Неточные совпадения
— Вот он! — сказал Левин, указывая на Ласку, которая, подняв одно ухо и высоко махая кончиком пушистого
хвоста, тихим шагом, как бы желая продлить удовольствие и как бы улыбаясь, подносила убитую
птицу к хозяину. — Ну, я рад, что тебе удалось, — сказал Левин, вместе с тем уже испытывая чувство зависти, что не ему удалось убить этого вальдшнепа.
— А вдруг вся эта наша красота только павлиний
хвост разума,
птицы глуповатой, так же как павлин?
Я видел только одну пролетевшую
птицу, величиной с галку, с длинным голубым
хвостом.
Только у нас, от одного конца России до другого, змеи все одни и те же, с знаменитым мочальным
хвостом и трещоткой, а здесь они в виде бабочек,
птиц и т. п.
Переправа через реку Билимбе. — Встреча с А.И. Мерзляковым. — Доставка продовольствия китайцами. — Устье реки Билимбе. — Олений
хвост. —
Птицы. — Тигр, убитый Дерсу. — Свечение моря.
Длина этой утки от носа до
хвоста, или, лучше сказать до ног, ибо хвостовых перьев у гагар нет, — одиннадцать вершков, нос длиною в вершок, темно-свинцового цвета, тонкий и к концу очень острый и крепкий; голова небольшая, продолговатая, вдоль ее, по лбу, лежит полоса темно-коричневого цвета, оканчивающаяся позади затылочной кости хохлом вокруг всей шеи, вышиною с лишком в вершок, похожим более на старинные брыжжи или ожерелье ржавого, а к корню перьев темно-коричневого цвета; шея длинная, сверху темно-пепельная, спина пепельно-коричневая, которая как будто оканчивается торчащими из зада ногами, темно-свинцового цвета сверху и беловато-желтого снизу, с редкими, неправильными, темными пятнами; ноги гагары от лапок до хлупи не кругловаты, но совершенно плоски, три ножные пальца, соединенные между собой крепкими глухими перепонками, почти свинцового цвета и тоже плоские, а не круглые, как бывает у всех
птиц.
Я не только любил смотреть, как резвый ястреб догоняет свою добычу, я любил все в охоте: как собака, почуяв след перепелки, начнет горячиться, мотать
хвостом, фыркать, прижимая нос к самой земле; как, по мере того как она подбирается к
птице, горячность ее час от часу увеличивается; как охотник, высоко подняв на правой руке ястреба, а левою рукою удерживая на сворке горячую собаку, подсвистывая, горячась сам, почти бежит за ней; как вдруг собака, иногда искривясь набок, загнув нос в сторону, как будто окаменеет на месте; как охотник кричит запальчиво «пиль, пиль» и, наконец, толкает собаку ногой; как, бог знает откуда, из-под самого носа с шумом и чоканьем вырывается перепелка — и уже догоняет ее с распущенными когтями жадный ястреб, и уже догнал, схватил, пронесся несколько сажен, и опускается с добычею в траву или жниву, — на это, пожалуй, всякий посмотрит с удовольствием.
А он мало спустя опять зашипел, да уже совсем на другой манер, — как
птица огненная, выпорхнул с
хвостом, тоже с огненным, и огонь необыкновенно какой, как кровь красный, а лопнет, вдруг все желтое сделается и потом синее станет.
Клест идет в западню спокойно и солидно; поползень, неведомая, ни на кого не похожая
птица, долго сидит перед сетью, поводя длинным носом, опираясь на толстый
хвост; он бегает по стволам деревьев, как дятел, всегда сопровождая синиц.
Если же у
птицы есть крылья и она не хочет быть пойманной, она не даст себе сыпать соли на
хвост, потому что свойство
птицы летать.
Странны люди, собирающиеся в конгрессы, говорящие речи о том, как ловить
птиц, посыпая им соли на
хвост, хотя они не могут не знать, что этого нельзя делать; удивительны те, которые, как Мопассан, Род и мн. др., ясно видят весь ужас войны, всё противоречие, вытекающее из того, что люди делают не то, что им нужно, выгодно и должно делать, оплакивают при этом трагизм жизни и не видят того, что весь трагизм этот прекратится тотчас же, как только люди перестанут рассуждать о том, о чем им не нужно рассуждать, а начнут не делать того, что им больно, неприятно и противно делать.
Когда я был маленький, меня уверили, что для того, чтобы поймать
птицу, надо посыпать ей соли на
хвост. Я вышел с солью к
птицам, но тотчас же убедился, что если бы я мог посыпать соли на
хвост, то мог бы и поймать, и понял, что надо мной смеялись.
Тихо Вадим приближался к церкви; сквозь длинные окна сияли многочисленные свечи и на тусклых стеклах мелькали колеблющиеся тени богомольцев; но во дворе монастырском всё было тихо; в тени, окруженные высокою полынью и рябиновыми кустами, белели памятники усопших с надписями и крестами; свежая роса упадала на них, и вечерние мошки жужжали кругом; у колодца стоял павлин, распуша радужный
хвост, неподвижен, как новый памятник; не знаю, с какою целью, но эта
птица находится почти во всех монастырях!
Прежде охотники привязывали бубенчик к ноге; но этот способ несравненно хуже: бубенчик будет беспрестанно за что-нибудь задевать и как раз сломается; когда же ястреб с перепелкой сядет в траву или в хлеб, то звука никакого не будет; а бубенчик в
хвосте, как скоро ястреб начнет щипать
птицу, при всяком наклонении головы и тела станет звенеть и дает о себе знать охотнику, в чем и заключается вся цель.
Короткая летняя ночь быстро таяла, чёрный сумрак лесной редел, становясь сизоватым. Впереди что-то звучно щёлкнуло, точно надломилась упругая ветвь, по лапам сосны, чуть покачнув их, переметнулась через дорогу белка, взмахнув пушистым
хвостом, и тотчас же над вершинами деревьев, тяжело шумя крыльями, пролетела большая
птица — должно быть, пугач или сова.
Среди двора важно расхаживала красивая
птица, распустив широкий
хвост, блестевший на солнце золотыми и зелеными переливчатыми перьями.
Начав ползком, как кот, подкрадываться к цели, Горданов чувствовал уж теперь в своих когтях
хвосты тех
птиц, в которых хотел впиться. Теперь более чем когда-либо окрепло в нем убеждение, что в нашем обществе все прощено и все дозволено бесстыдной наглости и лицемерием прикрытому пороку.
Медленно ступала по траве около колодца невиданно огромная и красивая
птица с огненно-красной шеей, с пышным
хвостом, отливавшим зеленою чернью…
Кто из нас не помнит сильных, но великодушных псов, дармоедок-болонок,
птиц, умиравших в неволе, тупоумных, но надменных индюков, кротких старух-кошек, прощавших нам, когда мы ради забавы наступали им на
хвосты и причиняли им мучительную боль?
—
Птица на
хвосте принесла.
— И, боярин, откуда нам, набраться новостей, — отвечал Савелий, — живем мы в глуши,
птица на
хвосте не принесет ничего. Иной раз хоть и залетит к нам заносная весточка, да Бог весть, кому придет она по нраву, другой поперхнется ею, да и мне не уйти. Вот вы, бояре, кто вас разгадает, какого удела, не московские, так сами, чай, знаете, своя рука только к себе тянет.
То потешал его музыкою котячьей, пуская ее по воздуху на конце змеиного
хвоста, то услаждал его доброе сердце, принося ему в жертву
птиц, которых этот разрубал мечом или ослеплял.
— Что же, вам
птица на
хвосте принесла все эти сведения? — произнес, смеясь, Селезнев.
— И, боярин, откуда нам набраться новостей, — отвечал Савелий, — живем мы в глуши,
птица на
хвосте не принесет ничего. Иной раз хоть и залетит к нам заносная весточка, да Бог весть, кому придет она по нраву, другой поперхнется ею, да и мне не уйти. Вот вы, бояре, кто вас разгадает какого удела, не московские, так сами, чай, ведаете, своя рука только к себе тянет.