Неточные совпадения
Всё в том же духе озабоченности, в котором она находилась весь этот день, Анна с удовольствием и отчетливостью устроилась в дорогу; своими маленькими ловкими руками она отперла и заперла красный мешочек, достала подушечку, положила себе
на колени и, аккуратно закутав
ноги, спокойно
уселась.
— Вижу, вижу; ну так как же мы теперь себя чувствуем, а? — обратился Зосимов к Раскольникову, пристально в него вглядываясь и
усаживаясь к нему
на диван, в
ногах, где тотчас же и развалился по возможности.
Пообедав, он пошел в мезонин к Дронову, там уже стоял, прислонясь к печке, Макаров, пуская в потолок струи дыма, разглаживая пальцем темные тени
на верхней губе, а Дронов, поджав
ноги под себя,
уселся на койке в позе портного и визгливо угрожал кому-то...
— Да, — поторопилась ответить Варвара,
усаживаясь на диван с
ногами и оправляя платье. — Ты, конечно, говоришь всегда умно, интересно, но — как будто переводишь с иностранного.
Илья Ильич
уселся на стуле, подобрал под себя
ноги и не успел задуматься, как раздался звонок.
Выбранный старшина объявил председателю, кто избран старшиной, и все опять, шагая через
ноги друг другу,
уселись в два ряда
на стулья с высокими спинками.
Он
уселся у него в
ногах на табурете.
— Лопухов пододвинул к одному креслу другое, чтобы положить
на него
ноги, поспокойнее
уселся, закуривая сигару и продолжая свою речь.
— Ну, рассказывайте же, — продолжала она, разглаживая полы своего платья и укладывая их себе
на ноги, точно она
усаживалась надолго, — рассказывайте или прочтите что-нибудь, как, помните, вы нам читали из «Онегина»…
Тут, по счастью, я вспомнил, что в Париже, в нашем посольстве, объявляя Сазонову приказ государя возвратиться в Россию, секретарь встал, и Сазонов, ничего не подозревая, тоже встал, а секретарь это делал из глубокого чувства долга, требующего, чтоб верноподданный держал спину
на ногах и несколько согбенную голову, внимая монаршую волю. А потому, по мере того как консул вставал, я глубже и покойнее
усаживался в креслах и, желая, чтоб он это заметил, сказал ему, кивая головой...
Года через два или три, раз вечером сидели у моего отца два товарища по полку: П. К. Эссен, оренбургский генерал-губернатор, и А. Н. Бахметев, бывший наместником в Бессарабии, генерал, которому под Бородином оторвало
ногу. Комната моя была возле залы, в которой они
уселись. Между прочим, мой отец сказал им, что он говорил с князем Юсуповым насчет определения меня
на службу.
В усадьбе и около нее с каждым днем становится тише; домашняя припасуха уж кончилась, только молотьба еще в полном ходу и будет продолжаться до самых святок. В доме зимние рамы вставили, печки топить начали; после обеда, часов до шести, сумерничают, а потом и свечи зажигают; сенные девушки уж больше недели как
уселись за пряжу и работают до петухов, а утром, чуть свет забрезжит, и опять
на ногах. Наконец в половине октября выпадает первый снег прямо
на мерзлую землю.
Мастера бросали работу, частью
усаживались, как работали, «
ноги калачиком»,
на катке вокруг чашек, а кому не хватало места, располагались стоя вместе с мальчиками и по очереди черпали большими деревянными ложками щи.
Чаек подали, и девушки, облокотясь
на подушечки, стали пить. Сестра Феоктиста
уселась в
ногах,
на кровати.
Так, с шутками и со щипками, он обошел всех девиц и, наконец,
уселся рядом с толстой Катей, которая положила ему
на ногу свою толстую
ногу, оперлась о свое колено локтем, а
на ладонь положила подбородок и равнодушно и пристально стала смотреть, как землемер крутил себе папиросу.
Становая своею полною фигурой напомнила ему г-жу Захаревскую, а солидными манерами — жену Крестовникова. Когда вышли из церкви, то господин в синем сюртуке подал ей манто и сам
уселся на маленькую лошаденку, так что
ноги его почти доставали до земли.
На этой лошаденке он отворил для господ ворота. Становая, звеня колокольцами, понеслась марш-марш вперед. Павел поехал рядом с господином в синем сюртуке.
Мари, ребенок и Павел пошли по парку, но прошли они недалеко и
уселись на скамеечке. Ребенок стал у
ног матери. Павлу и Мари, видимо, хотелось поговорить между собой.
— Да и вина уж кстати подай, холоп! — прибавляет от себя мальчуган, который взлез между тем
на диван и
уселся на нем с
ногами.
— Мерзавец! — проговорил ему вслед довольно громко Калинович и вскоре выехал со двора. Развалясь и положа
нога на ногу,
уселся он в своей маленькой каретке и быстро понесся по Невскому. В Морской экипаж остановился перед главным входом одного из великолепных домов.
Степан Трофимович сидел, протянувшись
на кушетке. С того четверга он похудел и пожелтел. Петр Степанович с самым фамильярным видом
уселся подле него, бесцеремонно поджав под себя
ноги, и занял
на кушетке гораздо более места, чем сколько требовало уважение к отцу. Степан Трофимович молча и с достоинством посторонился.
Ченцов
уселся рядом с нею; Аксинья немедленно же склонила свою голову
на его
ноги.
Он положил мешок, взмостился
на нары и
уселся, подобрав под себя
ноги, не смея ни
на кого поднять глаза.
Кота кое-как вытащили и сняли у него с хвоста гремушки. Передонов отыскал репейниковые шишки и снова принялся лепить их в кота. Кот яростно зафыркал и убежал в кухню. Передонов, усталый от возни с котом,
уселся в своем обычном положении: локти
на ручки кресла, пальцы скрещены,
нога на ногу, лицо неподвижное, угрюмое.
Он опустился
на колени у сестриных
ног и положил голову
на ее колени. Она ласкала и щекотала его. Миша смеялся, ползая коленями по полу. Вдруг сестра отстранила его и пересела
на диван. Миша остался один. Он постоял немного
на коленях, вопросительно глядя
на сестру. Она
уселась поудобнее, взяла книгу, словно читать, а сама посматривала
на брата.
При последних словах Боброва точно подбросило
на кровати, и он быстро
уселся на ней, свесив вниз голые
ноги.
Константин неуклюже высвободил из-под себя
ноги, растянулся
на земле и подпер голову кулаками, потом поднялся и опять сел. Все теперь отлично понимали, что это был влюбленный и счастливый человек, счастливый до тоски; его улыбка, глаза и каждое движение выражали томительное счастье. Он не находил себе места и не знал, какую принять позу и что делать, чтобы не изнемогать от изобилия приятных мыслей. Излив перед чужими людьми свою душу, он наконец
уселся покойно и, глядя
на огонь, задумался.
У Ежова
на диване сидел лохматый человек в блузе, в серых штанах. Лицо у него было темное, точно копченое, глаза неподвижные и сердитые, над толстыми губами торчали щетинистые солдатские усы. Сидел он
на диване с
ногами, обняв их большущими ручищами и положив
на колени подбородок. Ежов
уселся боком в кресле, перекинув
ноги через его ручку. Среди книг и бумаг
на столе стояла бутылка водки, в комнате пахло соленой рыбой.
— Вы говорите, род человеческий как будет продолжаться? — сказал он,
усевшись опять против меня и широко раскрыв
ноги и низко опершись
на них локтями. — Зачем ему продолжаться, роду-то человеческому? — сказал он.
Скажу только, что, наконец, гости, которые после такого обеда, естественно, должны были чувствовать себя друг другу родными и братьями, встали из-за стола; как потом старички и люди солидные, после недолгого времени, употребленного
на дружеский разговор и даже
на кое-какие, разумеется, весьма приличные и любезные откровенности, чинно прошли в другую комнату и, не теряя золотого времени, разделившись
на партии, с чувством собственного достоинства сели за столы, обтянутые зеленым сукном; как дамы,
усевшись в гостиной, стали вдруг все необыкновенно любезны и начали разговаривать о разных материях; как, наконец, сам высокоуважаемый хозяин дома, лишившийся употребления
ног на службе верою и правдою и награжденный за это всем, чем выше упомянуто было, стал расхаживать
на костылях между гостями своими, поддерживаемый Владимиром Семеновичем и Кларой Олсуфьевной, и как, вдруг сделавшись тоже необыкновенно любезным, решился импровизировать маленький скромный бал, несмотря
на издержки; как для сей цели командирован был один расторопный юноша (тот самый, который за обедом более похож был
на статского советника, чем
на юношу) за музыкантами; как потом прибыли музыканты в числе целых одиннадцати штук и как, наконец, ровно в половине девятого раздались призывные звуки французской кадрили и прочих различных танцев…
Со стены спускалось что-то кубическое и тяжелое. Гаврила принял это в лодку. Спустилось еще одно такое же. Затем поперек стены вытянулась длинная фигура Челкаша, откуда-то явились весла, к
ногам Гаврилы упала его котомка, и тяжело дышавший Челкаш
уселся на корме.
Злобин — это был он — только горько усмехнулся и показал глазами
на свою левую
ногу, разбитую параличом. Прогремевший
на всю Сибирь миллионер обыкновенно каждый день в это время поджидал
на заветной скамеечке грозного генерала, чтобы вспомнить вместе далекую старину и посоветоваться о настоящем. Так было и сейчас. Когда генерал
уселся на скамье, Злобин сейчас же заговорил с оживлением...
Стаканыч перешел
на кровать Дедушки и
уселся у него в
ногах. Старик опять посмотрел в окно
на густое, синее, спокойное небо, потом пошевелил сложенными
на животе пальцами и длинно вздохнул.
На самом конце нар, по бокам угла,
уселись, спустив
ноги, двое солдат Панчук и Коваль.
Одно только кажется Меркулову странным: как-то неровно идет сегодня белый мерин. Так и шатает его из стороны в сторону… Ишь как качнуло. Насилу удержался Меркулов, чтобы не полететь с лошади вперед головой. Нет, надо
усесться верхом как следует. Пробует Меркулов перебросить правую
ногу на другую сторону, но
нога не шевелится, отяжелела — точно к ней кто привязал странную тяжесть. А лошадь так и ходит, так и шатается под ним. «Но, ты, че-ерт! Засну-ул?..»
Дали. Двое стражников
уселись на голову и
на ноги, а третий отхлестал нагайкой.
Полежав так, он посунулся вперед раз, два и, наконец, перекинул
ногу через спину лошади и
уселся, упираясь ступнями
ног на долевой ремень шлеи.
— Владычица моя! — прошептал Ордынов, дрогнув всем телом. Он опомнился, заслышав
на себе взгляд старика: как молния, сверкнул этот взгляд
на мгновение — жадный, злой, холодно-презрительный. Ордынов привстал было с места, но как будто невидимая сила сковала ему
ноги. Он снова
уселся. Порой он сжимал свою руку, как будто не доверяя действительности. Ему казалось, что кошмар его душит и что
на глазах его все еще лежит страдальческий, болезненный сон. Но чудное дело! Ему не хотелось проснуться…
«Экая славная девочка! — подумал граф, снова вставив стеклышко, глядя
на нее, и, как будто
усаживаясь на окне, стараясь
ногой тронуть ее ножку. — И как она хитро дала мне почувствовать, что я могу увидеть ее в саду у окна, коли захочу». Лиза даже потеряла в его глазах большую часть прелести: так легка ему показалась победа над нею.
А когда Иисус начинал говорить, он тихо
усаживался в углу, складывал свои руки и
ноги и смотрел так хорошо своими большими глазами, что многие обратили
на это внимание.
Василий Петрович влез в коляску,
уселся рядом с Кудряшовым, и коляска покатилась, дребезжа и подскакивая по мостовой. Василий Петрович сидел
на мягких подушках и, покачиваясь, улыбался. «Что за притча! — думал он. — Давно ли Кудряшов был беднейшим студентом, а теперь — коляска!» Кудряшов, положив вытянутые
ноги на переднюю скамейку, молчал и курил сигару. Через пять минут экипаж остановился.
Когда обещанный кулечек с картофелем был привязан белобрысою Палашкой к экипажу, Софья Ивановна, закутанная с головы до
ног, стала
усаживаться на дрожки, поддерживаемая лакеем Федором, у которого все лицо, от стужи ли, или от чего другого, было покрыто синяками.
Когда же Семен Иванович, помещаясь
на постель, ощупал собою золовку и упер
ноги в свой заветный сундук, то вскрикнул благим матом,
уселся почти
на корячки и, весь дрожа и трепеща, загреб и заместил сколько мог руками и телом пространства
на своей кровати, тогда как трепещущим, но странно-решительным взором окидывая присутствующих, казалось, изъяснял, что скорее умрет, чем уступит кому-нибудь хоть сотую капельку из бедной своей благостыни…
Я досадливо махнула рукой, давая понять, что не нуждаюсь в услугах странной служанки, но вместо того, чтобы уйти, Мариам преспокойно
уселась на полу, скрестив по-турецки
ноги, мыча
на всю комнату и странно жестикулируя. Ее пустые, бессмысленные глаза были обращены ко мне. От этого неживого взгляда делалось тяжело и холодно
на душе.
Старейшие из дедушкиных гостей
уселись на подушки, скрестив, по восточному обычаю
ноги, а молодежь поместилась поодаль, почтительно стоя в присутствии старших.
Немного пришлось отдыха
на его долю. Еще к ранним обедням не начинали благовеста, как, наспех одевшись, чуть не бегом побежал он к Доронину. Зиновий Алексеич один еще был
на ногах. Когда вошел к нему Марко Данилыч, он только что хотел
усесться за столик, где уж кипел самовар.
Между тем течь делала свое дело… Вода уже залила часть лодки. Пришлось с
ногами усесться на лавочках. Уже по щиколотку
ног стояла вода.
Лишь только, поздоровавшись с моим отцом, он
усаживался с
ногами, по восточному обычаю,
на пестрой тахте, я вскакивала к нему
на колени и, смеясь, рылась в карманах его бешмета, [Бешмет — род кафтана, обшитого галуном.] где всегда находились для меня разные вкусные лакомства, привезенные из аула. Чего тут только не было — и засахаренный миндаль, и кишмиш, и несколько приторные медовые лепешки, мастерски приготовленные хорошенькой Бэллой — младшей сестренкой моей матери.
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я в один миг соскочила с постели, подбежала к кроватке Краснушки, взобралась
на нее, как была, босая, в одной сорочке, и,
усевшись в
ногах девочки, спрашивала дрожащим от радостного волнения голосом...
На диванчике могли
усесться двое. Половина ее шлейфа покрывала его
ноги.
И, говоря это, толстая Аксинья, раньше чем кто-либо из детей мог предвидеть это, тяжело
уселась на кучу соломы, под которой притаился злополучный Митька.
Уселась и тотчас же вскочила
на ноги как ужаленная. Глаза ее, выпученные и испуганные, стали совсем круглые от страха, рот широко раскрылся.