И, говоря это, дева в самом деле
тонула в океане страстей и, полумертвая, дрожащая, готова была броситься в объятия юноши; но они не раскрылись.
Неточные совпадения
Авось не далеко земля!»
Тут
в Океан мои затейницы спрыгну́ли
И —
утонули...
Денное небо не хуже ночного. Одно облако проходит за другим и медленно
тонет в блеске небосклона. Зори горят розовым, фантастическим пламенем, облака здесь, как и
в Атлантическом
океане, группируются чудными узорами.
А
в пантеистическом идеализме, как
в океане,
тонет и личность, и свобода, и конкретная реальность.
Где нет свободы, где свобода рационализируется, где свобода
тонет в пантеистическом
океане, где свобода истолковывается
в духе теософической эволюции, где свобода заколдована
в магии естества, там нет подлинной мистики, там философия сбилась с пути.
Когда пароход «Жаннета», затертый льдом,
утонул в Ледовитом
океане, за сто верст выше устья Лены, де Лонг с экипажем отправился южнее по льду и верстах
в тридцати от берега пересел на три лодки, из которых одной командовал сам, другой инженер Мельвиль, а третьей лейтенант Чипп.
— Скорее мне следовало бы спросить вас, — сказал я, снова удивясь ее спокойному
тону, — да, именно спросить, как чувствуете себя вы — после своего отчаянного поступка, бросившего нас лицом к лицу
в этой проклятой шлюпке посреди
океана? Я был потрясен; теперь я, к этому, еще оглушен. Я вас не видел на корабле. Позволительно ли мне думать, что вас удерживали насильно?
Через два дня трудного пути мы уже забыли о резиденции. Ее «господская въезжая», ковры, цветы и зеркала, ее фонари, большие освещенные окна и музыка, будуар-канцелярия заседателя, управляющего «целым государством», все это
утонуло, затянутое однообразием новых впечатлений, как
тонет дальний островок
в туманном
океане…
Приближались сумерки. Огненной рекой разливалась заря по горизонту. Точно там, на западе, произошло страшнее вулканическое извержение и горела земля. Горы
в отдалении стали окрашиваться
в фиолетовые
тона.
Океан погружался
в дремотное состояние.
В святой простоте ума и сердца, я, находясь
в преддверии лабиринта, думал, что я уже прошел его и что мне пора
в тот
затон, куда я, как сказочный ерш, попал, исходив все
океаны и реки и обив все свои крылья и перья
в борьбе с волнами моря житейского. Я думал, что я дошел до края моих безрассудств, когда только еще начинал к ним получать смутное влечение. Но как бы там ни было, а желание мое удалиться от мира было непреложно — и я решил немедленно же приводить его
в действие.