Неточные совпадения
Раскольников с побледневшими губами, с неподвижным взглядом тихо приблизился к нему, подошел к самому
столу,
уперся в него рукой, хотел что-то сказать, но не мог; слышались лишь какие-то бессвязные звуки.
Аркадий подошел к дяде и снова почувствовал на щеках своих прикосновение его душистых усов. Павел Петрович присел к
столу. На нем был изящный утренний,
в английском вкусе, костюм; на голове красовалась маленькая феска. Эта феска и небрежно повязанный галстучек намекали на свободу деревенской жизни; но тугие воротнички рубашки, правда, не белой, а пестренькой, как оно и следует для утреннего туалета, с обычною неумолимостью
упирались в выбритый подбородок.
Он неестественно быстро вскочил со стула, пошатнув
стол, так что все на нем задребезжало, и, пока Самгин удерживал лампу, живот Бердникова
уперся в его плечи, над головой его завизжали торопливые слова...
Клим услышал
в ее вопросе досаду, обиделся и, подойдя к
столу, зажег лампу. Вошел, жмурясь, растрепанный Макаров, искоса взглянул на Лютова и сказал,
упираясь руками
в плечи Лютова, вдавливая его
в плетеное кресло...
— Перестаньте защищать злостных банкротов, — гремел Хотяинцев, положив локти на
стол и
упираясь в него. — Партию вашу смазал дегтем Азеф, ее прикончили ликвидаторы группы «Почин» Авксентьев, Бунаков, Степа Слетов, бывший мой приятель и сожитель
в ссылке, хороший парень, но не политик, а наивнейший романтик. Вон Егор Сазонов застрелился от стыда за вождей.
И, наклонясь,
упираясь рукою
в стол, он вполголоса, торопливо заговорил...
Весь он стал какой-то пузырчатый, вздутый живот его, точно живот Бердникова,
упирался в край
стола, и когда учителю нужно было взять что-нибудь, он приподнимался на стуле, живот мешал рукам, укорачивал.
Он встал, живот его
уперся в край
стола, руки застегивали тужурку.
— О-о! — произнес следователь,
упираясь руками
в стол и приподняв брови. — Это — персона! Говорят даже, что это
в некотором роде… рычаг! Простите, — сказал он, — не могу встать — ноги!
Он вяло напился чаю, не тронул ни одной книги, не присел к
столу, задумчиво закурил сигару и сел на диван. Прежде бы он лег, но теперь отвык, и его даже не тянуло к подушке; однако ж он
уперся локтем
в нее — признак, намекавший на прежние наклонности.
Вечером задул свежий ветер. Я напрасно хотел писать: ни чернильница, ни свеча не стояли на
столе, бумага вырывалась из-под рук. Успеешь написать несколько слов и сейчас протягиваешь руку назад —
упереться в стену, чтоб не опрокинуться. Я бросил все и пошел ходить по шканцам; но и то не совсем удачно, хотя я уже и приобрел морские ноги.
Дед,
упираясь руками
в стол, медленно поднялся на ноги, лицо его сморщилось, сошлось к носу, стало жутко похоже на топор.
Мне весело было смотреть на него и на бабушку: она, облокотясь о
стол,
упираясь кулаком
в щеки, смотрела на нас и негромко смеялась, говоря...
Опомнился я поздно: мать,
упираясь руками
в стол, поднялась и спросила раздельно...
За дверью раздались тяжелые шаги.
Упираясь руками
в стол, мать поднялась на ноги…
Не отрывая глаз от кривеющей все больше усмешки, я
уперся руками о край
стола, медленно, медленно вместе с креслом отъехал, потом сразу — себя всего — схватил
в охапку — и мимо криков, ступеней, ртов — опрометью.
Гораздо больше нравился мне октавист Митропольский; являясь
в трактир, он проходил
в угол походкой человека, несущего большую тяжесть, отодвигал стул пинком ноги и садился, раскладывая локти по
столу, положив на ладони большую, мохнатую голову. Молча выпив две-три рюмки, он гулко крякал; все, вздрогнув, повертывались к нему, а он,
упираясь подбородком
в ладони, вызывающе смотрел на людей; грива нечесаных волос дико осыпала его опухшее, бурое лицо.
Его трудно понять; вообще — невеселый человек, он иногда целую неделю работает молча, точно немой: смотрит на всех удивленно и чуждо, будто впервые видя знакомых ему людей. И хотя очень любит пение, но
в эти дни не поет и даже словно не слышит песен. Все следят за ним, подмигивая на него друг другу. Он согнулся над косо поставленной иконой, доска ее стоит на коленях у него, середина
упирается на край
стола, его тонкая кисть тщательно выписывает темное, отчужденное лицо, сам он тоже темный и отчужденный.
Продолжая говорить, Верига встал и, упруго
упираясь в край
стола пальцами правой руки, глядел на Передонова с тем безразлично-любезным и внимательным выражением, с которым смотрят на толпу, произнося благосклонно-начальнические речи. Встал и Передонов и, сложа руки на животе, угрюмо смотрел ка ковер под хозяиновыми ногами. Верига говорил...
Диван с валяющимися на нем газетами, пустые бутылки по углам, стаканы и недопитая бутылка на
столе, среди сигар, галстуков и перчаток; у двери — темный старинный шкаф,
в бок которому
упиралась железная койка, с наспех наброшенным одеялом, — вот все, что я успел рассмотреть, оглянувшись несколько раз.
Он наклонил голову — подбородок и щеки его расплылись,
упираясь в грудь, — поставил чашку на
стол, смахнул платком капли кофе с серых брюк и вытер потное лицо.
Тот наклонил голову,
уперся руками
в стол и так, быком, продолжал изъясняться...
Там,
упираясь руками о
стол, стоял Фома. Оскалив зубы, он молча оглядывал купечество горящими, широко раскрытыми глазами. Нижняя челюсть у него тряслась, плечи вздрагивали, и пальцы рук, крепко вцепившись
в край
стола, судорожно царапали скатерть. При виде его по-волчьи злого лица и этой гневной позы купечество вновь замолчало на секунду.
— Чёрт с вами! — густо и спокойно сказала Капитолина и,
упираясь рукой
в стол, медленно подняла со стула своё тяжёлое тело.
Писатель сидел на широком тяжёлом табурете у большого
стола, он подогнул одну ногу под себя и,
упираясь локтем
в стол, наклонился вперёд, покручивая ус быстрым движением пальцев. Его круглая, гладко остриженная голова была освещена огнями двух свечей, глаза смотрели зорко, серьёзно, но куда-то далеко, через Климкова.
Смотря
в том направлении, куда глядел Ганувер, я увидел старого безобразного человека с надменным выражением толстого лица и иронической бровью; выслушав, Дегуст грузно поднялся,
уперся ладонями
в стол и, посмотрев вбок, сказал...
— Республика, конечно! — ответил Мирон, склонясь над
столом; он
упирался ладонями
в распластанный лист газеты так, что бумага натянулась и вдруг лопнула с треском. Якову это показалось дурным предзнаменованием, а Мирон разогнулся, лицо у него было необыкновенное, и он сказал не свойственным ему голосом, крикливо, но ласково...
Изба,
в которую рыженький ввел Антона, была просторна; по крайней мере так показалась она последнему при тусклом свете сального огарка, горевшего на
столе в железном корявом подсвечнике; один конец перегородки, разделявшей ее на две части,
упирался в исполинскую печь с уступами, стремешками и запечьями, другой служил подпорою широким полатям, с которых свешивались чьи-то длинные босые ноги и овчина.
Аян повернулся. Редж, тоже слегка пьяный, махал рукой, приглашая команду слушать. Образовался кружок, лейтенант встал у трупа,
упираясь рукой
в край
стола. Казалось, что он схватил покойника за руку, ища поддержки.
Упираясь руками
в кровать, Бурмистров сидел и молчал. Дворник подвинулся к нему, взял со
стола свечу, осветил лицо, увидал на лбу его крупные капли пота, остановившиеся глаза и нижнюю челюсть, дрожавшую мелкою дрожью.
Приподняв фонарь, он осветил горницу: стражник лежал
в переднем углу под
столом, так что видны были только его голые, длинно вытянутые ноги, чёрные от волос; они тяжко
упирались согнутыми пальцами
в мокрый, тёмный пол, будто царапая его, а большие круглые пятки разошлись странно далеко врозь. Авдотья лежала у самого порога, тоже вверх спиной, подогнув под себя руки; свет фонаря скользил по её жёлтому, как масло, телу, и казалось, что оно ещё дышит, живёт.
Тетка раскричалась, хотела было опять одеть своего супруга и отправить к Бакуниным; но дядя на этот раз
уперся и, встав из-за
стола, разумеется, совершенно голодный, сказал, «что он уже пообедал» — и пригласил нас с Казначеевым
в кабинет, обещая прочесть что-то новое.
Посредине комнаты стоял письменный
стол, покрытый клеенкой. Медвежонок по ножке
стола добрался до клеенки, ухватил ее зубами,
уперся лапами
в ножку и принялся тащить что было мочи. Тащил, тащил, пока не стащил всю клеенку, вместе с ней — лампу, две чернильницы, графин с водой и вообще все, что было разложено на
столе.
В результате — разбитая лампа, разбитый графин, разлитые по полу чернила, а виновник всего скандала забрался
в самый дальний угол; оттуда сверкали только одни глаза, как два уголька.
—
В чем-с прикажете простить вас и
в чем вы один виноваты? — методически размеренно, пунктуально, со спокойно-ледяной улыбкой спросил чиновник, привстав с места и эластически
упираясь на
стол сжатыми пальцами.
Действительно, лицо его было страшно
в эту минуту. Мрачные глаза потухли, а на висках и
в щеках, словно железные, упруго и круто заходили старческие мускулы. Майор только
уперся напряженными пальцами
в стол и стоял неподвижно. Он ломал себя нравственно, делал над собою какое-то страшное усилие, пряча
в самую сокровенную глубину души великий груз своего неисходного горя. Устинов, отвернувшись, слышал только, как раза два коротким, невыразимо-болезненным скрежетом заскрипели его зубы.
В это время Даша стояла посреди небольшой полутемной комнаты, единственное окно которой
упиралось в стену соседнего дома, заставленной наполовину шкафами, с довольно убогой обстановкой
в виде простой железной, с жестким стружковым матрасом, постелью, с поломанным умывальником и кривоногим
столом.
Гривенничкин (ему тихо,
упираясь коленкой
в стол). Не уронить ли
стол с посудою? заплатит дурачина.