Вершинин. На днях я читал дневник одного
французского министра, писанный в тюрьме. Министр был осужден за Панаму. С каким упоением, восторгом упоминает он о птицах, которых видит в тюремном окне и которых не замечал раньше, когда был министром. Теперь, конечно, когда он выпущен на свободу, он уже по-прежнему не замечает птиц. Так же и вы не будете замечать Москвы, когда будете жить в ней. Счастья у нас нет и не бывает, мы только желаем его.
Сейчас только, — выстаивая, впрочем, уже третий час на холоде, между шкафом и ширмами, между всяким хламом, дрязгом и рухлядью, — цитировал он, в собственное оправдание свое, одну фразу блаженной памяти
французского министра Виллеля, что «все, дескать, придет своим чередом, если выждать есть сметка».
Неточные совпадения
Там у нас и вист свой составился:
министр иностранных дел,
французский посланник, английский, немецкий посланник и я.
— В ягдташ мой даже заглядывает!.. — проговорил он с досадой. — Ты скоро будешь меня держать, как Людовик XI [Людовик XI —
французский король в 1461—1483 годах.] кардинала ла-Балю [Ла Балю (1421—1490) —
министр и кардинал Людовика XI.], в клетке; женясь, я не продавал же тебе каждой минуты своей жизни!
— Ну, так вот знай, вот сейчас мы остановимся у вашего посольства; мне туда заходить никак нельзя, потому что я полицейский чиновник и нам законом запрещено в посольские дома вступать, а ты войди, и как ваши послы столь просты, что своих соотечественников во всякое время принимают, то добейся, чтобы тебя герцог сейчас принял, [В Петербурге в это время
французским послом и полномочным
министром находился, кажется, герцог де-Гиш, который заступил с 10-го (22-го) августа 1853 г. барона Бюринью де-Варень, бывшего поверенного по делам.] и все ему расскажи.
— Князь Филипп Шлезвиг-Голштейн-Лимбург, — отвечала она, —
министр курфирста Трирского барон фон-Горнштейн, контролер финансов князя Лимбурга в Оберштейне де-Марин, литовский маршал Михаил Огинский, генерал
французской службы барон Вейдбрехт,
министр полиции в Париже Сартин.
При Гамбетте же, в качестве его директора департамента как
министра внутренних дел состоял его приятель Лорье, из
французских евреев, известный адвокат, про жену которого и в Type поговаривали, что она"дама сердца"диктатора. Это могла быть и сплетня, но и младшие чиновники рассказывали при мне много про эту даму и, между прочим, то, как она незадолго перед тем шла через все залы и громко возглашала...
Я, конечно, согласился. И это был действительно Гамбетта — легендарный герой освободительного движения, что-то вроде
французского Гарибальди, тем более что он попал даже в военные
министры во время своего турского"сидения". О знакомстве с Гамбеттой (оно продолжалось до 80-х годов) я поговорю дальше; а теперь доскажу о моих драматических экскурсиях.
Стр. 87. ГамбеттаЛеон-Мишель (1838–1882) —
французский политический деятель, премьер-министр и
министр иностранных дел Франции в 1881–1882 гг.
Из Киева молодой Оленин был отправлен курьером в Париж, с подарками к
министрам французского двора: Монмареню, иностранных дел — перстень с прекрасным солитером; наследникам Верженя — полная коллекция российских золотых медалей; графу Сегюру, сухопутных сил — соболий мех и фельдмаршалу де Кастри — перстень с солитером.
На другой день он ездил представляться императрице, эрц-герцогам и
французским принцессам, но по причине Великого поста отказался быть на обеде у Разумовского, куда съехался весь высший круг Вены. Под тем предлогом он не принял ни одного подобного приглашения от
министров и других знатных лиц и потому, во избежание отказа, не был приглашен к столу и императором.
Императрица заключила с великим магистром союз против турок, но граф Шуазель,
министр иностранных дел Людовика XV, был крайне недоволен таким сближением ордена с Россией и грозил де Рогану, что если союз этот продолжиться, то
французское правительство отнимет у ордена все его имения, находившиеся во Франции.
С
французским паспортом на имя графа Тулуза де Лотрека Савин прибыл в Софию и заявил
министрам, что вследствие своей «близости» с
французскими капиталистами, он может добыть для Болгарии миллионы.
В Стокгольме
французские агенты проводили
министров и раздавали пригоршнями деньги в сенате и сейме, чтобы ускорить выступление войска, которое должно напасть на русские владения.
Однако
министры пригласили Сегюра на совещание и после непродолжительных переговоров согласились на уменьшение пошлины с
французских вин высшего разбора, и даже подали надежду на более значительные уступки.
Во-первых, историк описывает деятельность отдельных лиц, по его мнению, руководивших человечеством: один считает таковыми одних монархов, полководцев,
министров; другой, — кроме монархов — и ораторов, ученых, реформаторов, философов и поэтов. Во-вторых, цель, к которой ведется человечество, известна историку: для одного цель эта есть величие римского, испанского,
французского государств; для другого — это свобода, равенство, известного рода цивилизация маленького уголка мира, называемого Европою.
Подумали, подумали
министры и решили написать
французскому правительству запрос: могут ли французы выслать им на время машину и мастера, чтобы отсечь преступнику голову, и, если можно, чтоб уведомили, сколько понадобится на это дело расходов.