Неточные совпадения
Почувствуя свободу,
Сначала
Конь прибавил только
ходуСлегка,
И, вскинув голову, потряхивая гривой,
Он выступкой пошёл игривой,
Как будто теша Седока.
Выбегают пожарные, на
ходу одеваясь в не успевшее просохнуть платье, выезжает на великолепном
коне вестовой в медной каске и с медной трубой. Выскакивает брандмейстер и, задрав голову, орет...
— Это так точно-с! Однако, вот хоть бы ваша милость! говорите вы теперича мне: покажи, мол, Федор, Филипцево! Смею ли я, примерно, не показать? Так точно и другой покупщик: покажи, скажет, Федор, Филипцево, — должен ли я, значит, ему удовольствие сделать? Стало быть, я и показываю. А можно, пожалуй, и по-другому показать… но, но! пошевеливай! — крикнул он на
коня, замедлившего
ход на дороге, усеянной целым переплетом древесных корней.
Я закручинился: страсть как мне не хотелось воровать; однако, видно, назвавшись груздем, полезешь и в кузов; и я, знавши в конюшне все
ходы и выходы, без труда вывел за гумно пару лихих
коней, кои совсем устали не ведали, а цыган еще до того сейчас достал из кармана на шнурочке волчьи зубы и повесил их и одному и другому
коню на шеи, и мы с цыганом сели на них и поехали.
— Ведь какой расчет, — говорит он, разбирая вожжи и усаживаясь половчее, — они, видите, поехали прямой дорогой, только ухабистой, где
коням настоящего
хода нет. А у меня путь легкий, укатный. Мне лишние четь-версты — наплевать.
На головах
коней качались цветные перья, на хребтах их пестрели звериные кожи или парчовые чепраки и чалдары, усаженные дорогими каменьями, и все шестеро звенели на
ходу множеством серебряных бубенчиков или золотыми прорезными яблоками, подобранными в согласный звон и висевшими по обеим сторонам налобников длинными гроздами.
Так как лукавый пристяжной
конь видимо замедлил
ход, чтобы лучше слышать пение хозяина, то ямщик опять резко вытянул его по заду, — а песня не прерывалась, будто в самом деле ее пел кто-то другой, в стороне.
Он молчал, трудясь над задачей, которую я поставил ему ферзью и
конем. Внезапно он смешал фигуры и объявил, что проиграл партию. Так повторилось два раза; наконец я обманул его ложной надеждой и объявил мат в семь
ходов. Гез был красен от раздражения. Когда он ссыпал шахматы в ящик стола, его руки дрожали.
Кунак прямо с
ходу осадил
коня, что сделали, будто по команде, и спутники, остановился и подал мне по-русски руку.
Задумавшись ехал мрачный горбач, сложа руки на груди и повеся голову; его охотничья плеть моталась на передней луке казацкого седла, и добрый степной
конь его, горячий, щекотливый от природы, понемногу стал прибавлять
ходу, сбился на рысь, потом, чувствуя, что повода висят покойно на его мохнатой шее, зафыркал, прыгнул и ударился скакать…
— Да что тут долго толковать, мы в деньгах не постоим, надо поглядеть сперва
ходу, как бежит… был бы
конь добрый, цену дадим необидную… веди!
Трилецкий. Ваш
ход, votre excellence!.. [Ваше превосходительство!.. (франц.).] Берегите
коня. Не смеетесь, потому что не понимаете… Так-с…
Но вот догоняет их отрок один,
С Канутом, сняв шлык, поравнялся:
«Уж нам не вернуться ли, князь-господин?
Твой
конь на
ходу расковался...
Выезжают они на дороженьку —
Мужикова кобылка
ходой идет,
А Вольгин-от
конь уж поскакивает;
Мужикова кобылка рысцою пошла,
А Вольгин-от уж
конь оставаться стал.
— Быстрее, Смелый! Быстрее, товарищ! — И смуглая маленькая рука, выскользнув из-под полы косматой бурки, нежно потрепала влажную, в пене, спину статного вороного
коня…
Конь прибавил
ходу и быстрее ветра понесся по узкой горной тропинке над самым обрывом в зияющую громадной черной пастью бездну…
Три дня после выезда нашего из Москвы он все спал: спал на стоянках, спал и дорогою — и с этою целию, для доставления большего удобства себе, никого не подсаживал в беседку, а лежал, растянувшись вдоль обоих мест на передке. Лошадьми же правил кто-нибудь из нас, но, впрочем, мы это делали более для своего удовольствия, так как привычные к своему делу
кони сами знали, что им было нужно делать, и шли своею мерною
ходою.
Мало чувствительный к какой бы то ни было музыке, Аракчеев — искренно или нет — очень жаловал нарышкинскую роговую музыку и от времени до времени жители Петербургской стороны, особенно Зеленой улицы, видали летом под вечер едущую мимо их окон довольно неуклюжую зеленую коляску на изрядно высоком
ходу; коляска ехала не быстро, запряженная не четверкою цугом, как все ездили тогда, а четверкою в ряд, по-видимому, тяжелых, дюжих артиллерийских
коней.
Предложение было принято и офицеры засели на
коней, приказав наглухо запереть павильон и пустить в
ход барабан.