Неточные совпадения
Ночи
Мрак безрассветный смежил их навечно,
Зрячею мыслью, рыскучей оглянем
Близких соседей окрестные
царства.
Но быт «темного
царства», в котором он вырос, ничего не дал ему в отношении резонности: ее нет в этом быте, и потому Русаков впадает в ту же несмысленность, в тот же
мрак, в каком блуждают и другие собратья его, хуже одаренные природою.
В примере Торцова можно отчасти видеть и выход из темного
царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном Христа ради, — тогда бы и он, вероятно, почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать
мрак над всем, что только есть в его власти!..
Кто сумеет бросить луч света в безобразный
мрак этой непостижимой логики «темного
царства»?
Так и комизм нашего «темного
царства»: дело само по себе просто забавно, но в виду самодуров и жертв, во
мраке ими задавленных, пропадает охота смеяться…
После грохота,
мрака и удушливой атмосферы фабрики было вдвое приятнее очутиться на свежем воздухе, и глаз с особенным удовольствием отдыхал в беспредельной лазури неба, где таяли, точно клочья серебряной пены, легкие перистые облачка; фабрика казалась входом в подземное
царство, где совершается вечная работа каких-то гномов, осужденных самой судьбой на «огненное дело», как называют сами рабочие свою работу.
В ту пору, скукою томимый,
От шума их я уходил
И ночь за книгою любимой,
Забытый всеми, проводил,
Иль слушал няни устарелой
О блеске чудных
царств и гор
Одушевлённый разговор
Во
мраке залы опустелой.