Неточные совпадения
Лопухов был какой человек? в гимназии по — французски не выучивались, а по — немецки выучивались склонять der, die, das с небольшими ошибками; а поступивши в Академию, Лопухов скоро увидел, что на русском языке далеко не уедешь в
науке: он взял
французский словарь, да какие случились
французские книжонки, а случились...
Если аристократы прошлого века, систематически пренебрегавшие всем русским, оставались в самом деле невероятно больше русскими, чем дворовые оставались мужиками, то тем больше русского характера не могло утратиться у молодых людей оттого, что они занимались
науками по
французским и немецким книгам. Часть московских славян с Гегелем в руках взошли в ультраславянизм.
В этот раз он пробыл в поместье всего несколько дней, но успел распорядиться; в воспитании девочки произошла значительная перемена: приглашена была почтенная и пожилая гувернантка, опытная в высшем воспитании девиц, швейцарка, образованная и преподававшая, кроме
французского языка, и разные
науки.
— Он принадлежит к
французским энциклопедистам [
Французские энциклопедисты — писатели, ученые и философы, объединившиеся вокруг издания «Энциклопедии, или толкового словаря
наук, искусств и ремесл», первые тома которой вышли в 1751—1752 годах.
С батюшкой начнутся разговоры серьезные, о
науках, о наших учителях, о
французском языке, о грамматике Ломонда — и все мы так веселы, так довольны.
Он учил Сашу
французскому и немецкому языкам, истории, географии — всем
наукам, как говорила Анна Федоровна, и за то получал от нее квартиру и стол...
Родители сами отступились от воспитания, полагая, что все их заботы кончаются тем, чтоб, положась на рекомендацию добрых приятелей, нанять француза Пуле, для обучения
французской литературе и другим
наукам; далее немца Шмита, потому что это принято — учиться, но отнюдь не выучиваться по-немецки; наконец, русского учителя Ивана Иваныча.
Я с завистью смотрел на них и втихомолку работал над
французским языком, над
наукой кланяться, не глядя на того, кому кланяешься, над разговором, танцеваньем, над вырабатываньем в себе ко всему равнодушия и скуки, над ногтями, на которых я резал себе мясо ножницами, — и все-таки чувствовал, что мне еще много оставалось труда для достижения цели.
Затем один из учеников вышел вперед, и учитель
французского языка спросил его: «Не имеет ли он им что-нибудь сказать по поводу высокого посещения рассадника
наук?» Ученик тотчас же начал на каком-то франко-церковном наречии: «Коман пувонн ну поверь анфан ремерсиерь лилюстрь визитерь» [Как нам, бедным детям, отблагодарить знаменитого посетителя (от фр. comment pouvons-nous pauvres enfants remercier l’illustre visiteur).].
Княгиня была в восторге от этого письма. Не знаю, что именно ее в нем пленяло; но, конечно, тут имело значение и слово «о счастии в самых бедствиях». Она и сама почитала такое познание драгоценнее всяких иных знаний, но не решалась это высказать, потому что считала себя «профаном в
науках». Притом бабушка хотя и не верила, что «древле было все лучше и дешевле», но ей нравились большие характеры, с которыми она была знакома по жизнеописаниям Плутарха во
французском переводе.
Французские ученые сделались больше наблюдатели и материалисты, германские больше схоласты и формалисты; одни больше занимаются естествоведением, прикладными частями, и притом они славные математики; вторые занимаются филологией, всеми неприлагаемыми отраслями
науки, и притом они тонкие теологи.
Германские реформаторы, уничтожив в половине Германии католицизм, не выступили из области теологии и схоластических споров; фазы новой
французской истории повторялись в Германии в области
науки и отчасти искусства.
Так он добился первого места по
наукам, так он, еще будучи в корпусе, заметив раз за собой неловкость в разговоре по-французски, добился до того, чтобы овладеть
французским, как русским; так он потом, занявшись шахматами, добился того, что, еще будучи в корпусе, стал отлично играть.
На другом пути стоит
французская философия
наук, у Мейерсона, Бруншвига и др.] Вопреки Гуссерлю, который делает по-своему грандиозные усилия придать философии характер чистой
науки и вытравить из нее элементы мудрости, философия всегда была и всегда будет мудростью.
А когда исполнилось мне двадцать годов, стали нас распределять по
наукам: кого в музыканты, кого в часовщики, кого в живописцы, кого
французскому учиться, чтоб с молодым князем с Борисом Алексеевичем в Париж отправить.
Несмотря на его офицерские эполеты, он не достиг ещё гражданского совершеннолетия — ему нет двадцати одного года, но вместе с тем всестороннее образование его прямо поразительно — он не только свободно говорит и читает на трёх языках:
французском, немецком и английском, но успел прочесть на них очень много, знаком с русской и иностранной литературой, со всеобщей историей, философскими учениями и естественными
науками, увлекается химией, физикой и оккультными знаниями, ища между ними связи, в существовании которой он убеждён.
По-русски он учился мало: все
науки читались ему, по обычаю того времени, на иностранных языках, а более на
французском.
Воспитание Наталья Федоровна получила чисто домашнее: русской грамоте и закону Божьему, состоявшему в чтении Евангелии и изучении молитв, обучала ее мать, а прочим
наукам и
французскому языку, которого не знала Дарья Алексеевна, нанятая богобоязненная старушка-француженка Леонтина Робертовна Дюран, которую все в доме в лицо звали мамзель, а заочно Левонтьевной.
Леонтина Робертовна, сама не особенно сведущая в разных
науках, добросовестно, однако, передавала своей ученице, к которой она привязалась всем своим пылким стародевственным сердцем, скудный запас своих знаний, научила ее практике
французского языка и давала для чтения книги из своей маленькой библиотеки.
— Должно быть, тонкая штука этот молодчик. Держит себя как настоящий принц крови. Чай, просто русский прогоревший барин, лопотать по-французскому сызмальства научили, а в
науках не превзошел, да и на службе не годился. Дай-де заделаюсь принцем… и заделался.