Неточные совпадения
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в
государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство страны должно расти равномерно и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие промышленности и кредита, остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа в животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны, у нас только сделали вред, отстранив главный очередной вопрос
устройства земледелия.
Русский народ как будто бы хочет не столько свободного
государства, свободы в
государстве, сколько свободы от
государства, свободы от забот о земном
устройстве.
Он встречается с рациональным бытом эпохи гарантий и мещанского экономического
устройства как с своей непосредственностью, точно так, как политическая экономия относилась к теократически-феодальному
государству.
И так да и не ослепимся внешним спокойствием
государства и его
устройством и для сих только причин да не почтем оное блаженным.
Блаженство гражданское в различных видах представиться может. Блаженно
государство, говорят, если в нем царствует тишина и
устройство. Блаженно кажется, когда нивы в нем не пустеют и во градех гордые воздымаются здания. Блаженно, называют его, когда далеко простирает власть оружия своего и властвует оно вне себя не токмо силою своею, но и словом своим над мнением других. Но все сии блаженства можно назвать внешними, мгновенными, преходящими, частными и мысленными.
Но — чудное дело! превратившись в англомана, Иван Петрович стал в то же время патриотом, по крайней мере он называл себя патриотом, хотя Россию знал плохо, не придерживался ни одной русской привычки и по-русски изъяснялся странно: в обыкновенной беседе речь его, неповоротливая и вялая, вся пестрела галлицизмами; но чуть разговор касался предметов важных, у Ивана Петровича тотчас являлись выражения вроде: «оказать новые опыты самоусердия», «сие не согласуется с самою натурою обстоятельства» и т.д. Иван Петрович привез с собою несколько рукописных планов, касавшихся до
устройства и улучшения
государства; он очень был недоволен всем, что видел, — отсутствие системы в особенности возбуждало его желчь.
— Так что ж что
государству!
Государство — само по себе, а свои дела — сами по себе. Об своих делах всякий должен радеть: грех великий у того на душе, который об
устройстве своем не печется! Ты знаешь ли, что в Писании-то сказано: имущему прибавится, а у неимущего и последнее отнимется!
Молодой вице-губернатор, еще на университетских скамейках, по
устройству собственного сердца своего, чувствовал всегда большую симпатию к проведению бесстрастной идеи
государства, с возможным отпором всех домогательств сословных и частных.
Патриотическое суеверие поощряется
устройством правительствами и правящими классами на собранные с народа средства общественных торжеств, зрелищ, памятников, празднеств, располагающих людей к признанию исключительной значительности одного своего народа и величия одного своего
государства и правителей его и к недоброжелательству и даже ненависти к другим народам.
Среди русского народа, в котором, особенно со времени Петра I, никогда не прекращался протест христианства против
государства, среди русского народа, в котором
устройство жизни таково, что люди общинами уходят в Турцию, в Китай, в необитаемые земли и не только не нуждаются в правительстве, но смотрят на него всегда как на ненужную тяжесть и только переносят его как бедствие, будь оно турецкое, русское или китайское, — среди русского народа в последнее время стали всё чаще и чаще появляться случаи христианского сознательного освобождения отдельных лиц от подчинения себя правительству.
Сказать, что они это делают из убеждения, как это обыкновенно говорят и они сами повторяют, — из убеждения в необходимости поддержания государственного
устройства, было бы несправедливо, во-первых, потому, что все эти люди едва ли когда-нибудь даже думали о государственном
устройстве и необходимости его; во-вторых, никак не могут они быть убеждены, чтобы то дело, в котором они участвуют, служило бы поддержанию, а не разрушению
государства, а в-третьих, в действительности большинство этих людей, если не все, не только не пожертвуют никогда своим спокойствием и радостью для поддержания
государства, но никогда не пропустят случая воспользоваться для своего спокойствия и радости всем, чем только можно, в ущерб
государству.
Но не в этом одном роковое значение общей воинской повинности как проявления того противоречия, которое заключается в общественном жизнепонимании. Главное проявление этого противоречия заключается в том, что при общей воинской повинности всякий гражданин, делаясь солдатом, становится поддерживателем государственного
устройства и участником всего того, что делает
государство и законность чего он не признает.
Одно состояние, нажитое торговлей предметами, необходимыми для народа или развращающими народ, или биржевыми операциями, или приобретением дешевых земель, которые потом дорожают от нужды народной, или
устройством заводов, губящих здоровье и жизни людей, или посредством гражданской или военной службы
государству, или какими-либо делами, потворствующими соблазнам людей, — состояние, приобретаемое такими делами не только с разрешения, но с одобрения руководителей общества, скрашенное при этом показною благотворительностью, без сравнения более развращает людей, чем миллионы краж, мошенничеств, грабежей, совершенных вне признанных законом форм и подвергающихся уголовному преследованию.
«К несчастью, несомненно то, что при теперешнем
устройстве большинства европейских
государств, удаленных друг от друга и руководимых различными интересами, совершенное прекращение войны есть мечта, которой было бы опасно утешаться. Однако некоторые принятые всеми более разумные законы и постановления при этих дуэлях между народами могли бы значительно уменьшить ужасы войны.
При этом историк высказывает следующее, вполне справедливое убеждение: «Мысль преобразовать
государство родилась в уме Петра уже за границею, но она еще долго оставалась неясною, неопределенною, и государственное
устройство изменялось постепенно в продолжение всего царствования Петрова, по указанию опыта)) (том III, стр. 402).
Не переставая заботиться о войске и флоте, он в последующее время много обращает также внимания и на развитие промышленности в
государстве, на финансовые отношения, на лучшее
устройство гражданских учреждений, — заводит училища, задумывает академию наук, учреждает синод и пр.
Весьма вероятно, что пример Голландии был одним из побуждений при
устройстве Бурмистерской палаты, хотя и нельзя сказать, чтобы Петр в это время уже вполне ясно сознал, какое значение имеет вмешательство посторонних властей для процветания промышленности и, следовательно, для благосостояния
государства как везде, так особенно у нас в России.
Тентетников поговорил крупно с начальником, да притом же хотел принести пользу
государству, лично занявшись
устройством своего имения.
После этого следуют еще два отрывка из путешествия, не имеющие никакой связи. В одном говорится о египетских божествах и гиероглифах, в другом описываются путешествие Квалбоко по России и его восторг и изумление при виде необыкновенно разумного и благодетельного
устройства этого
государства под державою премудрой монархини.
Напротив, императрица очень зорко следила за тем, чтобы в обществе и в народе не рассеивались понятия и слухи, несообразные с ее намерениями относительно
устройства и управления
государством.
В
государстве говорят о свободе. А между тем всё
устройство его основано на насилии, которое всё противно самой какой бы то ни было свободе.
Тогда самые простые люди, имеющие понятие об
устройстве европейских
государств и о быте народа, сочли все это за совершенно пустую и глупую выдумку и знали, что ничего такого быть не может, но Катков все свое твердил, что вольные казаки могут уйти у нас из рук; что они уже и деньги от англичанкиного посла взяли, но что все-таки их еще можно остановить и направить к тому, чтобы они пошли и подбили кого-то не под англичанку, а под нас.
Средний человек, огромное большинство полуверующих, полуневерующих цивилизованных людей, тех, которые всегда без исключения жалуются на свою жизнь и на
устройство нашей жизни и предвидят погибель всему, — этот средний человек на вопрос: зачем он сам живет этой осуждаемой им жизнью и ничего не делает, чтобы улучшить ее? — всегда вместо прямого ответа начнет говорить не о себе, а о чем-нибудь общем: о правосудии, о торговле, о
государстве, о цивилизации.
Число людей, признающих несовместимость христианства с покорностью
государству, постоянно увеличивалось; в наше же время, в особенности с тех пор, как правительством было введено самое очевидно противоположное христианскому учению требование общей воинской повинности, несогласие людей христианского понимания с государственным
устройством стало всё чаще и чаще проявляться.
Как только с распространением грамотности и печати люди стали узнавать евангелие и понимать то, что в нем написано, люди не могли уже, несмотря на все извороты церкви, не увидать того бьющего в глаза противоречия, которое было между государственным
устройством, поддерживаемым церковью, и учением евангелия. Евангелие прямо отрицало и церковь и
государство с своими властями.
Но не говоря уже о всей несправедливости приложения отжившего закона возмездия к некоторым случаям насилия, оставляя безнаказанными самые ужасные и жестокие насилия, совершаемые
государством во имя суеверия будущего
устройства, приложение грубого возмездия за насилия, совершаемые так называемыми разбойниками, ворами, кроме того явно неразумно и ведет прямо к противоположному той цели, ради которой совершается.
Жид мессию иль концессию на железную дорогу так ждет, как ожидал Иван Алексеич разрешения на свое представление. И вдруг: «будет в виду ваш проект при общем соображении об
устройстве грунтовых дорог в
государстве».
Церковь пришла в состояние полного нестроения, и собор должен был заняться бытовым
устройством церкви, определением ее отношения к
государству, установлением патриархата и т. п.