Неточные совпадения
Шкипер шкуны, английский матрос, служивший прежде на купеческих
судах, нанят
хозяином шкуны, за 25 долларов в месяц, ходить по окрестным местам для разных надобностей.
Все сие было отринуто, продажа дому уничтожена, меня осудили за ложной мой поступок лишить чинов, — и требуют теперь, — говорил повествователь, —
хозяина здешнего в
суд, дабы посадить под стражу до окончания дела.
Нас подхватили под руки, перевели и перенесли в это легкое
судно; мы расселись по лавочкам на самой его середине, оттолкнулись, и лодка, скользнув по воде, тихо поплыла, сначала также вверх; но, проплыв сажен сто,
хозяин громко сказал: «Шапки долой, призывай бога на помочь!» Все и он сам сняли шапки и перекрестились; лодка на минуту приостановилась.
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в
суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел, говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя, говорит, было: у нас сегодня ночью у
хозяина сын жену убил».
К тому же и
хозяин постоялого двора предупредил нас, что в это утро должно слушаться в
суде замечательное политическое дело, развязки которого вся кашинская интеллигенция ожидала с нетерпением [Само собою разумеется, что следующее за сим описание окружного
суда не имеет ничего общего с реальным кашинским окружным
судом, а заключает в себе лишь типические черты, свойственные третьеразрядным
судам, из которых некоторые уже благосклонно закрыты, а другие ожидают своей очереди.
Кончив дела, усаживались у прилавка, точно вороны на меже, пили чай с калачами и постным сахаром и рассказывали друг другу о гонениях со стороны никонианской церкви: там — сделали обыск, отобрали богослужебные книги; тут — полиция закрыла молельню и привлекла
хозяев ее к
суду по 103-й статье.
Слушая беседы
хозяев о людях, я всегда вспоминал магазин обуви — там говорили так же. Мне было ясно, что
хозяева тоже считают себя лучшими в городе, они знают самые точные правила поведения и, опираясь на эти правила, неясные мне, судят всех людей безжалостно и беспощадно.
Суд этот вызывал у меня лютую тоску и досаду против законов
хозяев, нарушать законы — стало источником удовольствия для меня.
— Проиграв дело в низшей инстанции! — ответил он, вдруг вспыхнув. Его флегма исчезла, как взвившаяся от ветра занавеска; лицо неприятно и дерзко оживилось. — Кой черт все эти разговоры? Я капитан, а потому пока что
хозяин этого
судна. Вы можете поступать, как хотите.
Этот разговор я слышал еще накануне, после ужина. Путина, в которую я попал, была случайная. Только один на всей Волге старый «
хозяин» Пантелей из-за Утки-Майны водил
суда народом, по старинке.
К
хозяевам обращались судовщики с заказом выгружать хлеб, который приходил то насыпью в
судах, а то в кулях и мешках.
Ефим был рад присутствию молодого
хозяина, который не делал ему за всякую оплошность замечаний, уснащенных крепкой руганью; а хорошее настроение двух главных лиц на
судне прямыми лучами падало на всю команду.
— Смеяться, конечно, можно всему, — продолжал он, — но я приведу тебе примеры: в той же Англии существуют уже смешанные
суды, на которых разрешаются все споры между работниками и
хозяевами, и я убежден, что с течением времени они совершенно мирным путем столкуются и сторгуются между собой.
Всякий
хозяин может повести свое
судно и на собственную ответственность, без лоцмана, но тогда уже, если с «посудкой» случится какое-нибудь несчастие, — лоцманкая артель не отвечает.
В
суде Божием над Адамом определяется и та перемена, которая произошла в положении человека в мире: он из царя природы становится ее невольником и из художника или садовника в раю Божием
хозяином и земледельцем.
— Что делать? Написал в Лондон
хозяевам и своим компаньонам, чтобы прислали денег на возвратный путь — деньги-то из карманов подлецы вытащили, а пока живу у одного старого приятеля, капитана,
судно которого стоит здесь в ожидании груза… Спасибо — приютил, одел и дал денег. Сегодня вот съехал на берег… был у доктора. Пора и на корабль. Милости просим ко мне в гости… Очень рад буду вас видеть! — прибавил старик. — «Маргарита», большой клипер, стоит на рейде недалеко от вашего корвета… Приезжайте…
Рыбные промышленники, судохозяева и всякого другого рода
хозяева с большой охотой нанимают слепых: и берут они дешевле, и обсчитывать их сподручней, и своим
судом можно с ними расправиться, хоть бы даже и посечь, коли до того доведется. Кому без глаз-то пойдет он жалобиться? Еще вдосталь накланяется, только, батюшки, отпустите. Марко Данилыч слепыми не брезговал — у него и на ловлях, и на баржах завсегда их вдоволь бывало… Потому, выгодно.
Надо отдать ему справедливость, маяк он содержал в образцовом порядке: всюду была видна рука заботливого
хозяина и чистота такая, какую можно встретить только на военном
судне.
Китайцы поспешно уносили на коромыслах куда-то вдаль корзины и мешки с имуществом. Наши
хозяева любезно разговаривали с нами, любезно улыбались и в то же время озабоченно и быстро переговаривались между собою, поглядывая на расхищаемые солдатами стожки каоляна. Смотритель всегда равнодушно и лениво допускал грабеж. Но теперь он вдруг набросился на солдат и грозно заявил, что если кто-нибудь хоть хворостину возьмет у китайцев без его разрешения, он того сейчас же отдаст под
суд.
Фомино воскресенье. Сегодня в рынках «Страшный
суд», то есть расчет
хозяев с приказчиками: кого по шапке, кому к жалованью прибавка. Купцы кончили счет лавок. Теперь надо потолкаться по
хозяевам — места будут.
Затем, по распределению виновных в Сибирь на поселение и в арестантские роты, оставшиеся в округе свободными от
суда и наказания
хозяева из старослужащих, выслужившие воинский срок, уволены в отставку, а недослужившие срока распределены на службу по полкам армии.
В роскошной главной квартире помощника присяжного поверенного Николая Леопольдовича Гиршфельда только что окончился прием. Сам
хозяин переменил сюртук на фрак и собирался ехать в
суд.
Тогда заговорил бывший тут же
хозяин египетского
судна.