Неточные совпадения
Здесь в деревне, с детьми и с симпатичною ему Дарьей Александровной, Левин пришел в то, часто находившее на него, детски веселое расположение духа, которое Дарья Александровна особенно любила в нем. Бегая с детьми, он
учил их гимнастике, смешил мисс Гуль своим дурным английским
языком и рассказывал Дарье Александровне свои занятия в деревне.
Мне объявили, что мое знакомство и она, и дочь ее могут принимать не иначе как за честь; узнаю, что у них ни кола ни двора, а приехали хлопотать о чем-то в каком-то присутствии; предлагаю услуги, деньги; узнаю, что они ошибкой поехали на вечер, думая, что действительно танцевать там
учат; предлагаю способствовать с своей стороны воспитанию молодой девицы, французскому
языку и танцам.
— Нет еще. Многие — сватаются, так как мы — дама с капиталом и не без прочих достоинств. Вот что сватаются — скушно! А вообще — живу ничего! Читаю. Английский
язык учу, хочется в Англии побывать…
— Катай их всех в хвост и гриву! — кричал Малыгин. — Этаких подлецов надо задавить… Дураки наши купчишки, всякого пня боятся, а тебя ведь грамоте
учили. Валяй, «греческий
язык»!
Когда наступила пора
учить его
языкам и музыке, Глафира Петровна наняла за бесценок старую девицу, шведку с заячьими глазами, которая с грехом пополам говорила по-французски и по-немецки, кое-как играла на фортепиано да, сверх того, отлично солила огурцы.
— Нет, я учитель.
Учу немецкому
языку.
— Я не знаю, для чего этой латыни
учат? — начала она почти презрительным тоном. —
Язык бесполезный, грубый, мертвый!
« Занятия мои, — продолжал он далее, — идут по-прежнему: я скоро буду брать уроки из итальянского
языка и эстетики, которой будет
учить меня профессор Шевырев [Шевырев Степан Петрович (1806—1864) — профессор литературы в Московском университете, критик и поэт.
— О, какая еще умница! — воскликнул Вихров. — Главное, образование солидное получила; в Москве все профессора почти ее
учили, знает, наконец,
языки, музыку и сверх того — дочь умнейшего человека.
Как ни плохи были такого рода наставники, но все-таки
учили его делу: читать, писать, арифметике, грамматике, латинскому
языку.
Он
учил Сашу французскому и немецкому
языкам, истории, географии — всем наукам, как говорила Анна Федоровна, и за то получал от нее квартиру и стол...
Старик, хорошо знавший этот
язык, но дурно произносивший, взялся
учить ее.
Два из них уже были пожилые, но третий, Алей, […Алей… — В письме к брату по выходе из каторги Достоевский упоминает о молодом черкесе, «присланном в каторгу за разбой», очевидно, о том же Алее, которого он
учил русскому
языку и грамоте.] был не более двадцати двух лет, а на вид еще моложе.
Учат же они преимущественно французскому
языку, столь необходимому на поприще жизни и о котором без них в отдаленных краях Сибири не имели бы и понятия.
— В таком случае поедемте мы с вами в Париж, потому что я последними деньгами решительно хочу сама распорядиться и даже думаю остаться совсем в Париже, где сумею найти себе работу: я могу
учить музыке, танцам, русскому
языку и сидеть даже за конторкой купеческой.
Я понял бы, что мне ничего другого не остается, как получать на мой капитал проценты, устроиться в Москве гденибудь под Донским, лишнюю прислугу распустить, самому ходить к Калужским воротам за провизией и нанять учителя, чтоб
учил детей латинскому
языку.
А как приспеет время учити того царевича грамоте, и в учители выбирают учительных людей, тихих и не бражников; а писать
учить выбирают из посольских подьячих; а иным
языком, латинскому, греческого, немецкого, и никоторых, кроме русского, научения в российском государстве не бывает…
В доме Герцена Бенни был принят приятельски и, кроме того, давал некоторое время какие-то уроки дочери покойного Герцена, Ольге Александровне, — кажется, он
учил эту молодую девушку
языкам, так как он, при хорошем общем классическом образовании, был большой и довольно просвещенный лингвист.
Если б они знали, до какой степени я сам понимаю всю омерзительность теперешнего моего состояния, то, конечно, уж не повернулся бы у них
язык учить меня.
Галушкинские ничему не
учили, не знав сами ничего, а преподавали один бурсацкий
язык, а гувернеры не
учат ничему, за незнанием ничего, а преподают один французский
язык.
Так, так, совсем, совсем забытый сирота!..
В великом божьем мире ни одной
Ты не найдешь души себе родной!..
Питался я не материнской грудью
И не спал на ее коленях. Чуждый голос
Учил меня родному
языкуИ пел над колыбелию моей.
Но тотчас же он с уверенностью говорил себе, что он вовсе не педагог, а чиновник, такой же бездарный и безличный, как чех, преподаватель греческого
языка; никогда у него не было призвания к учительской деятельности, с педагогией он знаком не был и ею никогда не интересовался, обращаться с детьми не умеет; значение того, что он преподавал, было ему неизвестно, и, быть может, даже он
учил тому, что не нужно.
Анна Федоровна, по ограниченности ума и беззаботности нрава, не давала никакого воспитания Лизе: не
учила ее ни музыке, ни столь полезному французскому
языку, а нечаянно родила от покойного мужа здоровенькое, хорошенькое дитя — дочку, отдала ее кормилице и няньке, кормила ее, одевала в ситцевые платьица и козловые башмачки, посылала гулять и сбирать грибы и ягоды,
учила ее грамоте и арифметике посредством нанятого семинариста и нечаянно чрез шестнадцать лет увидела в Лизе подругу и всегда веселую, добродушную и деятельную хозяйку в доме.
Дядя написал ее своей рукой, в двух экземплярах, французскими и русскими буквами, с означением всех тончайших словоударений; он сам
учил моего брата произношению с удивительным терпением и, говорят, довел его выговор, во всех певучих интонациях
языка, до изумительного совершенства.
Бонна-француженка у них уж была, и мальчуганы хорошо болтали по-французски; к немецкому же
языку и к немцам сам Стекльштром, несмотря на свою отчасти германскую фамилию, питал, — сколь ни странно это — самое непримиримое отвращение и
учить детей «этому телячьему
языку» ни за что не хотел.
Не онеметь в сладкой истоме мистического переживания, но проповедовать и
учить повелевает мужественная и суровая природа догмата: «шедше убо научите вся
языки» (Мф. 28: 19), повелел Своим апостолам Воскресший.
Воспитанье давали ей обыкновенное для того времени — наняты были француженка, немка, учительница музыки, учительница пения, а русскому
языку, русской истории и закону Божию велели
учить уволенному за пьянство из соседнего села дьякону.
— Отстань ты от меня, пожалуйста. Других
учи, ученая! — огрызнулась на нее заплетающимся
языком Маша.
Она, точно предчувствуя всю грядущую пользу знания
языков для своих детей,
учила и его, Иоле, и Милицу говорить по-французски и по-немецки.
Девочек Стогунцевых
учила гувернантка, а сельский священник преподавал им Закон Божий. Сама Нина Владимировна, зная в совершенстве французский и немецкий
языки,
учила этим
языкам дочерей.
— Княжна, — начал он вкрадчиво, — зачем ссоришься с Абреком? Или забыла, как Абрек ухаживал за твоим Шалым? как
учил тебя джигитовке?.. А теперь я узнал в горах такие места, такие!.. — и он даже прищелкнул
языком и сверкнул своими восточными глазами. — Лань, газель не проберется, а мы проскочим! Трава — изумруд, потоки из серебра… туры бродят… А сверху орлы… Хочешь, завтра поскачем? Хочешь? — и он заглядывал мне в глаза и вкладывал необычайную нежность в нотки своего грубого голоса.
По-английски я стал учиться еще в Дерпте, студентом, но с детства меня этому
языку не
учили. Потом я брал уроки в Петербурге у известного учителя, которому выправлял русский текст его грамматики. И в Париже в первые зимы я продолжал упражняться, главным образом, в разговорном
языке. Но когда я впервые попал на улицы Лондона, я распознал ту давно известную истину, что читать, писать и даже говорить по-английски — совсем не то, что вполне понимать всякого англичанина.
Читали французскую л немецкую литературу на этих
языках и заставляли много
учить классических отрывков.
Когда мы к 1 сентября собрались после молебна, перед тем как расходиться по классам, нам, четвероклассникам,объявил инспектор, чтобы мы, поговорив дома с кем нужно, решили, как мы желаем учиться дальше: хотим ли продолжать учиться латинскому
языку (нас ему
учили с первого класса) для поступления в университет, или новому предмету, «законоведению», или же ни тому, ни другому. «Законоведы» будут получать чин четырнадцатого класса; университетские — право поступить без экзамена, при высших баллах; а остальные — те останутся без латыни и знания русских законов и ничего не получат; зато будут гораздо меньше учиться.
Некоторых из нас рано стали
учить и новым
языкам; но не это завлекало, не о светских успехах мечтали мы, а о том, что будем сначала гимназисты, а потом студенты.Да! Мечтали, и это великое дело! Студент рисовался нам как высшая ступень для того, кто учится. Он и учится и «большой». У него шпага и треугольная шляпа. Вот почему целая треть нашего класса решили сами, по четырнадцатому году, продолжать учиться латыни, без всякого давления от начальства и от родных.
А работа умственная требовалась колоссальная; пять часов продолжались уроки в гимназии; придешь домой, — обед, час-два отдыха; от пяти до шести — занятия с гувернанткою нашей Марией Порфирьевной, один день немецким
языком, другой день французским; потом уроки
учить часов до одиннадцати.
— А я, напротив, думаю, что подданный должен ответствовать своему государю на том
языке, на котором вернее может мысли свои объяснить: русский же
язык я
учу с малолетства…
— Я была совсем другой. Я блестяще кончила институт с золотой медалью и помогаю вам давать образование сестрам, этим негодным тупицам. Я
учу их
языкам и даю возможность этим не брать в дом француженки, немки и англичанки. Вы это отлично знаете, maman… Дарья Васильевна! Вы должны мне помочь своим влиянием. От maman помощи не жди!
С нетерпением дожидался он часов, когда приходил итальянец. Он
учил его музыке и итальянскому
языку. Его
учили играть на скрипке, на фортепиано и на гитаре. Ребенка это забавляло.
Он
учил его по-русски, и понятливый ученик, с помощью чешского
языка, делал быстрые успехи.
Несмотря на странности данного Луизе воспитания, которым желали удивить современников (в наш век нет уже ничего удивительного), ибо с преподаванием
языков шведского, французского и даже латинского
учили ее не только стряпать, но и жать рожь; несмотря на то, что с малолетства ее заставляли твердить ролю богатой наследницы, она оттолкнула от себя все обольщения самолюбия.
Девочка будет расти, поумнеет, похорошеет; станет он ее
учить, и других учителей возьмет, быть может, и талант в ней откроет, а то и по-испански ее выучит:"как там ни толкуй, девица с испанским
языком — вовсе не то, что девица без испанского
языка!" — решил Лука Иванович и превесело стал брызгаться в лоханке.
Густав, прочтя описание последних дней жизни своего дяди, возненавидел Карла и просился немедленно в русскую службу. Следствием этого прошения был вызов его в Москву. Здесь нашел он многих соотечественников своих из лучших фамилий, снискивавших себе пропитание разными искусствами. Иные давали уроки танцевания, другие
учили чистописанию,
языкам и математике. Несколько приятелей своих застал он в разрисовке стекол для подмосковного села Покровского.
Страстно любя греческую и латинскую словесность, Василий Петрович занимался ими с молодым своим приятелем,
учил его
языку Гомера и переводил вместе с ним «Иллиаду».
У Даши в комнате, скорее похожей на маленькую коробочку-угловушку, до сих пор игравшей роль гардеробной и теперь предложенной новой жилице, горит лампа. Даша сидит за столом и
учит к завтрашнему дню уроки. Все они легки и возни с ними немного. Вот только французский. Задана басня Лафонтена на французском
языке. И французский, и немецкий
языки не даются Даше. Готовить их самой было нелегко.
Считаете неразумным идти убивать турок или немцев — не ходите; считаете неразумным насилием отбирать труд бедных людей для того, чтобы надевать цилиндр или затягиваться в корсет, или сооружать затрудняющую вас гостиную — не делайте этого; считаете неразумным развращенных праздностью и вредным сообществом сажать в остроги, т. е. в самое вредное сообщество и самую полную праздность — не делайте этого; считаете неразумным жить в зараженном городском воздухе, когда можете жить на чистом; считаете неразумным
учить детей прежде и больше всего грамматикам мертвых
языков, — не делайте этого.
И Мигурский не мог не оценить добродушия подполковника с белыми бакенбардами на одутловатом солдатском лице и, чтобы отплатить ему, согласился
учить его сыновей, готовящихся в корпус, математике и французскому
языку.
— Ах ты, — говорю, — отец Кириак, отец Кириак, да ты человек преутешительный!.. — Расцеловал я его неоднократно, отпустил и, ни о чем более не расспрашивая, велел ему с завтрашнего же дня ходить ко мне
учить меня тунгузскому и якутскому
языку.
— «Et tous attendaient, que l'еàu fût remuée». Это по-французски сказано, — догадывается Пизонский и припоминает, как его
учили этому
языку, и припоминает, что он даже знал что-то, но что бы это такое? — А, теперь вспомнил. Это были слова: «батю бато». Но что они значили?..
А мать Даши если и
учила когда
языки в гимназии, то забыла за давностью времени и заботами по хозяйству. Приходилось Даше готовиться ощупью. Некому было исправлять произношение, пояснять непонятное. Здесь, в доме отца дьякона, легче. Старшая барышня Валентиночка с вечера разъяснила Даше завтрашний урок, перевела ей басню. Остается заучить, запомнить. А все же это весьма нелегкая задача!