Неточные совпадения
Два старших мальчика учились в классической гимназии, один — в
военном, один — в реальном
училище и т. д.
По крайней мере я не замечал, чтобы чиновники с университетским образованием относились к экзекуциям иначе, чем
военные фельдшера или кончившие курс в юнкерских
училищах и духовных семинариях.
Теперь для него покамест, до строевых строгостей
военного училища, было время обольстительной полусвободы.
Также не напрасно прошла для Гладышева и история его старшего брата, который только что вышел из
военного училища в один из видных гренадерских полков и, находясь в отпуску до той поры, когда ему можно будет расправить крылья, жил в двух отдельных комнатах в своей семье.
— Потом ненадолго в Демидовское [Демидовское —
училище правоведения в Ярославле, основанное в 1805 году.], а там и в
военную службу, и в свиту.
Он уже знал теперь твердо, что не останется служить в армии и непременно уйдет в запас, как только минуют три обязательных года, которые ему надлежало отбыть за образование в
военном училище.
Сначала пансион, потом кадетский корпус,
военное училище, замкнутая офицерская жизнь…
— Господа, я знаю, что вы из
военных училищ вынесли золотушные, жиденькие понятия о современной гуманной войне.
Год тому назад с небольшим Ромашов, только что выйдя из
военного училища, с наслаждением и гордостью обзаводился этими пошлыми предметами.
Во всяком
военном училище есть такого рода безвредный, немножко смешной со стороны, невинный и наивный шовинизм.
— Самые лучшие мои ученики. Прекрасные гимнасты Александровского
военного училища.
Помните, что Александровское
военное училище есть первейшее изо всех российских
училищ и в нем дисциплина живет не за страх, а за совесть и за добровольное взаимное доверие.
Это была большая победа, окрылившая Александрова. После нее он сделался лучшим фортификатором во всем
училище и всегда говорил, что фортификация — простейшая из
военных наук.
А
военное училище вам не балаган, и привилегированные юнкера — вовсе не клоуны».
Случаи подобного издевательства были совсем неизвестны в домашней истории Александровского
училища, питомцы которого, по каким-то загадочным влияниям, жили и возрастали на основах рыцарской
военной демократии, гордого патриотизма и сурового, но благородного, заботливого и внимательного товарищества.
Ему ничего не стоило, например, нарушить однажды порядок торжественного парада, который принимал сам командующий Московским
военным округом. Несмотря на распоряжение приказа, отводившего место батальону Александровского
училища непосредственно позади гренадерского корпуса, он приказал ввести и поставить свой батальон впереди гренадер. А на замечание командующего парадом он ответил с великолепной самоуверенностью...
Он бесповоротно уверен, что из всех
военных училищ России, а может быть, и всего мира, Александровское
училище самое превосходное.
Фамилии будущих господ офицеров и названия выбранных ими частей уже летят, летят теперь по почте в Петербург, в самое главное отделение генерального штаба, заведующее офицерскими производствами. В этом могущественном и таинственном отделении теперь постепенно стекаются все взятые вакансии во всех российских
военных училищах, из которых иные находятся страшно далеко от Питера, на самом краю необъемной Российской империи.
— Здравствуй, здравствуй, милый Алешенька, — говорила она, целуясь с братом. — Иди скорее к нам в столовую. Я тебя познакомлю с очень интересным человеком. Позвольте вам представить, Диодор Иванович, моего брата. Он только что окончил кадетский корпус и через месяц станет юнкером Александровского
военного училища. А это, Алеша, наш знаменитый русский поэт Диодор Иванович Миртов. Его прелестные стихи часто появляются во всех прогрессивных журналах и газетах. Такое наслаждение читать их!
За
военные подвиги в Турецкую войну он был пожалован пожизненным ношением мундира Ростовского полка и почетным местом начальника Александровского
училища.
Мы имеем высокую честь служить в славном Александровском
училище, первом
военном училище в мире, и мы не хотим марать его прекрасную репутацию ни шутовским балаганом, ни идиотской травлей младших товарищей.
— Эт-то что за безобразие? — завопил Артабалевский пронзительно. — Это у вас называется топографией? Это, по-вашему,
военная служба? Так ли подобает вести себя юнкеру Третьего Александровского
училища? Тьфу! Валяться с девками (он понюхал воздух), пить водку! Какая грязь! Идите же немедленно явитесь вашему ротному командиру и доложите ему, что за самовольную отлучку и все прочее я подвергаю вас пяти суткам ареста, а за пьянство лишаю вас отпусков вплоть до самого дня производства в офицеры. Марш!
— Ты не сердись на меня. Я тебе же добра желаю. И прошу перестать быть ершом. Здесь тебе не корпус, а
военное училище с воинской службой. Да подожди, все обомнется, все утрясется… Так-то, дорогой мой.
Виноваты были юнкера
военного окружного
училища, что в Красных казармах, те самые, которые после стажа в полку держат при своем
училище экзамен на армейского подпрапорщика и которые набираются с бора по сосенке.
Через месяц окончилась казавшаяся бесконечной усиленная тренировка фараонов на ловкость, быстроту, красоту и точность
военных приемов. Наступил момент, когда строгие глаза учителей нашли прежних необработанных новичков достаточно спелыми для высокого звания юнкера Третьего
военного Александровского
училища. Вскоре пронеслась между фараонами летучая волнующая весть: «В эту субботу будем присягать!»
Недавняя торжественная присяга как бы стерла с молодых фараонов последние следы ребяческого, полуштатского кадетства, а парад в Кремле у Красного крыльца объединил всех юнкеров в духе самоуверенности,
военной гордости, радостной жертвенности, и уже для него
училище делалось «своим домом», и с каждым днем он находил в нем новые маленькие прелести.
Только спустя несколько минут он сообразил, что иные, не выдержавши выпускных испытаний, остались в старшем классе на второй год; другие были забракованы, признанные по состоянию здоровья негодными к несению
военной службы; следующие пошли: кто побогаче — в Николаевское кавалерийское
училище; кто имел родню в Петербурге — в пехотные петербургские
училища; первые ученики, сильные по математике, избрали привилегированные карьеры инженеров или артиллеристов; здесь необходимы были и протекция и строгий дополнительный экзамен.
В Александровском
училище нет даже и следов того, что в других
военных школах, особенно в привилегированных, называется «цуканьем» и состоит в грубом, деспотическом и часто даже унизительном обращении старшего курса с младшим: дурацкий обычай, собезьяненный когда-то, давным-давно, у немецких и дерптских студентов, с их буршами и фуксами, и обратившийся на русской черноземной почве в тупое, злобное, бесцельное издевательство.
Ровно в полдень в центре Кремля, вдоль длинного и широкого дубового помоста, крытого толстым красным сукном, выстраиваются четыре роты юнкеров Третьего
военного Александровского
училища.
И вот Александров в одиночном карцере. На лекции и на специальные
военные занятия его выпускает на час, на два сторож, прикомандированный к
училищу ефрейтор Перновского гренадерского полка. Он же приносит узнику завтрак, обед и чай с булкой.
Юнкер четвертой роты, первого курса Третьего
военного Александровского
училища Александров понемногу, незаметно для самого себя, втягивается в повседневную казарменную жизнь, с ее точным размеренным укладом, с ее внутренними законами, традициями и обычаями, с привычными, давнишними шутками, песнями и проказами.
Утром, после переклички, фельдфебель Рукин читает приказ: «По велению государя императора встречающие его части Московского гарнизона должны быть выведены без оружия. По распоряжению коменданта г. Москвы войска выстроятся шпалерами в две шеренги от Курского вокзала до Кремля. Александровское
военное училище займет свое место в Кремле от Золотой решетки до Красного крыльца. По распоряжению начальника
училища батальон выйдет из помещения в 11 час.».
Носи портянки, ешь грубую солдатскую пищу, спи на нарах, вставай в шесть утра, мой полы и окна в казармах, учи солдат и учись от солдат, пройди весь стаж от рядового до дядьки, до взводного, до ефрейтора, до унтер-офицера, до артельщика, до каптенармуса, до помощника фельдфебеля, попотей, потрудись, белоручка, подравняйся с мужиком, а через год иди в
военное училище, пройди двухгодичный курс и иди в тот же полк обер-офицером.
Алексей Александров, юнкер 4-й роты 3-го Александровского
военного училища на Знаменке».
И вот однажды, осенью, присылают к ним в полк новоиспеченного прапорщика, совсем желторотого воробья, только что из
военного училища.
B-4-x, конгресс осудил обучение в
училищах в виде физических упражнений —
военным приемам и предложил заменить
военные роты, ныне существующие, спасательными ротами. Конгресс далее выразил желание внушить экзаменационным комиссиям, имеющим обязанность формулировать вопросы ученикам, необходимость направлять умы учеников к принципам мира.
Он обучался в парижском
военном училище, выпущен был капитаном артилерии, отличился в испанской войне, и тяжело раненый, возвратился в Париж.
В этом случае надобно вспомнить об Европе и об ее общественном мнении: не дальше, как прошлым летом, я, бывши в Эмсе на водах, читал в одной сатирической немецкой газетке, что в России государственных людей чеканят, как талеры: если мальчика отдали в пажеский корпус, то он непременно дойдет до каких-нибудь высших должностей по
военной части, а если в
училище правоведения или лицей, то до высших должностей по гражданской части!..
Государь император, имея в виду, что при многих воинских частях также учреждены воскресные бесплатные школы, что по затруднительности за ними надзора злоумышленные люди могут и в этих школах проводить вредные и ложные учения, что притом обнаружены уже некоторые преступные покушения увлечь и нижних чинов к нарушению долга службы и присяги, высочайше повелеть соизволил, в предупреждение могущих быть пагубных последствий, ныне же закрыть все учрежденные при войсках воскресные школы и вообще всякие
училища для лиц, не принадлежащих к
военному ведомству, и впредь никаких сборищ посторонних людей в зданиях, занимаемых войсками, отнюдь не допускать».
8-го июня было объявлено о закрытии воскресных школ и других
училищ, учрежденных при войсках, для лиц, не принадлежащих к
военному ведомству.
Кавалеры приглашались заранее: это были братья институток, кузены и товарищи братьев, воспитанники старших классов лицея,
училища правоведения и
военных корпусов.
Чтобы иметь кусок хлеба и не лезть к родным за деньгами, он сделался преподавателем алгебры в одном из
военных училищ и корреспондентом двух больших парижских газет.
Иоле с детства умеет плавать, как рыба. Он и y себя в
военном училище славился всегда, как прекрасный пловец. К тому же он достаточно вынослив и силен для такого спорта.
Старшие сестры Милицы, которой еще не было тогда и на свете, Зорка и Селена, теперь уже далеко немолодые женщины, имеющие уже сами взрослых детей, получили образование в петербургских институтах. Старший брат её, Танасио, давно уже поседевший на сербской
военной службе, окончил петербургское артиллерийское
училище. И ее, маленькую Милицу, родившуюся больше, чем двадцать лет спустя после турецкой войны, тоже отдали в петербургский институт, как только ей исполнилось десять лет от роду.
Он был сын полковника, учился в кадетском корпусе, потом поступил в
военное училище, но кончать не захотел, а пошел отслуживать казенный кошт солдатом, не пожелал пользоваться никакими льготами, жил и служил как простой рядовой.
К прежнему своему воспитаннику Исмайлов мог ходить «только репетировать уроки», но ядовитый полковник даже и в этом отдаленном положении не хотел терпеть магистра: он склонил генерала взять мальчика из пансиона и «определить в
военное училище». Это от дипломатии было еще дальше, но генерал и то исполнил. А чтобы новое исправление ребенка получило окончательную и более целостную отделку, «присмотр и депутацию (?!) за ним генерал поручил самому вольтерьянцу».
Княгиня отдала его в другой московский пансион, где он стал готовиться для поступления в Александровское
военное училище.
Естественно, что познания в
военном деле от этого не подвигались, и на экзамене в Николаевском кавалерийском
училище Савин блестяще провалился.
Под сенью Кавказа садил он виноград, в степях полуденной России — сосновые и дубовые леса, открывал порт на Бельте, заботился о привозе пива для своего погреба, строил флот, заводил ассамблеи и
училища, рубил длинные полы у кафтанов, комплектовал полки, потому что, как он говорил, при
военной школе много учеников умирает, а не добро голову чесать, когда зубья выломаны из гребня; шутил, рассказывал о своих любовных похождениях и часто, очень часто упоминал о какой-то таинственной Катеньке; все это говорил Петр под сильным дождем, готовясь на штурм неприятельских кораблей, как будто на пирушку!
У каждого из солдат первого Наполеона в патронной суме лежал маршальский жезл; почему же мне, русскому офицеру, воспитанному в артиллерийском
училище, проходившему курсы всех возможных
военных наук и способному, как я воображал, произносить воспламеняющие воинственный дух речи (у меня в голове слагались уже подобные речи), почему же мне не мечтать хоть не о маршальском жезле, а о чем-нибудь подобном?