Неточные совпадения
Гул и треск проносятся из одного конца
города в другой, и
над всем этим гвалтом,
над всей этой сумятицей, словно крик хищной птицы,
царит зловещее: «Не потерплю!»
Близ Москвы, между Можайском и Калужской дорогой, небольшая возвышенность
царит над всем
городом. Это те Воробьевы горы, о которых я упоминал в первых воспоминаниях юности. Весь
город стелется у их подошвы, с их высот один из самых изящных видов на Москву. Здесь стоял плачущий Иоанн Грозный, тогда еще молодой развратник, и смотрел, как горела его столица; здесь явился перед ним иерей Сильвестр и строгим словом пересоздал на двадцать лет гениального изверга.
Мы перебрались на одну кровать, у самого окна, и лепились у стекол, заглядывая в эти щели, прислушиваясь к шуму и делясь своими впечатлениями,
над которыми, как огненная арка
над городом, властно стояло одно значительное слово:
царь!
Но, ставя бога грозно и высоко
над людьми, он, как и бабушка, тоже вовлекал его во все свои дела, — и его и бесчисленное множество святых угодников. Бабушка же как будто совсем не знала угодников, кроме Николы, Юрия, Фрола и Лавра, хотя они тоже были очень добрые и близкие людям: ходили по деревням и
городам, вмешиваясь в жизнь людей, обладая всеми свойствами их. Дедовы же святые были почти все мученики, они свергали идолов, спорили с римскими
царями, и за это их пытали, жгли, сдирали с них кожу.
А в бурные осенние ночи, когда гиганты-тополи качались и гудели от налетавшего из-за прудов ветра, ужас разливался от старого зáмка и
царил над всем
городом. «Ой-вей-мир!» — пугливо произносили евреи; богобоязненные старые мещанки крестились, и даже наш ближайший сосед, кузнец, отрицавший самое существование бесовской силы, выходя в эти часы на свой дворик, творил крестное знамение и шептал про себя молитву об упокоении усопших.
Который
царь над царями царь? Кая земля всем землям мати? Которо море всем морям мати? Котора река всем рекам мати? Кая гора всем горам мати? Который
город всем
городам мати?»
Мне казалось, что я
царь над всем
городом и народом, — так мне весело было наверху.
*
Ой, во
городеДа во Ипатьеве
При Петре было
При императоре.
Говорил слова
Непутевый дьяк:
«Уж и как у нас, ребята,
Стал быть,
царь дурак.
Царь дурак-батрак
Сопли жмет в кулак,
Строит Питер-град
На немецкий лад.
Видно, делать ему
Больше нечего,
Принялся он Русь
Онемечивать.
Бреет он князьям
Брады, усие, —
Как не плакаться
Тут
над Русию?
Не тужить тут как
Над судьбиною?
Непослушных он
Бьет дубиною».