Неточные совпадения
Эта живость, эта совершенная извращенность мальчика начала сказываться
на восьмом году его жизни; тип рыцаря причудливых впечатлений, искателя и чудотворца, т. е. человека, взявшего из бесчисленного разнообразия ролей жизни самую опасную и трогательную — роль провидения, намечался в Грэе еще тогда, когда, приставив к
стене стул, чтобы достать картину, изображавшую распятие, он вынул гвозди из окровавленных рук Христа, т. е. попросту замазал их голубой краской, похищенной
у маляра.
В большой комнате
на крашеном полу крестообразно лежали темные ковровые дорожки, стояли кривоногие старинные
стулья, два таких же стола;
на одном из них бронзовый медведь держал в лапах стержень лампы;
на другом возвышался черный музыкальный ящик; около
стены,
у двери, прижалась фисгармония, в углу — пестрая печь кузнецовских изразцов, рядом с печью — белые двери...
Блестели золотые, серебряные венчики
на иконах и опаловые слезы жемчуга риз.
У стены — старинная кровать карельской березы, украшенная бронзой, такие же четыре
стула стояли посреди комнаты вокруг стола. Около двери, в темноватом углу, — большой шкаф, с полок его, сквозь стекло, Самгин видел ковши, братины, бокалы и черные кирпичи книг, переплетенных в кожу. Во всем этом было нечто внушительное.
Стол для ужина занимал всю длину столовой, продолжался в гостиной, и, кроме того,
у стен стояло еще несколько столиков, каждый накрыт для четверых. Холодный огонь электрических лампочек был предусмотрительно смягчен розетками из бумаги красного и оранжевого цвета, от этого теплее блестело стекло и серебро
на столе, а лица людей казались мягче, моложе. Прислуживали два старика лакея во фраках и горбоносая, похожая
на цыганку горничная. Елена Прозорова, стоя
на стуле, весело командовала...
Клим почувствовал себя умиленным. Забавно было видеть, что такой длинный человек и такая огромная старуха живут в игрушечном домике, в чистеньких комнатах, где много цветов, а
у стены на маленьком, овальном столике торжественно лежит скрипка в футляре. Макарова уложили
на постель в уютной, солнечной комнате. Злобин неуклюже сел
на стул и говорил...
Пузатый комод и
на нем трюмо в форме лиры, три неуклюжих
стула, старенькое
на низких ножках кресло
у стола, под окном, — вот и вся обстановка комнаты. Оклеенные белыми обоями
стены холодны и голы, только против кровати — темный квадрат небольшой фотографии: гладкое, как пустота, море, корма баркаса и
на ней, обнявшись, стоят Лидия с Алиной.
«Бедно живет», — подумал Самгин, осматривая комнатку с окном в сад; окно было кривенькое, из четырех стекол, одно уже зацвело, значит — торчало в раме долгие года.
У окна маленький круглый стол, накрыт вязаной салфеткой. Против кровати — печка с лежанкой, близко от печи комод, шкатулка
на комоде, флаконы, коробочки, зеркало
на стене. Три
стула, их манерно искривленные ножки и спинки, прогнутые плетеные сиденья особенно подчеркивали бедность комнаты.
Озябшими руками Самгин снял очки, протер стекла, оглянулся: маленькая комната, овальный стол, диван, три кресла и полдюжины мягких
стульев малинового цвета
у стен, шкаф с книгами, фисгармония,
на стене большая репродукция с картины Франца Штука «Грех» — голая женщина, с грубым лицом, в объятиях змеи, толстой, как водосточная труба, голова змеи —
на плече женщины.
У стены,
на стуле, стояло небольшое, овальное зеркало в потускневшей золотой раме — подарок Марины, очень простая и красивая вещь; Миша еще не успел повесить зеркало в спальной.
Темные глаза женщины смотрели
на него в упор, — ее спутник сел
на стул у стены, в сумраке, и там невнятно прорычал что-то.
С первого раза невыгодно действует
на воображение все, что потом привычному глазу кажется удобством: недостаток света, простора, люки, куда люди как будто проваливаются, пригвожденные к
стенам комоды и диваны, привязанные к полу столы и
стулья, тяжелые орудия, ядра и картечи, правильными кучами
на кранцах, как
на подносах, расставленные
у орудий; груды снастей, висящих, лежащих, двигающихся и неподвижных, койки вместо постелей, отсутствие всего лишнего; порядок и стройность вместо красивого беспорядка и некрасивой распущенности, как в людях, так и в убранстве этого плавучего жилища.
Комната девушки с двумя окнами выходила в сад и походила
на монашескую келью по своей скромной обстановке: обтянутый пестрым ситцем диванчик
у одной
стены, четыре
стула, железная кровать в углу, комод и шкаф с книгами, письменный стол, маленький рабочий столик с швейной машиной — вот и все.
Старец уселся
на кожаный красного дерева диванчик, очень старинной постройки, а гостей, кроме обоих иеромонахов, поместил
у противоположной
стены, всех четверых рядышком,
на четырех красного дерева обитых черною сильно протершеюся кожей
стульях.
На диване сидел он, а подле дивана,
на стуле,
у стены какой-то другой незнакомец.
Сам старик жил в передней избе, обставленной с известным комфортом:
на полу домотканые половики из ветоши,
стены оклеены дешевенькими обоями, русская печь завешена ситцевой занавеской,
у одной
стены своей, балчуговской, работы березовый диван и такие же
стулья, а
на стене лубочные картины.
Там тоже обеденный стол стоял раздвинутым, как бывает это в трактирах;
у стульев спинные задки были сильно захватаны,
на стене около того места, где в ней открывался буфет, было множество пятен.
В комнате, с тремя окнами
на улицу, стоял диван и шкаф для книг, стол,
стулья,
у стены постель, в углу около нее умывальник, в другом — печь,
на стенах фотографии картин.
И теперь он не отрываясь глядел, как этот самоуверенный, сильный человек спокойно садился
у стены на предупредительно подвинутый ему
стул.
Театр представляет комнату весьма бедную; по
стенам поставлено несколько
стульев под красное дерево, с подушками, обтянутыми простым холстом. В простенке, между двумя окнами, стол,
на котором разбросаны бумаги.
У одной
стены неубранная кровать. Вообще, убранство и порядок комнаты обнаруживают в жильце ее отсутствие всякого стремленья к чистоте и опрятности.
В следующей комнате, куда привел хозяин гостя своего, тоже висело несколько картин такого же колорита; во весь почти передний угол стояла кивота с образами;
на дубовом некрашеном столе лежала раскрытая и повернутая корешком вверх книга, в пергаментном переплете; перед столом
у стены висело очень хорошей работы костяное распятие;
стулья были некрашеные, дубовые, высокие, с жесткими кожаными подушками.
В единственной чистой комнате дома, которая служила приемною, царствовала какая-то унылая нагота; по
стенам было расставлено с дюжину крашеных
стульев, обитых волосяной материей, местами значительно продранной, и стоял такой же диван с выпяченной спинкой, словно грудь
у генерала дореформенной школы; в одном из простенков виднелся простой стол, покрытый загаженным сукном,
на котором лежали исповедные книги прихода, и из-за них выглядывала чернильница с воткнутым в нее пером; в восточном углу висел киот с родительским благословением и с зажженною лампадкой; под ним стояли два сундука с матушкиным приданым, покрытые серым, выцветшим сукном.
Комната была просторная. В ней было несколько кроватей, очень широких, с белыми подушками. В одном только месте стоял небольшой столик
у кровати, и в разных местах — несколько
стульев.
На одной
стене висела большая картина,
на которой фигура «Свободы» подымала свой факел, а рядом — литографии,
на которых были изображены пятисвечники и еврейские скрижали. Такие картины Матвей видел
у себя
на Волыни и подумал, что это Борк привез в Америку с собою.
Комната женщины была узкая, длинная, а потолок её действительно имел форму крышки гроба. Около двери помещалась печка-голландка,
у стены, опираясь в печку спинкой, стояла широкая кровать, против кровати — стол и два
стула по бокам его. Ещё один
стул стоял
у окна, — оно было тёмным пятном
на серой
стене. Здесь шум и вой ветра были слышнее. Илья сел
на стул у окна, оглядел
стены и, заметив маленький образок в углу, спросил...
Офонькин, оглядевший убранство стола и стоявших
у стен нескольких ливрейных лакеев, остался заметно доволен этим наружным видом и протянул было уже руку к ближайшему
стулу к хозяину; но генерал очень ловко и быстро успел этот
стул поотодвинуть и указать
на него Бегушеву,
на который тот и опустился. Офонькин таким образом очутился между старичком и Долговым и стал
на обоих смотреть презрительно.
У самых окон, во всю длину наружной
стены,
на деревянных козлах были настланы доски и прикрыты толстым серым сукном; это и был письменный стол, около которого торчали два колченогих
стула и новенькая табуретка со следами красноватой приисковой глины.
Два вечера добивался я: чего недостает мне в моем углу? отчего так неловко было в нем оставаться? — и с недоумением осматривал я свои зеленые, закоптелые
стены, потолок, завешанный паутиной, которую с большим успехом разводила Матрена, пересматривал всю свою мебель, осматривал каждый
стул, думая, не тут ли беда? (потому что коль
у меня хоть один
стул стоит не так, как вчера стоял, так я сам не свой) смотрел
на окно, и все понапрасну… нисколько не было легче!
—
У вас нет водки? — громко спросил я. Она не ответила, раскладывая по столу карты. Человек, которого я привел, сидел
на стуле, низко наклонив голову, свесив вдоль туловища красные руки. Я положил его
на диван и стал раздевать, ничего не понимая, живя как во сне.
Стена предо мною над диваном была сплошь покрыта фотографиями, среди них тускло светился золотой венок в белых бантах ленты,
на конце ее золотыми буквами было напечатано...
Это была маленькая комнатка, выходившая своим единственным окном
на улицу; в углу,
у самой двери, стояла небольшая железная кровать, пред окном помещался большой стол, около него два старых деревянных
стула — и только.
На стене висел отцветший портрет Гаврилы Степаныча.
Небольшая приказчичья комната;
на задней
стене дверь, налево в углу кровать, направо шкаф;
на левой
стене окно, подле окна стол,
у стола
стул; подле правой
стены конторка и деревянная табуретка; подле кровати гитара;
на столе и конторке книги и бумаги.
Бедная, маленькая комната в квартире Зыбкиной; в глубине дверь в кухню,
у задней
стены диван, над ним повешаны в рамках школьные похвальные листы; налево окно, направо шкафчик, подле него обеденный стол;
стулья простой, топорной работы,
на столе тарелка с яблоками.
Большая комната в доме Бардиных. В задней
стене четыре окна и дверь, выходящие
на террасу; за стеклами видны солдаты, жандармы, группа рабочих, среди них Левшин, Греков. Комната имеет нежилой вид: мебели мало, она стара, разнообразна,
на стенах отклеились обои.
У правой
стены поставлен большой стол. Конь сердито двигает
стульями, расставляя их вокруг стола. Аграфена метет пол. В левой
стене большая двухстворчатая дверь, в правой — тоже.
Комната в доме Краснова: прямо дверь в сени; направо кровать с ситцевым пологом и окно, налево лежанка и дверь в кухню;
на авансцене простой дощатый стол и несколько
стульев;
у задней
стены и
у окна скамьи,
у левой
стены шкаф с чашками, маленькое зеркало и стенные часы.
Часть столовой — скучный угол со старинными часами
на стене. Солидный буфет и большой стол, уходящий наполовину за пределы сцены. Широкая арка, занавешенная тёмной драпировкой, отделяет столовую от гостиной; гостиная глубже столовой, тесно заставлена старой мебелью. В правом углу горит небольшая электрическая лампа; под нею
на кушетке Вера с книгой в руках. Между
стульев ходит Пётр, точно ищет чего-то. В глубине
у окна Любовь, она встала коленями
на стул, держится за спинку и смотрит в окно.
Часть Нижнего посада, близ Кремля; направо и налево деревянные лавки,
на заднем плане деревянный гостиный двор, за ним видна гора и
стены Кремля; налево, в заднем углу
на пригорке, башня и ворота в Кремль, направо продолжение Нижнего посада. Вдоль лавок деревянные мостки с навесом для пешеходов,
у растворов скамьи и раздвижные
стулья.
Приснилось ему, что будто бы он с женой в гостях
у доктора в громадной комнате, уставленной по
стенам венскими
стульями.
На стульях сидят все больные из барака. Доктор с Матрёной ходят «русскую» среди зала, а он сам играет
на гармонике и хохочет, потому что длинные ноги доктора совсем не гнутся, и доктор, важный, надутый, ходит по залу за Матрёной — точно цапля по болоту. И все больные тоже хохочут, раскачиваясь
на стульях.
Его новая знакомая, которую мы отныне будем звать Эмилией, ввела его чрез темный и сырой чуланчик в довольно большую, но низкую и неопрятную комнату, с громадным шкафом
у задней
стены, клеенчатым диваном, облупившимися портретами двух архиереев в клобуках и одного турка в чалме над дверями и между окон, картонами и коробками по углам, разрозненными
стульями и кривоногим ломберным столом,
на котором лежала мужская фуражка возле недопитого стакана с квасом.
У другой
стены, примостившись кое-как
на составленных креслах и
стульях, спал Ардальон Полояров, и девушка порою влюбленно переводила взгляд
на его рослую фигуру и долго, внимательно останавливала его
на лице своего друга.
У всех дверей и
на лестницах стоят сытые, грубые и ленивые гайдуки в ливреях, чтоб не пускать в дом неприлично одетых людей; в передней стоят
стулья с высокими спинками, чтоб во время балов и приемов лакеи не пачкали затылками обоев
на стенах; во всех комнатах шаршавые ковры, чтоб не было слышно человеческих шагов; каждого входящего обязательно предупреждают, чтобы он говорил потише и поменьше и чтоб не говорил того, что может дурно повлиять
на воображение и нервы.
В углу стояла кровать из простого некрашеного дерева с жестким тюфяком, кожаной подушкой и вязаным шерстяным одеялом. Над ней висел образок, украшенный высохшей вербой и фарфоровым яичком.
У широкого окна, так называемого итальянского, стоял большой стол,
на котором в беспорядке валялись книги, бумаги, ландкарты и планы сражений. Шкаф с книгами, глобусы, географические карты, прибитые к
стене, и несколько простых деревянных
стульев дополняли убранство комнаты юного спартанца.
У стены, около двери комнаты, убранство которой дополняли несколько разнокалиберных легких
стульев, железная кровать с убогой постелью и небольшой комод,
на котором красовалась шелковая шляпа-цилиндр, стояла в почтительной позе высокая худая старуха с хищным выражением лица — квартирная хозяйка, известная между ее жильцами под именем «Савишны».
Бедная комната. С одной стороны верстак;
на стене висят столярные инструменты; в беспорядке валяются распиленные дерева;
у другой
стены шкапчик, над комодом, с посудою. Прямо и с обоих боков комнаты двери; одно окно; к стороне верстака две скамейки, к другой стороне столик, около него старый кожаный диван, такие же кресла, два
стула и пяльцы. приказные служители.
Мой номер был мал и тесен, без стола и
стульев, весь занятый комодом
у окна, печью и двумя деревянными диванчиками, стоявшими
у стен друг против друга и отделенными узким проходом.
На диванчиках лежали тощие, порыжевшие матрасики и мои вещи. Диванов было два, — значит, номер предназначался для двоих,
на что я и указал сожителю.
Кабинет представлял большую комнату с двумя окнами, выходившими
на площадь, отступая
на некоторое расстояние от которых стоял громадный письменный стол, а перед ним высокое кресло;
у стены, противоположной двери, в которую вошли посетители, стоял широкий диван, крытый коричневым тисненым сафьяном, также же
стулья и кресла, стоявшие по
стенам, и резной высокий книжный шкаф дополняли убранство. Пол был сплошь покрыт мягким персидским ковром, заглушающим шаги.
— Поправитесь, говорю, поправитесь… — утешила ее Дарья Николаевна и, поставив кружку
на место, снова села
на стул у кровати больной, но при этом взглянула
на стоявшие
у стены в высоком футляре часы.