Неточные совпадения
А вор-новотор этим временем дошел до самого князя, снял перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные
слова на ухо говорить. Долго они шептались, а про что — не
слыхать. Только и почуяли головотяпы, как вор-новотор говорил: «Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно».
Он всё лежал, стараясь заснуть, хотя чувствовал, что не было ни малейшей надежды, и всё повторял шопотом случайные
слова из какой-нибудь мысли, желая этим удержать возникновение новых образов. Он прислушался — и
услыхал странным, сумасшедшим шопотом повторяемые
слова: «не умел ценить, не умел пользоваться; не умел ценить, не умел пользоваться».
Не
слыхала ли она его
слов или не хотела слышать, но она как бы спотыкнулась, два раза стукнув ножкой, и поспешно покатилась прочь от него. Она подкатилась к М-llе Linon, что-то сказала ей и направилась к домику, где дамы снимали коньки.
Услыхав голос Анны, нарядная, высокая, с неприятным лицом и нечистым выражением Англичанка, поспешно потряхивая белокурыми буклями, вошла в дверь и тотчас же начала оправдываться, хотя Анна ни в чем не обвиняла ее. На каждое
слово Анны Англичанка поспешно несколько раз приговаривала: «yes, my lady». [да, сударыня.]
Сквозь сон он
услыхал смех и веселый говор Весловекого и Степана Аркадьича. Он на мгновенье открыл глаза: луна взошла, и в отворенных воротах, ярко освещенные лунным светом, они стояли разговаривая. Что-то Степан Аркадьич говорил про свежесть девушки, сравнивая ее с только что вылупленным свежим орешком, и что-то Весловский, смеясь своим заразительным смехом, повторял, вероятно, сказанные ему мужиком
слова: «Ты своей как можно домогайся!» Левин сквозь сон проговорил...
На мгновение лицо ее опустилось, и потухла насмешливая искра во взгляде; но
слово «люблю» опять возмутило ее. Она подумала: «любит? Разве он может любить? Если б он не
слыхал, что бывает любовь, он никогда и не употреблял бы этого
слова. Он и не знает, что такое любовь».
Она не слышала половины его
слов, она испытывала страх к нему и думала о том, правда ли то, что Вронский не убился. О нем ли говорили, что он цел, а лошадь сломала спину? Она только притворно-насмешливо улыбнулась, когда он кончил, и ничего не отвечала, потому что не
слыхала того, что он говорил. Алексей Александрович начал говорить смело, но, когда он ясно понял то, о чем он говорит, страх, который она испытывала, сообщился ему. Он увидел эту улыбку, и странное заблуждение нашло на него.
— Типун вам на язык, — сказала вдруг княгиня Мягкая,
услыхав эти
слова. — Каренина прекрасная женщина. Мужа ее я не люблю, а ее очень люблю.
— Ах, Боже мой, это было бы так глупо! — сказала Анна, и опять густая краска удовольствия выступила на ее лице, когда она
услыхала занимавшую ее мысль, выговоренную
словами. — Так вот, я и уезжаю, сделав себе врага в Кити, которую я так полюбила. Ах, какая она милая! Но ты поправишь это, Долли? Да!
Этот вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалось какое-то напряженное выражение, от которого он даже покраснел, — напряжение что-то выразить, не совсем покорное
словам. И в самом деле, Манилов наконец услышал такие странные и необыкновенные вещи, каких еще никогда не
слыхали человеческие уши.
Смеются вдвое в ответ на это обступившие его приближенные чиновники; смеются от души те, которые, впрочем, несколько плохо
услыхали произнесенные им
слова, и, наконец, стоящий далеко у дверей у самого выхода какой-нибудь полицейский, отроду не смеявшийся во всю жизнь свою и только что показавший перед тем народу кулак, и тот по неизменным законам отражения выражает на лице своем какую-то улыбку, хотя эта улыбка более похожа на то, как бы кто-нибудь собирался чихнуть после крепкого табаку.
Иван Антонович как будто бы и не
слыхал и углубился совершенно в бумаги, не отвечая ничего. Видно было вдруг, что это был уже человек благоразумных лет, не то что молодой болтун и вертопляс. Иван Антонович, казалось, имел уже далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся середина лица выступала у него вперед и пошла в нос, —
словом, это было то лицо, которое называют в общежитье кувшинным рылом.
Раскольников тут уже прошел и не
слыхал больше. Он проходил тихо, незаметно, стараясь не проронить ни единого
слова. Первоначальное изумление его мало-помалу сменилось ужасом, как будто мороз прошел по спине его. Он узнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной ее сожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно в семь часов вечера, останется дома одна.
Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не
слыхал их
слова и голоса.
Лариса. Лжете. Я любви искала и не нашла. На меня смотрели и смотрят, как на забаву. Никогда никто не постарался заглянуть ко мне в душу, ни от кого я не видела сочувствия, не
слыхала теплого, сердечного
слова. А ведь так жить холодно. Я не виновата, я искала любви и не нашла… ее нет на свете… нечего и искать. Я не нашла любви, так буду искать золота. Подите, я вашей быть не могу.
Кроме удивления, Клим
услыхал в ее
словах радость. Алина тоже обрадовалась.
Он говорил очень громко, говорил с уверенностью, что разнообразные люди, собранные в этой комнате для китайских идолов, никогда еще не
слыхали речей настоящего европейца, старался произносить
слова четко, следя за ударениями.
Варавка и Лютов сидели за столом, Лютов спиною к двери; входя в комнату, Клим
услыхал его
слова...
Вечером, войдя в гостиную, когда мама собиралась играть на рояле, Клим
услыхал грубые
слова Томилина...
Не желая встречи с Безбедовым, Самгин пошел в парк, а через несколько минут, подходя к террасе дома,
услыхал недоумевающие
слова Турчанинова...
Вслед за этим он
услыхал шутливые
слова...
— Это — правда, — легко и просто согласилась Марина, как будто она
услыхала самые обыкновенные
слова.
К Лидии подходили мужчины и женщины, низко кланялись ей, целовали руку; она вполголоса что-то говорила им, дергая плечами, щеки и уши ее сильно покраснели. Марина, стоя в углу, слушала Кормилицына; переступая с ноги на ногу, он играл портсигаром; Самгин, подходя,
услыхал его мягкие, нерешительные
слова...
Было особенно тихо. Давно уже Самгин не
слыхал такой кроткой тишины. И, без
слов, он подумал...
Впервые за все время связи с нею Клим
услыхал в ее
словах нечто понятное и родственное ему.
Тут Самгин
услыхал, что шум рассеялся, разбежался по углам, уступив место одному мощному и грозному голосу. Углубляя тишину, точно выбросив людей из зала, опустошив его, голос этот с поразительной отчетливостью произносил знакомые
слова, угрожающе раскладывая их по знакомому мотиву. Голос звучал все более мощно, вызывая отрезвляющий холодок в спине Самгина, и вдруг весь зал точно обрушился, разломились стены, приподнялся пол и грянул единодушный, разрушающий крик...
Он взглянул на Ольгу: она без чувств. Голова у ней склонилась на сторону, из-за посиневших губ видны были зубы. Он не заметил, в избытке радости и мечтанья, что при
словах: «когда устроятся дела, поверенный распорядится», Ольга побледнела и не
слыхала заключения его фразы.
Илье Ильичу не нужно было пугаться так своего начальника, доброго и приятного в обхождении человека: он никогда никому дурного не сделал, подчиненные были как нельзя более довольны и не желали лучшего. Никто никогда не
слыхал от него неприятного
слова, ни крика, ни шуму; он никогда ничего не требует, а все просит. Дело сделать — просит, в гости к себе — просит и под арест сесть — просит. Он никогда никому не сказал ты; всем вы: и одному чиновнику и всем вместе.
Что он? Не
слыхать ни
слова, ни движения, даже дыхания, как будто никого не было с нею.
Обломов
услыхал последние
слова, хотел что-то сказать и не мог. Он протянул к Андрею обе руки, и они обнялись молча, крепко, как обнимаются перед боем, перед смертью. Это объятие задушило их
слова, слезы, чувства…
Он в самом деле все глядел и не
слыхал ее
слов и молча поверял, что в нем делается; дотронулся до головы — там тоже что-то волнуется, несется с быстротой. Он не успевает ловить мыслей: точно стая птиц, порхнули они, а у сердца, в левом боку, как будто болит.
— Никому ни
слова! — сказала она, приложив палец к губам и грозя ему, чтоб он тише говорил, чтоб тетка не
услыхала из другой комнаты. — Еще не пора!
Марк вдруг засмеялся,
услыхав последние
слова, и быстро вскочил на ноги.
Она сошла с беседки и не
слыхала его последних
слов. А он жадно следил за ней глазами.
— Что ты делаешь? зачем говоришь мне это!.. Молчи! Возьми назад свои
слова! Я не
слыхала, я их забуду, сочту своим бредом… не казни себя для меня!
— Если б ma tante [тетушка (фр.).]
услыхала вас на этом
слове… «отступления от правил»… — заметила Софья.
И так как он решительно ничего не знал про коммунистическое учение, да и самое
слово в первый раз
услыхал, то я тут же стал ему излагать все, что знал на эту тему.
Я не знал и ничего не
слыхал об этом портрете прежде, и что, главное, поразило меня — это необыкновенное в фотографии сходство, так сказать, духовное сходство, — одним
словом, как будто это был настоящий портрет из руки художника, а не механический оттиск.
Каждый-то раз, как я вступал куда-либо в школу или встречался с лицами, которым, по возрасту моему, был обязан отчетом, одним
словом, каждый-то учителишка, гувернер, инспектор, поп — все, кто угодно, спрося мою фамилию и
услыхав, что я Долгорукий, непременно находили для чего-то нужным прибавить...
Председатель шептался в это время с членом налево и не
слыхал того, что говорила Маслова, но для того, чтобы показать, что он всё слышал, он повторил ее последние
слова.
Нехлюдов переводил
слова англичанина и смотрителя, не вникая в смысл их, совершенно неожиданно для себя смущенный предстоящим свиданием. Когда среди фразы, переводимой им англичанину, он
услыхал приближающиеся шаги, и дверь конторы отворилась, и, как это было много раз, вошел надзиратель и за ним повязанная платком, в арестантской кофте Катюша, он, увидав ее, испытал тяжелое чувство.
— Не беспокойтесь так, Дмитрий Федорович, — заключил прокурор, — все теперь записанное вы потом прослушаете сами и с чем не согласитесь, мы по вашим
словам изменим, а теперь я вам один вопросик еще в третий раз повторю: неужто в самом деле никто, так-таки вовсе никто, не
слыхал от вас об этих зашитых вами в ладонку деньгах? Это, я вам скажу, почти невозможно представить.
Он знал, однако, со
слов Катерины Ивановны, что отставной штабс-капитан человек семейный: «Или спят все они, или, может быть,
услыхали, что я пришел, и ждут, пока я отворю; лучше я снова постучусь к ним», — и он постучал.
— Стой, Ракитка! — вскочила вдруг Грушенька, — молчите вы оба. Теперь я все скажу: ты, Алеша, молчи, потому что от твоих таких
слов меня стыд берет, потому что я злая, а не добрая, — вот я какая. А ты, Ракитка, молчи потому, что ты лжешь. Была такая подлая мысль, что хотела его проглотить, а теперь ты лжешь, теперь вовсе не то… и чтоб я тебя больше совсем не
слыхала, Ракитка! — Все это Грушенька проговорила с необыкновенным волнением.
Марья Кириловна ничего не видала, ничего не
слыхала, думала об одном, с самого утра она ждала Дубровского, надежда ни на минуту ее не покидала, но когда священник обратился к ней с обычными вопросами, она содрогнулась и обмерла, но еще медлила, еще ожидала; священник, не дождавшись ее ответа, произнес невозвратимые
слова.
Присланный на казенный счет, не по своей воле, он был помещен в наш курс, мы познакомились с ним, он вел себя скромно и печально, никогда мы не
слыхали от него ни одного резкого
слова, но никогда не
слыхали и ни одного слабого.
Когда я в первый раз познакомился с Евангелием, это чтение пробудило во мне тревожное чувство. Мне было не по себе. Прежде всего меня поразили не столько новые мысли, сколько новые
слова, которых я никогда ни от кого не
слыхал. И только повторительное, все более и более страстное чтение объяснило мне действительный смысл этих новых
слов и сняло темную завесу с того мира, который скрывался за ними.
Услужливые старухи отправили ее было уже туда, куда и Петро потащился; но приехавший из Киева козак рассказал, что видел в лавре монахиню, всю высохшую, как скелет, и беспрестанно молящуюся, в которой земляки по всем приметам узнали Пидорку; что будто еще никто не
слыхал от нее ни одного
слова; что пришла она пешком и принесла оклад к иконе Божьей Матери, исцвеченный такими яркими камнями, что все зажмуривались, на него глядя.
В «дворянских» отделениях был кейф, отдых, стрижка, бритье, срезание мозолей, ставка банок и даже дерганье зубов, а «простонародные» бани являлись, можно безошибочно сказать, «поликлиникой», где лечились всякие болезни. Медиками были фельдшера, цирюльники, бабки-костоправки, а парильщики и там и тут заменяли массажисток еще в те времена, когда и
слова этого не
слыхали.
И ничего в памяти у меня больше не осталось яркого от Триумфальных ворот. Разве только что это
слово: «Триумфальные» ворота — я ни от кого не
слыхал. Бывало, нанимаешь извозчика...