Неточные совпадения
— Никогда не спрашивал себя, Анна Аркадьевна, жалко или не жалко. Ведь мое всё состояние тут, — он показал на боковой карман, — и теперь я
богатый человек; а нынче поеду в клуб и, может
быть, выйду нищим. Ведь кто со мной садится — тоже
хочет оставить меня без рубашки, а я его. Ну, и мы боремся, и в этом-то удовольствие.
Выйдя очень молодым блестящим офицером из школы, он сразу попал в колею
богатых петербургских военных.
Хотя он и ездил изредка в петербургский свет, все любовные интересы его
были вне света.
Во время его губернаторства тетка Анны,
богатая губернская барыня, свела
хотя немолодого уже человека, но молодого губернатора со своею племянницей и поставила его в такое положение, что он должен
был или высказаться или уехать из города.
Когда брат Натальи Савишны явился для получения наследства и всего имущества покойной оказалось на двадцать пять рублей ассигнациями, он не
хотел верить этому и говорил, что не может
быть, чтобы старуха, которая шестьдесят лет жила в
богатом доме, все на руках имела, весь свой век жила скупо и над всякой тряпкой тряслась, чтобы она ничего не оставила. Но это действительно
было так.
Он
хотел было узнать от дворни, которая толпою, в
богатом убранстве, стояла за воротами, окружив игравшего молодого бандуриста.
— Экой ты чудак! — небрежно перебил Базаров. — Разве ты не знаешь, что на нашем наречии и для нашего брата «неладно» значит «ладно»? Пожива
есть, значит. Не сам ли ты сегодня говорил, что она странно вышла замуж,
хотя, по мнению моему, выйти за
богатого старика — дело ничуть не странное, а, напротив, благоразумное. Я городским толкам не верю; но люблю думать, как говорит наш образованный губернатор, что они справедливы.
— Да, — ответил Клим, вдруг ощутив голод и слабость. В темноватой столовой, с одним окном, смотревшим в кирпичную стену, на большом столе буйно кипел самовар, стояли тарелки с хлебом, колбасой, сыром, у стены мрачно возвышался тяжелый буфет, напоминавший чем-то гранитный памятник над могилою
богатого купца. Самгин
ел и думал, что,
хотя квартира эта в пятом этаже, а вызывает впечатление подвала. Угрюмые люди в ней, конечно, из числа тех, с которыми история не считается, отбросила их в сторону.
— Это ужасно! — сочувственно откликнулся парижанин. — И все потому, что не хватает денег. А мадам Муромская говорит, что либералы — против займа во Франции. Но, послушайте, разве это политика? Люди
хотят быть нищими… Во Франции революцию делали
богатые буржуа, против дворян, которые уже разорились, но держали короля в своих руках, тогда как у вас, то
есть у нас, очень трудно понять — кто делает революцию?
Борис бегал в рваных рубашках, всклоченный, неумытый. Лида одевалась хуже Сомовых,
хотя отец ее
был богаче доктора. Клим все более ценил дружбу девочки, — ему нравилось молчать, слушая ее милую болтовню, — молчать, забывая о своей обязанности говорить умное, не детское.
Голос у нее
был сильный, но не
богатый оттенками, и
хотя она говорила неправильно, но не затруднялась в поисках слов.
— Ну, вот он к сестре-то больно часто повадился ходить. Намедни часу до первого засиделся, столкнулся со мной в прихожей и будто не видал. Так вот, поглядим еще, что
будет, да и того… Ты стороной и поговори с ним, что бесчестье в доме заводить нехорошо, что она вдова: скажи, что уж об этом узнали; что теперь ей не выйти замуж; что жених присватывался,
богатый купец, а теперь прослышал, дескать, что он по вечерам сидит у нее, не
хочет.
— Знаю и это: все выведала и вижу, что ты ей
хочешь добра. Оставь же, не трогай ее, а то выйдет, что не я, а ты навязываешь ей счастье, которого она сама не
хочет, значит, ты сам и
будешь виноват в том, в чем упрекал меня: в деспотизме. — Ты как понимаешь бабушку, — помолчав, начала она, — если б
богач посватался за Марфеньку, с породой, с именем, с заслугами, да не понравился ей — я бы стала уговаривать ее?
— И когда я вас встречу потом, может
быть, измученную горем, но
богатую и счастьем, и опытом, вы скажете, что вы недаром жили, и не
будете отговариваться неведением жизни. Вот тогда вы глянете и туда, на улицу,
захотите узнать, что делают ваши мужики,
захотите кормить, учить, лечить их…
— Не бывать этому! — пылко воскликнула Бережкова. — Они не нищие, у них по пятидесяти тысяч у каждой. Да после бабушки втрое, а может
быть, и побольше останется: это все им! Не бывать, не бывать! И бабушка твоя, слава Богу, не нищая! У ней найдется угол,
есть и клочок земли, и крышка, где спрятаться!
Богач какой, гордец, в дар жалует! Не
хотим, не
хотим! Марфенька! Где ты? Иди сюда!
Там
было ужасно нараспашку, и
хотя бывали и офицеры, и
богачи купцы, но все происходило с грязнотцой, что многих, впрочем, и привлекало.
В той комнатке, где я ждал, еще можно
было повернуться,
хотя все
было загромождено мебелью, и, кстати, мебелью весьма недурною: тут
были разные столики, с наборной работой, с бронзовой отделкой, ящики, изящный и даже
богатый туалет.
Когда же он, больной и испорченный от нездоровой работы, пьянства, разврата, одурелый и шальной, как во сне, шлялся без цели по городу и сдуру залез в какой-то сарай и вытащил оттуда никому ненужные половики, мы все достаточные,
богатые, образованные люди, не то что позаботились о том, чтобы уничтожить те причины, которые довели этого мальчика до его теперешнего положения, а
хотим поправить дело тем, что
будем казнить этого мальчика.
— Я учительница, но
хотела бы на курсы, и меня не пускают. Не то что не пускают, они пускают, но надо средства. Дайте мне, и я кончу курс и заплачу вам. Я думаю,
богатые люди бьют медведей, мужиков
поят — всё это дурно. Отчего бы им не сделать добро? Мне нужно бы только 80 рублей. А не
хотите, мне всё равно, — сердито сказала она.
Ошибаться может каждый, ошибки могут
быть нелепы, если человек судит о вещах, чуждых его понятиям; но
было бы несправедливо выводить из нелепых промахов Марьи Алексевны, что ее расположение к Лопухову основывалось лишь на этих вздорах: нет, никакие фантазии о
богатой невесте и благочестии Филиппа Эгалите ни на минуту не затмили бы ее здравого смысла, если бы в действительных поступках и словах Лопухова
было заметно для нее
хотя что-нибудь подозрительное.
«Мы бедны, — говорила песенка, — но мы рабочие люди, у нас здоровые руки. Мы темны, но мы не глупы и
хотим света.
Будем учиться — знание освободит нас;
будем трудиться — труд
обогатит нас, — это дело пойдет, — поживем, доживем —
— Мой отец и мать,
хотя были люди
богатые, тоже вечно хлопотали и толковали о деньгах; и
богатые люди не свободны от таких же забот…
Видишь, твоей матери
было нужно, чтобы ты
была образованная: ведь она брала у тебя деньги, которые ты получала за уроки; ведь она
хотела, чтоб ее дочь поймала
богатого зятя ей, а для этого ей
было нужно, чтобы ты
была образованная.
До песен я не больно падок, девкам
Забава та мила, а Бобылю
Ведерный жбан сладимой ячной браги
Поставь на стол, так
будешь друг. Коль
хочешь,
Играй и
пой Снегурочке; но даром
Кудрявых слов не трать, — скупа на ласку.
У ней любовь и ласка для
богатых,
А пастуху: «спасибо да прощай...
Надобно
было ограничиться советниками, председателями (но с половиной он
был в ссоре, то
есть не благоволил к ним, редкими проезжими,
богатыми купцами, откупщиками и странностями, нечто вроде capacités, [правомочий (фр.).] которые
хотели ввести при Людовике-Филиппе в выборы.
Люди часто замечали, что я как будто бы в них не нуждаюсь и, может
быть, ни в ком не нуждаюсь,
хотя всегда готов
обогатить свое знание.
По преданию — «магазин»
был единственным остатком
богатой панской усадьбы, служившей центром для гарно — лужской шляхты. Капитан дорожил им, как эмблемой. Самый крупный из «помещиков» Гарного Луга,
хотя человек сравнительно новый, — он вместе с этой древней постройкой как бы наследовал первенствующее положение…
Из Суслона скитники поехали вниз по Ключевой. Михей Зотыч
хотел посмотреть, что делается в
богатых селах. Везде
было то же уныние, как и в Суслоне. Народ потерял голову. Из-под Заполья вверх по Ключевой быстро шел голодный тиф. По дороге попадались бесцельно бродившие по уезду мужики, — все равно работы нигде не
было, а дома сидеть не у чего. Более малодушные уходили из дому, куда глаза глядят, чтобы только не видеть голодавшие семьи.
В некоторых отношениях я готов поставить мысль Чешковского выше мысли Вл. Соловьева,
хотя личность последнего
была сложнее и
богаче, в ней
было больше противоречий.
Меня
было сватали в
богатый дом за парня десятилетнего; но я не
захотела.
Тут
был еще один пожилой, важный барин, как будто даже и родственник Лизаветы Прокофьевны,
хотя это
было решительно несправедливо; человек, в хорошем чине и звании, человек
богатый и родовой, плотный собою и очень хорошего здоровья, большой говорун и даже имевший репутацию человека недовольного (
хотя, впрочем, в самом позволительном смысле слова), человека даже желчного (но и это в нем
было приятно), с замашками английских аристократов и с английскими вкусами (относительно, например, кровавого ростбифа, лошадиной упряжи, лакеев и пр.).
— Ну что, Андрон Евстратыч? — спрашивал младший Каблуков, с которым в
богатое время Кишкин
был даже в дружбе и чуть не женился на его родной сестре, конечно, с тайной целью
хотя этим путем проникнуть в роковой круг. — Каково прыгаешь?
Отец с матерью старались растолковать мне, что совершенно добрых людей мало на свете, что парашинские старики, которых отец мой знает давно, люди честные и правдивые, сказали ему, что Мироныч начальник умный и распорядительный, заботливый о господском и о крестьянском деле; они говорили, что, конечно, он потакает и потворствует своей родне и
богатым мужикам, которые находятся в милости у главного управителя, Михайлы Максимыча, но что как же
быть? свой своему поневоле друг, и что нельзя не уважить Михайле Максимычу; что Мироныч
хотя гуляет, но на работах всегда бывает в трезвом виде и не дерется без толку; что он не поживился ни одной копейкой, ни господской, ни крестьянской, а наживает большие деньги от дегтя и кожевенных заводов, потому что он в части у хозяев, то
есть у
богатых парашинских мужиков, промышляющих в башкирских лесах сидкою дегтя и покупкою у башкирцев кож разного мелкого и крупного скота; что
хотя хозяевам маленько и обидно, ну, да они богаты и получают большие барыши.
Проснулся купец, а вдруг опомниться не может: всю ночь видел он во сне дочерей своих любезныих, хорошиих и пригожиих, и видел он дочерей своих старшиих: старшую и середнюю, что они веселым-веселехоньки, а печальна одна дочь меньшая, любимая; что у старшей и середней дочери
есть женихи
богатые и что сбираются они выйти замуж, не дождавшись его благословения отцовского; меньшая же дочь любимая, красавица писаная, о женихах и слышать не
хочет, покуда не воротится ее родимый батюшка; и стало у него на душе и радошно и не радошно.
— Когда мы приехали, то долго отыскивали дедушку, — отвечала Нелли, — но никак не могли отыскать. Мамаша мне и сказала тогда, что дедушка
был прежде очень
богатый и фабрику
хотел строить, а что теперь он очень бедный, потому что тот, с кем мамаша уехала, взял у ней все дедушкины деньги и не отдал ей. Ока мне это сама сказала.
И ты бы могла там
быть,
богатая и в хорошем платье, да я этого не
хочу.
Действительно, княгиня Засекина не могла
быть богатой женщиной: нанятый ею флигелек
был так ветх, и мал, и низок, что люди,
хотя несколько зажиточные, не согласились бы поселиться в нем. Впрочем, я тогда пропустил это все мимо ушей. Княжеский титул на меня мало действовал: я недавно прочел «Разбойников» Шиллера.
Между тем Василий сделал всё, как
хотел. С товарищами он ночью пролез к Краснопузову,
богачу. Он знал, как он скуп и развратен, и залез в бюро и вынул деньгами 30 тысяч. И Василий делал, как
хотел. Он даже
пить перестал, а давал деньги бедным невестам. Замуж отдавал, из долгов выкупал и сам скрывался. И только то и забота
была, чтобы хорошо раздать деньги. Давал он и полиции. И его не искали.
— Как же, говорю, в этом случае поступать? — продолжал старик, разводя руками. — «
Богатый, говорит, может поступать, как
хочет, а бедный должен себя прежде обеспечить, чтоб, женившись,
было чем жить…» И понимай, значит, как знаешь: клади в мешок, дома разберешь!
В маленьком городишке все пало ниц перед ее величием, тем более что генеральша оказалась в обращении очень горда, и
хотя познакомилась со всеми городскими чиновниками, но ни с кем почти не сошлась и открыто говорила, что она только и отдыхает душой, когда видится с князем Иваном и его милым семейством (князь Иван
был подгородный
богатый помещик и дальний ее родственник).
Устинья Наумовна. Да ишь ты, с вами не скоро сообразишь, бралиянтовые. Тятенька-то твой ладит за
богатого: мне, говорит,
хотя Федот от проходных ворот, лишь бы денежки водились, да приданого поменьше ломил. Маменька-то вот, Аграфена Кондратьевна, тоже норовит в свое удовольствие: подавай ты ей беспременно купца, да чтобы
был жалованный, да лошадей бы хороших держал, да и лоб-то крестил бы по-старинному. У тебя тоже свое на уме. Как на вас угодишь?
Развязное обхождение г-жи Полозовой, вероятно, на первых порах смутило бы Санина —
хотя он новичком не
был и уже потерся между людьми, — если бы в самой этой развязности и фамилиарности он опять-таки не увидел хорошего предзнаменования для своего предприятия. «
Будем потакать капризам этой
богатой барыни», — решил он про себя — и так же непринужденно, как она его спрашивала, ответил ей...
Явился как-то на зимовник молодой казак, Иван Подкопаев, нанялся в табунщики, оказался прекрасным наездником и вскоре стал первым помощником старика. Казак влюбился в хозяйскую дочь, а та в него. Мать, видя их взаимность,
хотела их поженить, но гордый отец мечтал ее видеть непременно за офицером, и
были приезжавшие ремонтеры, которые не прочь бы жениться на
богатой коннозаводчице.
Реку чтоб поровну поделить, харч чтобы для всех вольный
был,
богатых или там бедных, как ноне — этого чтобы не
было, а
были бы только бедные; начальство чтоб упразднить, а прочим чтоб своевольничать: кто
хочет — пущай по воле живет, а кто
хочет — пущай в уху лезет…
— Я сравняю тебя с начальными людьми.
Будет тебе идти корм и всякий обиход противу начальных людей. Да у тебя, я вижу, что-то на языке мотается, говори без зазору, проси чего
хочешь! — Государь! не заслужил я твоей великой милости, недостоин одежи
богатой,
есть постарше меня. Об одном прошу, государь. Пошли меня воевать с Литвой, пошли в Ливонскую землю. Или, государь, на Рязань пошли, татар колотить!
А оченно, оченно, оченно того
хотел, чтоб
богатым быть.
— Затевай!.. Я с тобой до седых волос в ефтом деле торговаться
буду. Значит, ты
богатый, коли сложа руки сидеть
хочешь?
Расчет почтмейстерши
был не совсем плох: молодая и чудовищно
богатая петербургская покровительница пользовалась влиянием в столице и большим почетом от губернских властей. Во всяком случае она, если бы только
захотела, могла бы сделать в пользу наказанного протопопа более, чем кто-либо другой. А
захочет ли она? Но для того-то и
будут ее просить всем обществом.
Могут
быть угнетения, побои, тюрьмы, казни, не имеющие целью преимущества
богатых классов (
хотя это очень редко), но смело можно сказать, что в нашем обществе, где на каждого достаточного, по-господски живущего человека приходится 10 измученных работой, завистливых, жадных и часто прямо с своими семьями страдающих рабочих, все преимущества
богатых, вся роскошь их, всё то, чем лишним пользуются
богатые против среднего рабочего, всё это приобретено и поддерживаемо только истязаниями, заключениями, казнями.
Это неправда: рабочие и бедные
были бы неправы, если бы они этого
хотели в том мире, в котором признаются от бога установленные рабы и господа,
богатые и бедные; но они
хотят этого в том мире, в котором исповедуется учение евангельское, первое положение которого
есть сыновность людей богу и потому братство и равенство всех людей.
И
хотя и
есть среди
богатых живые люди, каких я, к счастью, встречаю всё чаще и чаще, особенно из молодых и женщин, которые при напоминании о том, как и чем покупаются их удовольствия, не стараясь скрыть истину, схватываются за голову и говорят: «Ах, не говорите об этом.