Неточные совпадения
Что он там, в
немецкой школе, что ли, сидит да уроки
учит?
Он помогал мне иной раз
учить уроки и усердно заучивал со мной вместе
немецкие слова и грамматические правила.
И когда папаша и мамаша умерли, меня взяла к себе одна
немецкая госпожа и стала меня
учить.
Он
учил Сашу французскому и
немецкому языкам, истории, географии — всем наукам, как говорила Анна Федоровна, и за то получал от нее квартиру и стол...
Не помню, как и что следовало одно за другим, но помню, что в этот вечер я ужасно любил дерптского студента и Фроста,
учил наизусть
немецкую песню и обоих их целовал в сладкие губы; помню тоже, что в этот вечер я ненавидел дерптского студента и хотел пустить в него стулом, но удержался; помню, что, кроме того чувства неповиновения всех членов, которое я испытал и в день обеда у Яра, у меня в этот вечер так болела и кружилась голова, что я ужасно боялся умереть сию же минуту; помню тоже, что мы зачем-то все сели на пол, махали руками, подражая движению веслами, пели «Вниз по матушке по Волге» и что я в это время думал о том, что этого вовсе не нужно было делать; помню еще, что я, лежа на полу, цепляясь нога за ногу, боролся по-цыгански, кому-то свихнул шею и подумал, что этого не случилось бы, ежели бы он не был пьян; помню еще, что ужинали и пили что-то другое, что я выходил на двор освежиться, и моей голове было холодно, и что, уезжая, я заметил, что было ужасно темно, что подножка пролетки сделалась покатая и скользкая и за Кузьму нельзя было держаться, потому что он сделался слаб и качался, как тряпка; но помню главное: что в продолжение всего этого вечера я беспрестанно чувствовал, что я очень глупо делаю, притворяясь, будто бы мне очень весело, будто бы я люблю очень много пить и будто бы я и не думал быть пьяным, и беспрестанно чувствовал, что и другие очень глупо делают, притворяясь в том же.
— Друзья мои, —
учил он нас, — наша национальность, если и в самом деле «зародилась», как они там теперь уверяют в газетах, — то сидит еще в школе, в
немецкой какой-нибудь петершуле, за
немецкою книжкой и твердит свой вечный
немецкий урок, а немец-учитель ставит ее на колени, когда понадобится.
— Потом она рассказывала о себе, как училась в пансионе, как получила конфирмацию, как занимается теперь чтением
немецких классиков, немножко музыкой (Пепко сморщил нос), любит цветы, немножко поет (Пепко закрыл рот, чтобы не расхохотаться, — поющая немка, это превосходно!),
учит братишек, ухаживает за бабушкой…
А как приспеет время учити того царевича грамоте, и в учители выбирают учительных людей, тихих и не бражников; а писать
учить выбирают из посольских подьячих; а иным языком, латинскому, греческого,
немецкого, и никоторых, кроме русского, научения в российском государстве не бывает…
Латинских уроков Гульч давал нам ежедневно два: утром мы читали Ливия и через день переводили изустно с
немецкого на латинский, а после обеда, с половины пятого до половины шестого, неизменно читали Энеиду, из которой, в случае плохой подготовки, приходилось
учить стихи наизусть.
— А, не понимаете… Ведь вы
учили в вашей семинарии философию? Да? Вероятно, знаете, что был такой
немецкий философ Фихте?
Бонна-француженка у них уж была, и мальчуганы хорошо болтали по-французски; к
немецкому же языку и к немцам сам Стекльштром, несмотря на свою отчасти германскую фамилию, питал, — сколь ни странно это — самое непримиримое отвращение и
учить детей «этому телячьему языку» ни за что не хотел.
Девочек Стогунцевых
учила гувернантка, а сельский священник преподавал им Закон Божий. Сама Нина Владимировна, зная в совершенстве французский и
немецкий языки,
учила этим языкам дочерей.
Из самых ранних ячеек памяти внезапно выскочили стихи — и какие! —
немецкие, чт/о его и удивило, и порадовало. По-немецки он учился, как и все его товарищи, через пень-колоду. В пятом классе немец заставил их всех
учить наизусть одну из баллад Шиллера.
Читали французскую л
немецкую литературу на этих языках и заставляли много
учить классических отрывков.
А работа умственная требовалась колоссальная; пять часов продолжались уроки в гимназии; придешь домой, — обед, час-два отдыха; от пяти до шести — занятия с гувернанткою нашей Марией Порфирьевной, один день
немецким языком, другой день французским; потом уроки
учить часов до одиннадцати.
Первым на сцену вышел Бобка и прочел
немецкое стихотворение. Стихотворение было очень трудное, и Бобка приложил много стараний, чтобы выучить его. Теперь он вспотел даже, силясь запомнить все слова по порядку и произнести их с подобающим выражением, как
учил его Фридрих Адольфович.
Толстый
немецкий офицер,
уча рекрут, находит на толпу солдат и, разгоняя их палкой, кричит...
У Даши в комнате, скорее похожей на маленькую коробочку-угловушку, до сих пор игравшей роль гардеробной и теперь предложенной новой жилице, горит лампа. Даша сидит за столом и
учит к завтрашнему дню уроки. Все они легки и возни с ними немного. Вот только французский. Задана басня Лафонтена на французском языке. И французский, и
немецкий языки не даются Даше. Готовить их самой было нелегко.