Неточные совпадения
Да и что такое эти все, все муки прошлого! Всё, даже
преступление его, даже приговор и ссылка казались ему теперь, в первом порыве, каким-то внешним, странным, как бы даже и не с ним случившимся
фактом. Он, впрочем, не мог в этот вечер долго и постоянно о чем-нибудь думать, сосредоточиться на чем-нибудь мыслью; да он ничего бы и не разрешил теперь сознательно; он только чувствовал. Вместо диалектики наступила жизнь, и в сознании должно было выработаться что-то совершенно другое.
Потом запрещен был всякий торг с кафрами как
преступление, равное государственной измене, потому что кафры в этом торге —
факт, которому с трудом верится, — приобретали от англичан же оружие и порох.
«В-третьих, в заключительном слове своем председатель, вопреки категорического требования 1 пункта 801 статьи Устава уголовного судопроизводства, не разъяснил присяжным заседателям, из каких юридических элементов слагается понятие о виновности и не сказал им, что они имеют право, признав доказанным
факт дачи Масловою яду Смелькову, не вменить ей это деяние в вину за отсутствием у нее умысла на убийство и таким образом признать ее виновною не в уголовном
преступлении, а лишь в проступке — неосторожности, последствием коей, неожиданным для Масловой, была смерть купца», Это вот главное.
Но ежели правда и справедливость нарушены, то может ли закон равнодушно взглянуть на
факт этого нарушения? Не вправе ли он потребовать, чтобы нарушенное было восстановлено быстро, немедленно, по горячим следам? чтобы
преступление, пристигнутое, разоблаченное от всех покровов, явилось перед лицом юстиции в приличной ему наготе и притом снабженное неизгладимым клеймом позора на мрачном челе?
Что же касается до части общеуголовной, то нам ничего не стоило доказать, что со стороны Балалайкина не только не существовало самого
факта двоеженства, но даже не было и приготовлений к этому, так как ни покупка для Балалайкина халата, ни приглашение братьев Перекусихиных, ни ужин в кухмистерской Завитаева ни в каком смысле
преступлениями названы быть не могут.
Сказано было тоже, что убийца не сознался перед судом в своем
преступлении, но что, судя по рассказам людей, знавших все подробности его истории,
факты были до того ясны, что невозможно было не верить
преступлению.
Достаточно самого ничтожного
факта, случайного столкновения, нечаянной встречи — и опять все воскресло, задвигалось, засуетилось! забытые образы выступают наружу; полинявшие краски оживают; одна подробность вызывает другую — и канувший в вечность момент
преступления становится перед вами во всей ослепительной ясности!
Что бы ни доказывали все подобные
факты, мы оставляем их в стороне; мы заговорили о пороках и
преступлениях и потому, не выходя из этой колеи, укажем только на уголовную статистику низших классов нашего народа.
«Требуют теперь от меня сведений о моем происхождении, — писала она, — но разве самый
факт рождения может считаться
преступлением?
Мы возражали яро. Глухота больного несомненна. Но допустим даже, что она лишь в известной степени вероятна, — какое
преступление главный врач берет на душу, отправляя на боевую службу, может быть, глухого, да к тому еще хромого солдата. Но чем больше мы настаивали, тем упорнее стоял главный врач на своем: у него было «внутреннее убеждение», — то непоколебимое, не нуждающееся в
фактах, опирающееся на нюх «внутреннее убеждение», которым так сильны люди сыска.
То обстоятельство, что Дарья Васильевна упорно отказывалась от
факта нахождения у нее ребенка княгини и настойчиво выдавала его за сына Акулины, привело Сидорыча к мысли, что старуха сама спохватилась, что совершила
преступление, и отпирается.
Факты и безысходность положения ее сына, обвиняемого в позорном
преступлении, стояли, казалось, непреодолимой преградой для того, чтобы мнение любящей его девушки проникло в ум старушки и взяло бы верх над этой, как ей по крайней мере казалось, очевидностью. Но зерно спасительного колебания уже было заронено в этот ум.