Неточные совпадения
— Бог не без милости, Марья Степановна, —
утешал Веревкин плакавшую
старуху.
Принять странника или раскольничью начетчицу,
утешить плачущего ребенка, помочь больному, поговорить со стариками и
старухами — все это умела сделать Верочка, как никто другой.
— Я здесь на лестнице две комнатки нашла, — говорила она со слезами. — Пятнадцать рублей на месяц всего. Отлично нам с тобою будет: кухмистер есть на дворе, по восьми рублей берет, стол, говорит, у меня всегда свежий. Останься, будь умница,
утешь ты хоть раз меня,
старуху.
— Да вот в этом же доме, — отвечала
старуха, указывая на тот же угрюмо смотрящий дом. — Рада будет моя-то, — продолжала она убеждающим тоном. — Поминали мы с ней про тебя не раз; сбили ведь ее: ох, разум наш, разум наш женский! Зайди, батюшка,
утешь ты меня,
старуху, поговори ты с ней! Может, она тебя в чем и послушает.
Я напряженно всматриваюсь в лицо сырой, неуклюжей
старухи, ищу в ней свою Варю, но от прошлого у ней уцелел только страх за мое здоровье да еще манера мое жалованье называть нашим жалованьем, мою шапку — нашей шапкой. Мне больно смотреть на нее, и, чтобы
утешить ее хоть немного, я позволяю ей говорить что угодно и даже молчу, когда она несправедливо судит о людях или журит меня за то, что я не занимаюсь практикой и не издаю учебников.
Чтоб приготовил модный он наряд
Для бедной, милой Тирзы, и так дале.
Сказать ли, этой выдумке был рад
Проказник мой: в театре, в пестрой зале
Заметят ли невинный маскарад?
Зачем еврейку не
утешить тайно,
Зачем толпу не наказать случайно
Презреньем гордым всех ее причуд?
И что молва? — Глупцов крикливый суд,
Коварный шопот злой
старухи, или
Два-три намека в польском иль в кадрили!
Мать Назарету
утешал разговорами о племяннице ее Домнушке и о порядках, какие заведены в Антоновской палате, где она при
старухах в читалках живет.
Он же оказывал самое ревностное и в то же время самое осторожное содействие в устройстве спасительной высылки Сержа за границу и потом остался
утешать двух
старух: родную мать Сержа — здоровую, толстую и чернобровую
старуху Веру Фоминишну — и его тещу Марью Ильинишну,
старуху менее старую, высокую, стройную и сохранившую следы некогда весьма замечательной красоты.
Ваня и Нина в ужасе. Смерть в помойке, помимо своей жестокости, грозит еще отнять у кошки и деревянной лошади их детей, опустошить ящик, разрушить планы будущего, того прекрасного будущего, когда один кот будет
утешать свою старуху-мать, другой — жить на даче, третий — ловить крыс в погребе… Дети начинают плакать и умолять пощадить котят. Отец соглашается, но с условием, чтобы дети не смели ходить в кухню и трогать котят.
— Слезы твои,
старуха, самого меня трогают, но и
утешают: я вижу, что ты не ставишь счастье других ни во что, как делает Тения, и, наверное, направишь мысли Тении к тому, чтобы не считать свою чистоту большим благом, чем счастье многих.