Неточные совпадения
Воспоминание о вас для вашего сына может повести к вопросам с его стороны, на которые нельзя отвечать, не вложив в душу
ребенка духа осуждения к тому, что должно быть для него святыней, и потому прошу понять отказ вашего мужа в духе
христианской любви. Прошу Всевышнего о милосердии к вам.
С Трубецкими я разлучился в грустную для них минуту: накануне отъезда из Иркутска похоронили их малютку Володю. Бедная Катерина Ивановна в первый раз испытала горе потерять
ребенка: с
христианским благоразумием покорилась неотвратимой судьбе. Верно, они вам уже писали из Оёка, где прозимуют без сомнения, хотя, может быть, и выйдет им новое назначение в здешние края. Сестра мне пишет, что Потемкиной обещано поместить их в Тобольск. Не понимаю, почему это не вышло в одно время с моим назначением.
— Матушка, Лизушка, — говорила она, заливаясь слезами, — ведь от этого тебе хуже не будет. Ты ведь
христианского отца с матерью
дитя: пожалей ты свою душеньку.
Сказывал старый камердинер его, Платон, что у покойного старая пассия в Москве жила и от оной, будто бы,
дети, но она, по закону, никакого притязания к имению покойного иметь не может, мы же, по
христианскому обычаю, от всего сердца грех ей прощаем и даже не желаем знать, какой от этого греха плод был!
Впрочем, несмотря на сие, все почести отшедшему в вечность были отданы сполна, яко сыну. Покров из Москвы выписали, а погребение совершал известный тебе отец архимандрит соборне. Сорокоусты же и поминовения и поднесь совершаются, как следует, по
христианскому обычаю. Жаль сына, но роптать не смею и вам,
дети мои, не советую. Ибо кто может сие знать? — мы здесь ропщем, а его душа в горних увеселяется!»
Как же учить
детей, юношей, вообще просвещать людей, не говоря уже о просвещении в духе
христианском, но как учить
детей, юношей, вообще людей какой бы то ни было нравственности рядом с учением о том, что убийство необходимо для поддержания общего, следовательно, нашего благосостояния и потому законно, и что есть люди, которыми может быть и каждый из нас, обязанные истязать и убивать своих ближних и совершать всякого рода преступления по воле тех, в руках кого находится власть.
«Нельзя требовать слишком многого, — говорят обыкновенно люди, обсуживая требования
христианского учения, — нельзя требовать того, чтобы совсем не заботиться о будущем, как это сказано в Евангелии, но надо только не слишком много заботиться; нельзя отдавать бедным всего, но надо отдавать известную, определенную часть; не надо стремиться к девственности, но надо избегать разврата; не надо оставлять жену и
детей, но надо не иметь к ним слишком большого пристрастия» и т. д.
Несчастливцев. Ну, до Воронежа, положим, ты с богомольцами дойдешь, Христовым именем пропитаешься; а дальше-то как? Землей войска Донского? Там, не то что даром, а и за деньги не накормят табачника. Облика
христианского на тебе нет, а ты хочешь по станицам идти: ведь казачки-то тебя за беса сочтут —
детей стращать станут.
В обществе, главным образом, положено было избегать всякого слова о превосходстве того или другого
христианского исповедания над прочими. «Все
дети одного отца, нашего Бога, и овцы одного великого пастыря, положившего живот свой за люди», было начертано огненными буквами на белых матовых абажурах подсвечников с тремя свечами, какие становились перед каждым членом. Все должны были помнить этот принцип терпимости и никогда не касаться вопроса о догматическом разногласии
христианских исповеданий.
— Напротив, друг мой, напротив! на это можно взглянуть даже с высокой, даже с
христианской точки зрения,
дитя мое!
Вопрос этот так общ, что и в прежнее время нельзя было не говорить о нем, и действительно, даже в самое глухое время нашей литературы нередко появлялись у нас книжки и статейки: «О задачах педагогики как науки», «О воспитании
детей в духе
христианского благочестия», «Об обязанности
детей почитать родителей» и т. п.
Было поздно; сильный ветер дул с взморья; черные тучи, окровавленные снизу лучами солнца, роняли огромные капли теплой воды на растрескавшуюся землю. Феодор, взволнованный встречею и боясь грозы, не хотел ехать далее и свернул в монастырь Энат, лежащий возле Александрии. Служитель божий, гражданин всего мира
христианского, в те времена везде находил отворенную дверь, и всюду приход его считался счастием, тем паче в монастыре, куда приходили все бедные и труждающиеся
дети церкви.
— Да что у тебя дома-то?.. Малы
дети, что ли, плачут? Отчего не погостить?.. Не попусту живешь… Поживи, потрудись, умирения ради покоя
христианского, — сказала Манефа.
Его Мать есть
христианская Церковь на земле,
дети Божий рождаются в ней по духу…
«Полковник навещал нас каждый день и в беседах и во время стола склонял разговор на свои цели. Он был чтитель Вольтера — не любил
христианской религии, не знал даже, что такое Ветхий и Новый завет (?!); благочестие считал суеверием, церковные уставы — выдумками духовенства для корысти; признавал обязанности родителей к
детям, но не допускал обязанностей
детей к родителям. Вот в каком духе были беседы полковника с нами и с
детьми генерала».
— Ты ангел, Nadine! — поцеловал муж ее в щеку. — Это хорошая,
христианская мысль… Милосердный Бог сторицею вознаградит нас, если мы призрим этого
ребенка…
Я не мог верить, чтобы чисто языческое, не имеющее ничего
христианского, содержание молитвенника было сознательно распространяемое в народе церковью учение. Чтобы проверить это, я купил все изданные синодом или «с благословения» его книги, содержащие краткие изложения церковной веры для
детей и народа, и перечитал их.
—
Дети христианские другое дело, владыко.
Мы не знаем того часа, когда
ребенок стал юношей, но знаем, что бывший
ребенок уже не может играть в игрушки; так же мы не можем назвать того года, десятилетия даже, во время которого люди
христианского мира выросли из прежней формы жизни и перешли в другой, определяемый их религиозным сознанием, возраст, но не можем не знать, не видеть того, что люди
христианского мира уже не могут серьезно играть в завоевания, в свидания монархов, в дипломатические хитрости, в конституции, с своими палатами и думами, в социал-революционные, демократические, анархические партии и революции, а главное, не могут делать всех этих дел, основывая их на насилии.
— А так, що отдал его видьме. Где это по всему
христианскому казачеству слыхано, чтобы видьми давали
дитя крестить?
Дурацкие представления, которые давал Баранщиков, разумеется, скоро наскучили, и публика не съезжалась больше смотреть на его обжорство, Баранщиков лишился артистического фавора и опять «почувствовал печаль о своем отечестве и о
христианской вере, о жене и о троих
детях».