Неточные совпадения
После короткого совещания — вдоль ли, поперек ли
ходить — Прохор Ермилин, тоже известный косец, огромный, черноватый мужик, пошел передом. Он
прошел ряд вперед, повернулся назад и отвалил, и все стали выравниваться за ним,
ходя под гору по лощине и на гору под самую опушку леса. Солнце зашло за лес. Роса уже пала, и косцы только на горке были на солнце, а
в низу, по которому поднимался
пар, и на той стороне шли
в свежей, росистой тени. Работа кипела.
— С охотою. Это значит, что ежели хочешь, чтоб Маша Миронова
ходила к тебе
в сумерки, то вместо нежных стишков подари ей
пару серег.
Только бегает мальчик раз на дворе, а тут вдруг и подъехал на
паре Максим Иванович, да как раз выпимши; а мальчик-то с лестницы прямо на него, невзначай то есть, посклизнулся, да прямо об него стукнулся, как он с дрожек
сходил, и обеими руками ему прямо
в живот.
Правда, с севера
в иные дни несло жаром, но не таким, который нежит нервы, а духотой,
паром, как из бани. Дожди иногда лились потоками, но нисколько не прохлаждали атмосферы, а только разводили сырость и мокроту. 13-го мая мы
прошли в виду необитаемого острова Рождества, похожего немного фигурой на наш Гохланд.
Прошло четыре года.
В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя
в Дялиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на
паре, а на тройке с бубенчиками, и возвращался домой поздно ночью. Он пополнел, раздобрел и неохотно
ходил пешком, так как страдал одышкой. И Пантелеймон тоже пополнел, и чем он больше рос
в ширину, тем печальнее вздыхал и жаловался на свою горькую участь: езда одолела!
А
в зимний день
ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным острым воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого снега, любоваться зеленым цветом неба над красноватым лесом!.. А первые весенние дни, когда кругом все блестит и обрушается, сквозь тяжелый
пар талого снега уже пахнет согретой землей, на проталинках, под косым лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с веселым шумом и ревом, из оврага
в овраг клубятся потоки…
Мы стояли на тяге около часу, убили две
пары вальдшнепов и, желая до восхода солнца опять попытать нашего счастия (на тягу можно также
ходить поутру), решились переночевать
в ближайшей мельнице.
Так было
в шестидесятых годах, так было и
в семидесятых годах
в «Аду», только прежде было проще:
в «Треисподнюю» и
в «адские кузницы» пускались
пары с улицы, и
в каморки
ходили из зала запросто всякие гости, кому надо было уединиться.
Если читатель пожелает сравнить здешние участки с нашими крестьянскими наделами, то он должен еще иметь
в виду, что пахотная земля здесь не
ходит под
паром, а ежегодно засевается вся до последнего вершка, и потому здешние две десятины
в количественном отношении стоят наших трех.
И с искренним сочувствием повторяла эти стихи публика… но время это
прошло, и я, к сожалению, должен сказать сухую правду, что повесть трогательного самоубийства не имеет никакого основания; я держал горлинок
в клетках; они выводили детей, случалось, что один из
пары умирал, а оставшийся
в живых очень скоро понимался с новым другом и вместе с ним завивал новое гнездо.
Стрепетиные гнезда и выводки попадаются охотникам очень редко, молодых же стрепетят я даже не нахаживал; вероятно оттого, что матка удаляется с детьми
в даль степей, куда мне редко случалось
ходить, гнезда я находил не так далеко от хлебных полей. предполагать, что стрепета разбиваются на
пары, во-первых, потому, что никто никогда не замечал их токов, и, во-вторых, потому, что с весны почти всегда где поднимешь одного стрепета, там найдется и другой.
Теплою июльскою ночью бричка, запряженная
парою лошадей, остановилась на ночлег
в поле, у опушки леса. Утром, на самой заре, двое слепых
прошли шляхом. Один вертел рукоятку примитивного инструмента: деревянный валик кружился
в отверстии пустого ящика и терся о туго натянутые струны, издававшие однотонное и печальное жужжание. Несколько гнусавый, но приятный старческий голос пел утреннюю молитву.
Канун первого мая для Фотьянки
прошел в каком-то чаду. Вся деревня поднялась на ноги с раннего утра, а из Балчуговского завода так и подваливала одна партия за другой. Золотопромышленники ехали отдельно
в своих экипажах
парами. Около обеда вокруг кабака Фролки вырос целый табор. Кишкин толкался на народе и прислушивался, о чем галдят.
Родион Потапыч действительно помешался. Это было старческое слабоумие. Он бредил каторгой и
ходил по Балчуговскому заводу
в сопровождении палача Никитушки, отдавая грозные приказания. За этой
парой всегда шла толпа ребятишек.
Где он
проходил, везде шум голосов замирал и точно сами собой снимались шляпы с голов. Почти все рабочие
ходили на фабрике
в пеньковых прядениках вместо сапог, а мастера, стоявшие у молота или у прокатных станов, —
в кожаных передниках, «защитках». У каждого на руке болталась
пара кожаных вачег, без которых и к холодному железу не подступишься.
Мимо Раисы Павловны
прошли Майзель и Вершинин и злобно посмотрели на нее, потом торопливо пробежал Родион Антоныч, походивший
в своей черной
паре на хомяка.
Калинович подъехал на
паре небольших, но кровных жеребцов
в фаэтоне, как игрушечка. Сбросив
в приемной свой бобровый плащ, вице-губернатор очутился
в том тонко-изящном и статном мундире, какие умеют шить только петербургские портные. Потом, с приемами и тоном петербургского чиновника, раскланявшись всем очень вежливо, он быстро
прошел в кабинет, где, с почтительным склонением головы подчиненного, представился губернатору.
Вдоль стен по обеим сторонам залы идут мраморные колонны, увенчанные завитыми капителями. Первая
пара колонн служит прекрасным основанием для площадки с перилами. Это хоры, где теперь расположился известнейший
в Москве бальный оркестр Рябова: черные фраки, белые пластроны, огромные пушистые шевелюры. Дружно
ходят вверх и вниз смычки. Оттуда бегут, смеясь, звуки резвого, возбуждающего марша.
Танцующих набралось довольно,
пар до десяти, и две тому были причины: одна из них была та, что французская кадриль, как известно, нашим тяжеловатым северным натурам пришлась более подходящею, чем другие резвые танцы, —
в ней все могли выхаживать — старые и молодые, дрессированные
в танцевальном искусстве и недрессированные; второй причиной оказалось то обстоятельство, что мужчины средних лет успели уже
сходить в буфет и, несколько воодушевившись там штритеровской водкой, подняли своих тяжеловесных дам с их седалищ.
— Да ведь от вас ничего такого и не потребуется, мой друг, — успокоивал он меня. — Съездите
в церковь (у портного Руча вам для этого случая «
пару» из тонкого сукна закажут),
пройдете три раза вокруг налоя, потом у кухмистера Завитаева поздравление примете — и дело с концом. Вы —
в одну сторону, она —
в другую! Мило! благородно!
— Не очень много, но достаточно, чтобы сделать себе хорошую
пару платья, — ответил Нилов. — Вы
ходите в одном и на работу, и
в праздник.
И беззвучно смеялся, обнажая
пару жёлтых клыков. Ему минуло шестьдесят лет, но года три тому назад он перестал
ходить в церковь, и когда однажды
в трактире «Лиссабон» Ревякин спросил его, почему он не
ходит в божий храм, — старик ответил...
— Вы студент? Так-с… — занимал меня Иван Иваныч. — Что же, хорошее дело… У меня был один товарищ, вот такой же бедняк, как и вы, а теперь на своей
паре серых ездит. Кто знает, вот сейчас вы
в высоких сапогах
ходите, а может быть…
Почему же нет? Вы поглядите, я
хожу в штопаных чулках. Я, Зоя Пельц! Да я никогда до этой вашей власти не только не носила штопаного, я два раза не надела одну и ту же
пару.
Одну и ту же
пару он таскает лет по десяти, а новая одежа, которую он обыкновенно покупает
в жидовской лавке, кажется на нем такою же поношенною и помятою, как старая;
в одном и том же сюртуке он и больных принимает, и обедает, и
в гости
ходит; но это не из скупости, а от полного невнимания к своей наружности.
Такова программа всякого современного деятеля, который об общей пользе радеет. Не бредить, не заблуждаться, а
ходить по лавкам и… внушать доверие. Ибо ежели мы не будем
ходить по лавкам, то у нас, пожалуй, на вечные времена цена
пары рябчиков установится
в рубль двадцать копеек. Подумайте об этом, тетенька!
Так без пальто и
проходил Изорин весь сезон, появляясь
в своем заграничном плаще, ночью служившем ему одеялом, и
в поношенной уже чесучовой
паре, которую часто отдавал
в стирку, а пока стирали,
ходил на репетиции, эффектно задрапировавшись
в тот же плащ. Наконец Григорьев сам привез ему от портного казинетовые штаны и пиджак.
Мальчик слушал эту воркотню и знал, что дело касается его отца. Он видел, что хотя Ефим ворчит, но на носилках у него дров больше, чем у других, и
ходит он быстрее. Никто из матросов не откликался на воркотню Ефима, и даже тот, который работал
в паре с ним, молчал, иногда только протестуя против усердия, с каким Ефим накладывал дрова на носилки.
Дни проводил я
в этой тишине,
в церковных сумерках, а
в длинные вечера играл на бильярде или
ходил в театр на галерею
в своей новой триковой
паре, которую я купил себе на заработанные деньги. У Ажогиных уже начались спектакли и концерты; декорации писал теперь один Редька. Он рассказывал мне содержание пьес и живых картин, какие ему приходилось видеть у Ажогиных, и я слушал его с завистью. Меня сильно тянуло на репетиции, но идти к Ажогиным я не решался.
Прошло месяца два. Елена все это время была занята устройством лотереи на известный нам предмет. Она предположила разыграть
в ней все свои вещи. Жуквич тоже принес ей для этого очень ценный бритвенный ящик и
пару отличных револьверов.
Задняя тройка шла молча и как-то неуклюже шагая.
В передней
паре один одет был разбойником, с огромным кинжалом за поясом, а другой — кучером с арапником. Задние же все наряжены были
в потасканные грубые костюмы капуцинов, с огромными четками
в руках.
Проходя мимо того бенуара,
в котором поместился Николя со своей маской, разбойник кивнул головой своему товарищу и проговорил несколько взволнованным голосом...
— На пистолетах ж! Я желаю на пистолетах!.. Они ж у меня и есть! — отвечал тот и,
сходя в свою спальню, вынес оттуда
пару отличных пистолетов. — Не угодно ли вам видеть их? — проговорил он, подавая пистолеты Николя, который с видом знатока осмотрел их внимательно.
Десятки лет
проходили в этом однообразии, и никто не замечал, что это однообразие, никто не жаловался ни на пресыщение, ни на головную боль!
В баню, конечно,
ходили и прежде, но не для вытрезвления, а для того, чтобы испытать, какой вкус имеет вино, когда его пьет человек совершенно нагой и окруженный целым облаком горячего
пара.
Мимо меня
прошла пара стройных, мускулистых людей с упрямыми лицами; цепь девушек, колеблющихся и легких, — быстрой походкой, с цветами
в волосах и сверкающими нитями вокруг тонкой шеи.
Прошла еще
пара минут, и
в дверях, прямо против моего лица, показался на задних лапах огромный, бурый с проседью медведь.
— Глупо, а — хорошо! Пол — на брусьях, как блюдечко на растопыренных пальцах, брусья вкреплены
в столб, от столба, горизонтально, два рычага,
в каждый запряжена
пара лошадей, они
ходят и вертят пол. Просто? Но —
в этом есть смысл. Петя — помни: во всём скрыт свой смысл, увы!
Мы встали и пошли бродить по комнатам.
В конце анфилады их широкая дверь вела
в зал, назначенный для танцев. Желтые шелковые занавески на окнах и расписанный потолок, ряды венских стульев по стенам,
в углу залы большая белая ниша
в форме раковины, где сидел оркестр из пятнадцати человек. Женщины, по большей части обнявшись,
парами ходили по зале; мужчины сидели по стенам и наблюдали их. Музыканты настраивали инструменты. Лицо первой скрипки показалось мне немного знакомым.
Не
прошел я и ста шагов, как вдруг
пара витютинов, прилетев откуда-то с поля, села на противоположном берегу, на высокой ольхе, которая росла внизу у речки и вершина которой как раз приходилась на одной высоте с моей головой; близко подойти не позволяла местность, и я, шагах
в пятидесяти, выстрелил мелким бекасинииком.
Когда Катерина Львовна
проходила по коридору, только
в одном месте, слабо освещенном слепою плошкою, она наткнулась на две или три
пары, не дававшие ничем себя заметить издали. При проходе Катерины Львовны мимо мужской арестантской, сквозь окошечко, прорезанное
в двери, ей послышался сдержанный хохот.
Не проглотив ни одного глотка вина, Фермор опьяневал от одних
паров, от одной атмосферы и чувствовал неотразимую тягу броситься
в зияющую бездну, мимо которой ему нимало не тесно было бы
пройти, если бы его туда не влекло и не толкало все вместе взятое, чего не ощущал никто, кроме его одного.
Мы оба
в деревянных башмаках; я
в камзоле и
в шляпе, а она
в высоком чепчике, выстроимся
парой и
ходим, и народа на нас много соберется, стоит и смотрит.
По его словам, у всякого порядочного человека должно быть не более трех экипажей, но только чтоб они были
в своем виде, а именно, нужно всего только: парную карету для выезда жены по парадным визитам и на балы, пролетки собственно для себя и хорошенькие городские парные сани, да три лошади: две чтобы были съезжены
парою у дышла, а одна
ходила в одиночке.
С другой, бывало, богатенькой свадебки, после друженья, приедешь домой, так целую неделю
в баню
ходишь — свадебную дурь
паром выгонять.
Мучим голодом, страхом томимый,
Сановит и солиден на вид,
В сильный ветер,
в мороз нестерпимый,
Кто по Невскому быстро бежит?
И кого он на Невском встречает?
И о чем начался разговор?
В эту пору никто не гуляет,
Кроме мнительных, тучных обжор.
Говоря меж собой про удары,
Повторяя обеты не есть,
Ходят эти угрюмые
пары,
До обеда не смея присесть,
А потом наедаются вдвое,
И на утро разносится слух,
Слух ужасный — о новом герое,
Испустившем нечаянно дух!
Ольга Михайловна рассудила, что если она поспешит спрятаться
в шалаш, то ее не заметят и
пройдут мимо, и ей не нужно будет говорить и напряженно улыбаться. Она подобрала платье, нагнулась и вошла
в шалаш. Тотчас же лицо, шею и руки ее обдало горячим и душным, как
пар, воздухом. Если бы не духота и не спертый запах ржаного хлеба, укропа и лозы, от которого захватывало дыхание, то тут, под соломенною крышей и
в сумерках, отлично можно было бы прятаться от гостей и думать о маленьком человечке. Уютно и тихо.
Мы идем, смеемся себе. Выбились на проселок. Дождь кончился, от нас на солнышке
пар валит. Встретили сибиряка, трубочки закурили, потом
сошли в овражек и сели. Они подошли, остановиться-то уж им неловко, идут мимо, потупились.
Поэтому, не отвечая ни слова на саркастические замечания товарища,
в другое время относившегося к людям с большим добродушием и снисходительностью, я
сошел с сеновала и направился к лошадям. Они
ходили в загородке и то и дело поворачивались к воде, над которой, выжатая утренним холодком, висела тонкая пленка тумана. Утки опять сидели кучками на середине озера. По временам они прилетали
парами с дальней реки и, шлепнувшись у противоположного берега, продолжали здесь свои ночные мистерии…
Приходилось то и дело переходить речонки вброд или по лавам, которые представляют из себя не что иное, как два или три тонких деревца, связанных лыком или прутьями, переброшенных поперек реки и крепленных несколькими
парами шатких кольев, вколоченных
в дно. Но всего неприятнее были переходы по открытым местам, совсем голубым от бесчисленных незабудок, от которых так остро, травянисто и приторно пахло. Здесь почва
ходила и зыбилась под ногами, а из-под ног, хлюпая, била фонтанчиками черная вонючая вода.
В усадьбе по вечерам жгли бенгальские огни и ракеты, и мимо Обручанова
проходила на парусах лодка с красными фонариками. Однажды утром приехала на деревню жена инженера Елена Ивановна с маленькой дочерью
в коляске с желтыми колесами, на
паре темно-гнедых пони; обе, мать и дочь, были
в соломенных шляпах с широкими полями, пригнутыми к ушам.
Та же декорация — только краски потускнели и линии сожжены зноем. Море неподвижно. Горизонт
в пара́х. На площади немного гуляющих. Иногда
проходят сторонкой рабочие и оборванцы. Топоры слабо, но непрерывно стучат вдали.