Потом внушается воспитываемому, что при виде всякой церкви и иконы надо делать опять то же, т. е. креститься; потом внушается, что в праздники (праздники — это дни, в которые
Христос родился, хотя никто не знает, когда это было, дни, в которые он обрезался, в которые умерла богородица, в которые принесен крест, в которые внесена икона, в которые юродивый видел видение и т. п.), в праздники надо одеться в лучшие одежды и идти в церковь и покупать и ставить там свечи перед изображениями святых, подавать записочки и поминания и хлебцы, для вырезывания в них треугольников, и потом молиться много раз за здоровье и благоденствие царя и архиереев и за себя и за свои дела и потом целовать крест и руку у священника.
Неточные совпадения
— К человеку племени Данова, по имени Маной, имевшему неплодную жену, явился ангел, и неплодная зачала, и
родился Самсон, человек великой силы, раздиравший голыми руками пасти львиные. Так же зачат был и
Христос и многие так…
— Тогда Саваоф, в скорби и отчаянии, восстал против Духа и, обратив взор свой на тину материи, направил в нее злую похоть свою, отчего и
родился сын в образе змея. Это есть — Ум, он же — Ложь и
Христос, от него — все зло мира и смерть. Так учили они…
— Нет, что уж!
Христос с ним… А хорошенькое у тебя, сестрица, именьице, кругленькое… Ехала я мимо озимого… ах, хороша
родилась рожь! Будешь с хлебцем нынешний год!
Согласно нашему пониманию природы веры, не вера должна
рождаться от чуда, в чем было одно из искушений, отвергнутых
Христом, а чудо дается для веры.
Но грех потому искупляется, и мир-дитя потому имеет оправдание, что в нем
рождается совершенное, божественное, равное Отцу дитя-Христос, что в нем является Логос во плоти и принимает на себя грехи мира, что дитя-Христос жертвует собой во имя спасения дитяти-мира.
— Да ноне чтой-то и везде жить некорыстно стало. Как старики-то порасскажут, так что в старину-то одного хлеба
родилось! А ноне и земля-то словно родить перестала… Да и народ без християнства стал… Шли мы этта на богомолье, так по дороге-то не то чтоб тебе копеечку или хлебца,
Христа ради, подать, а еще тебя норовят оборвать… всё больше по лесочкам и ночлежничали.
— Видал, как бабов забижают! То-то вот! И сырое полено долго поджигать — загорится! Не люблю я этого, братаня, не уважаю. И
родись я бабой — утопился бы в черном омуте, вот тебе
Христос святой порукой!.. И так воли нет никому, а тут еще — зажигают! Скопцы-то, я те скажу, не дурак народ. Про скопцов — слыхал? Умный народ, очень правильно догадался: напрочь все мелкие вещи, да и служи богу, чисто…
Профессор строго посмотрел на них поверх очков, выронил изо рта папиросу и тотчас забыл об их существовании. На Пречистенском бульваре
рождалась солнечная прорезь, а шлем
Христа начал пылать. Вышло солнце.
— Где здесь божеское? — говорю. — Люди друг на друге сидят, друг у друга кровь сосут, всюду зверская свалка за кусок — где тут божеское? Где доброе и любовь, сила и красота? Пусть молод я, но я не слеп
родился, — где
Христос, дитя божие? Кто попрал цветы, посеянные чистым сердцем его, кем украдена мудрость его любви?
— Побывайте в степях, посмотрите, — молвил Василий Борисыч. — Да… Вот что я вам, Михайло Васильич, скажу, — продолжал он, возвыся голос, — когда
Христос сошел на землю и принял на себя знак рабий, восхотел он, Владыко, бедность и нищету освятить. Того ради избрал для своего рождества самое бедное место, какое было тогда на земле. И
родился Царь Небесный в тесном грязном вертепе среди скотов бессловесных… Поди теперь в наши степи — что ни дом, то вертеп Вифлеемский.
Ты пришел к нам в Рождественскую ночь, под звон колоколов, славивших родившегося
Христа [Сын Булгакова Ивашек
родился 25 декабря (ст. ст.) 1905 г.].
Всегда вспоминаю, что
родился он в
Христову ночь, когда к заутрене звонили колокола.
Мать земля! из тебя
родилась та плоть, которая соделалась ложеснами для воплотившегося Бога, из тебя взял Он пречистое Тело Свое! в тебе почил Он тридневен во гроб! Мать земля! Из тебя произрастают хлебный злак и виноградная лоза, коих плод в святейшем таинстве становится Телом и Кровью
Христовыми, и к тебе возвращается эта святая плоть! Ты молчаливо хранишь в себе всю полноту и всю лепоту твари.
Это разъяснялось так, что у его матери была несносная болезнь, которую она, со слов каких-то врачей, называла «азиятик»; болезнь эта происходила от каких-то происков злого духа. Бедная женщина долго мучилась и долго лечилась, но «азиятик» не проходил. Тогда она дала обет балыкинской божией матери (в Орле), что если только «азиятик» пройдет и после исцеления
родится дитя мужеского пола, то «вдаст его в услужение святому мужу, в меру возраста
Христова», то есть до тридцати трех лет.
«Должно вам
родиться снова», сказал
Христос. Не то чтобы человеку кто-нибудь велел
родиться, но человек неизбежно приведен к этому. Чтобы иметь жизнь, ему нужно вновь
родиться в этом существовании — разумным сознанием.
В этой книге он проклинал женщин и ненавидел мужчину за то, что тот
родился от женщины, и хвалился любовью ко
Христу.
Семейство цыган зажило в княжеской вотчине как у
Христа за пазухой. Там и
родилась Татьяна Веденеевна.
На той части осуществления искупления, вследствие которой после
Христа земля для верующих уже стала рождать везде без труда, болезни прекратились и чада стали
родиться у матерей без страданий, — учение это не очень останавливается, потому что тем, которым тяжело работать и больно страдать, как бы они ни верили, трудно внушить, что не трудно работать и не больно страдать. Но та часть учения, по которой смерти и греха уже нет, утверждается с особенной силой.
Христос показал мне, что единство сына человеческого, любовь людей между собой не есть, как мне прежде казалось, цель, к которой должны стремиться люди, но что это единство, эта любовь людей между собой есть их естественное блаженное состояние, то, в котором
родятся дети, по словам его, и то, в котором живут всегда все люди до тех пор, пока состояние это не нарушается обманом, заблуждением, соблазнами.
Истинно верующий должен воображать, что со времени
Христа земля родит без труда, дети
родятся без мук, болезней нет, смерти нет и греха, т. е. ошибок, нет, т. е. нет того, что есть, и что есть то, чего нет.