Неточные совпадения
Не в полной памяти прошел он и в ворота своего дома; по крайней мере, он уже прошел на лестницу и тогда только вспомнил о
топоре. А между тем предстояла очень важная задача: положить его обратно, и как можно незаметнее. Конечно, он уже не в силах был сообразить, что, может быть, гораздо
лучше было бы ему совсем не класть
топора на прежнее место, а подбросить его, хотя потом, куда-нибудь на чужой двор.
Переведя дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправив еще раз
топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все двери были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те и не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. «Конечно, было бы
лучше, если б их здесь совсем не было, но… над ними еще два этажа».
От места нашего ночлега долина стала понемногу поворачивать на запад. Левые склоны ее были крутые, правые — пологие. С каждым километром тропа становилась шире и
лучше. В одном месте лежало срубленное
топором дерево. Дерсу подошел, осмотрел его и сказал...
На следующий день, 17 июня, мы расстались со стариком. Я подарил ему свой охотничий нож, а А.И. Мерзляков — кожаную сумочку. Теперь
топоры нам были уже не нужны. От зверовой фанзы вниз по реке шла тропинка. Чем дальше, тем она становилась
лучше. Наконец мы дошли до того места, где река Синь-Квандагоу сливается с Тудагоу. Эта последняя течет в широтном направлении, под острым углом к Сихотэ-Алиню. Она значительно больше Синь-Квандагоу и по справедливости могла бы присвоить себе название Вай-Фудзина.
— Ну, и грубили тоже немало,
топором даже граживали, но все до случая как-то бог берег его; а тут, в последнее время, он взял к себе девчорушечку что ни есть у самой бедной вдовы-бобылки, и девчурка-то действительно плакала очень сильно; ну, а мать-то попервоначалу говорила: «Что, говорит, за важность: продержит, да и отпустит же когда-нибудь!» У этого же самого барина была еще и другая повадка: любил он, чтобы ему крестьяне носили все, что у кого
хорошее какое есть: капуста там у мужика хороша уродилась, сейчас кочень капусты ему несут на поклон; пирог ли у кого хорошо испекся, пирога ему середки две несут, — все это кушать изволит и похваливает.
— Ага… Очень
хорошая пословица. Семь
топоров лежат врозь…
С тех пор он жил во флигеле дома Анны Якимовны, тянул сивуху, настоянную на лимонных корках, и беспрестанно дрался то с людьми, то с
хорошими знакомыми; мать боялась его, как огня, прятала от него деньги и вещи, клялась перед ним, что у нее нет ни гроша, особенно после того, как он
топором разломал крышку у шкатулки ее и вынул оттуда семьдесят два рубля денег и кольцо с бирюзою, которое она берегла пятьдесят четыре года в знак памяти одного искреннего приятеля покойника ее.
Вижу, человек
хороший… Ночевал… А утром, глядь, нету… Ни его нет, ни
топора нет. Вот и пущай вашего брата!..
— Ничего: был бы
топор… Заднюю доску у сундука отымем: это все единственно, как есть все на виду окажется; оно и
лучше… Ключ, верно, у старухи… Заложим опосля доску-то, на место поставим — она и не догадается. Кажись, тут был где-то
топор.
Я сказал это нарочно, ибо знал, что одно упоминовение имени сестрицы Машеньки выведет сестрицу Дашеньку из себя. И действительно, Дарья Ивановна немедленно понеслась на всех парусах. Уж
лучше первого встречного наемника, чем Марью Ивановну. Разбойник с большой дороги — и у того сердце мягче, добрее, нежели у Марьи Ивановны. Марья Ивановна! да разве не ясно, как дважды два — четыре, что она способна насыпать яду, задушить подушками, зарубить
топором!
«Ты слушай меня, что я говорю, — заговорил Буран с сердцем, — знаю, что есть у них по халату, а надо по два. Гилякам за лодку с человека по халату придется. Да еще надо мне двенадцать ножей
хороших, по три четверти, да два
топора, да три котла».
«Ну, душечка, — говорю, — нынче ты благодарности в людях
лучше и не ищи. Нынче, чем ты кому больше добра делай, тем он только готов тебе за это больше напакостить. Тонет, так
топор сулит, а вынырнет, так и топорища жаль».
Третий мужик и говорит: «Я сейчас помирю вас: если
топор востер, то
лучше рубить, а если пила еще вострее, то
лучше пилить». Он взял
топор и стал рубить дерево. Но
топор был так туп, что им нельзя было рубить.
В больших экономиях крестьянам было гораздо
лучше, уже по тому одному, что там по крайней мере не стесняли людей, и мужики поползли «с
топорами» (то есть плотничать) и Киев, в Харьков и в Нежин и «с лошадем» подряжались везти «лагуны» (с салом) или «бунты» (с пенькою) в Таганрог и в Одест.
— Вижу, — отвечал дьяк, — что не стены ваши целы, а сами вы, да нам они и не нужны, а вы сами. Что вам тут осталось делать, не жар загребать, или начинать работать
топором!
Лучше действовать мечом.
— Я приношу это знамя легиону могилевского воеводы
Топора (пана Жвирждовского), — сказала красавица, — вы знаете, что я после смерти мужа до сих пор отказывала в руке моей всем ее искателям. Тот, кто водрузит это знамя на куполе смоленского собора, хоть бы он был не
лучше черта, получит с этой рукой мое богатство и сердце. Клянусь в том всеми небесными и адскими силами.
— Не мешай, барыня, — отвечал сердито ямщик, выхватил из кибитки
топор и положил его в свое сиденье, — не твое дело. Разбуди-ка
лучше дитя, чтобы не испугался.
Хорошо с
топором, не дурно с рогатиной, а всего
лучше вилы-тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного.