственные и религиозные вопросы, с детства и до старости, примером и прямым поучением внушается, что истязания и убийства совместимы с
христианством и что для известных государственных
целей не только могут быть допущены, но и должны быть употребляемы истязания и убийства; во-2-х, тем, что некоторым из них, отобранным по набору, по воинской повинности или найму, внушается, что совершение своими руками истязаний и убийств составляет священную обязанность и даже доблестный, достойный похвал и вознаграждений поступок.
«За малыми исключениями, — продолжает он, — всё
христианство от апостольских времен и до наших дней пришло к убеждению, что
цель Христа состояла в том, чтобы дать людям великий принцип, но не в том, чтобы разрушить основы учреждения всего человеческого общества, которое утверждается на божеском установлении (sanction) и на необходимости.
Задача эта многим представлялась весьма темною и даже вовсе непонятною, но тем не менее члены терпеливо выслушивали, как Зайончек, стоя в конце стола перед составленною им картою «христианского мира», излагал мистические соображения насчет «рокового разветвления
христианства по свету, с таинственными божескими
целями, для осуществления которых Господь сзывает своих избранных».
Признав деторождение единственной
целью брака, дающей ему оправдание,
христианство связало этот смысл и эту
цель с физическим половым общением, сопровождающимся утерей девственности, утерю же эту оно метафизически презирает, считает низшим состоянием.
Если допустить, что антирелигиозная пропаганда окончательно истребит следы
христианства в душах русских людей, если она уничтожит всякое религиозное чувство, то осуществление коммунизма сделается невозможным, ибо никто не пожелает нести жертвы, никто не будет уже понимать жизни как служение сверхличной
цели, и окончательно победит тип шкурника, думающего только о своих интересах.
Великое отличие от
христианства в том, что христианский катехизис не требует лжи для осуществления высшей
цели и не допускает пользования всеми средствами, самыми преступными.
В идее бесклассового, трудового общества, в котором каждый работает для других и для всех, для сверхличной
цели, не заключается отрицания Бога, духа, свободы и даже наоборот, эта идея более согласна с
христианством, чем идея, на которой основано буржуазное капиталистическое общество.
В коммунизме есть здоровое, верное и вполне согласное с
христианством понимание жизни каждого человека как служения сверхличной
цели, как служения не себе, а великому
целому.
Ограничения человеческих потребностей требует не только
христианство, не только духовное возрождение человека, но всякое сознательное отношение к жизни, всякая поставленная себе человеком
цель.
Если не по инициативе Разумовского, то, по крайней мере, через его посредство учреждена была в Свияжске особая комиссия с
целью распространения
христианства в среде инородцев.
Христианство — мистика внутреннего человека, и
христианство — всемирно-историческое приспособление человека внешнего, ведомого к высшим
целям.
На это граф возразил, что избранный католиками-рыцарями своим вождем, инославный монарх явится свидетельством перед
целым светом того могущества, которое заключается в руках этого монарха, и того великодушия, которое окажет он, государь,
христианству, забыв несчастный разрыв между церквами восточной и западной.
Меньшинство же, так называемые образованные классы, большей частью или уже сознательно не верят ни во что и только ради политических
целей некоторые из них притворяются, что верят еще в церковное
христианство, или же — самое малое меньшинство — искренно верят в учение, несовместимое с жизнью и отставшее от нее, и разными сложными софизмами стараются оправдать свою веру.
Сию
цель предполагало само
христианство.
Отступничество от
христианства, измена духовным основам и духовным
целям жизни должны вслед за стадией капитализма привести к стадии социализма.
И такие люди и были и есть — христиане, потому что в том, чтобы вместо
цели внешней, для достижения которой нужно согласие всех, ставить себе
цель внутреннюю, для достижения которой не нужно ничьего согласия, и состоит сущность
христианства в его истинном значении.
Но она не имела и религиозной веры, она утеряла жемчужину
христианства и фанатически поверила в свое неверие, в
целый ряд отрицательных догматов, которые представлялись непреложными полупросвещенному сознанию.