Неточные совпадения
«Что ж? — пронеслось в уме моем, — оправдаться уж никак нельзя, начать новую
жизнь тоже невозможно, а потому — покориться, стать лакеем, собакой, козявкой, доносчиком, настоящим уже доносчиком, а самому потихоньку приготовляться и когда-нибудь — все вдруг взорвать на воздух, все
уничтожить, всех, и виноватых и невиноватых, и тут вдруг все узнают, что это — тот самый, которого назвали вором… а там уж и убить себя».
То, а не другое решение принято было не потому, что все согласились, а, во-первых, потому, что председательствующий, говоривший так долго свое резюме, в этот раз упустил сказать то, что он всегда говорил, а именно то, что, отвечая на вопрос, они могут сказать: «да—виновна, но без намерения лишить
жизни»; во-вторых, потому, что полковник очень длинно и скучно рассказывал историю жены своего шурина; в-третьих, потому, что Нехлюдов был так взволнован, что не заметил упущения оговорки об отсутствии намерения лишить
жизни и думал, что оговорка: «без умысла ограбления»
уничтожает обвинение; в-четвертых, потому, что Петр Герасимович не был в комнате, он выходил в то время, как старшина перечел вопросы и ответы, и, главное, потому, что все устали и всем хотелось скорей освободиться и потому согласиться с тем решением, при котором всё скорей кончается.
Бога живаго без ненависти созерцать не могут и требуют, чтобы не было Бога
жизни, чтоб
уничтожил себя Бог и все создание свое.
Иван Федорович прибавил при этом в скобках, что в этом-то и состоит весь закон естественный, так что
уничтожьте в человечестве веру в свое бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую
жизнь.
И осуществилось лишь обратное подобие этой «соборности» в русском коммунизме, который
уничтожил всякую свободу творчества и создал культуру социального заказа, подчинив всю
жизнь организованному извне механическому коллективу.
— Мне суждена другая доля… Меня манит недостижимое.
Жизнь моя пройдет бурно…
Уничтожая все на своем пути, принося страдания всем, кого роковая судьба свяжет со мною. И прежде всего тем, кого я люблю.
Снять бремя свободы и подменить свободу принуждением значит
уничтожить тайну веры, которая и есть тайна благодатной свободы и свободной любви, значит превратить религиозную
жизнь в принуждение видимых вещей, закрепить необходимость.
Может быть, влияние кружка и действовало на него, в смысле признания известных отвлеченных теорий, но оно не могло
уничтожить в нем верного чутья действительной
жизни, не могло совершенно закрыть пред ним дороги, указанной ему талантом.
— Да, надо кого-нибудь позвать. Я убедился, что нам их бояться таким образом нечего. В
жизни, в принципах мы составляем особое целое, а так, одною наружною стороною, отчего же нам не соприкасаться с ними?.. Я подумаю, и мы, кажется, даже
уничтожим декады, а назначим простые дни в неделю, — это даже будет полезно для пропаганды.
Право,
жизнь совсем не так сложна и запутанна, как ты хочешь меня уверить. Но ежели бы даже она и была такова, то существует очень простая манера
уничтожить запутанности — это разрубить тот узел, который мешает больше других. Не знаю, кто первый употребил в дело эту манеру, — кажется, князь Александр Иванович Македонский, — но знаю, что этим способом он разом привел армию и флоты в блистательнейшее положение.
Нужно
уничтожать того, кто мешает ходу
жизни, кто продает людей за деньги, чтобы купить на них покой или почет себе.
Железные дороги
уничтожают на протяжении своем целую серию промыслов, дававших цветение и
жизнь.
Боязнь за"шкуру", за завтрашний день — вот основной тезис, из которого отправляется современный русский человек, и это смутное ожидание вечно грозящей опасности
уничтожает в нем не только позыв к деятельности, но и к самой
жизни.
Явилась семья друзей, и с ними неизбежная чаша. Друзья созерцали лики свои в пенистой влаге, потом в лакированных сапогах. «Прочь горе, — восклицали они, ликуя, — прочь заботы! Истратим,
уничтожим, испепелим, выпьем
жизнь и молодость! Ура!» Стаканы и бутылки с треском летели на пол.
— Зачем я самовольно и неблагодарно отвергну почетное назначение, к которому призван? Одна светлая надежда в
жизни и осталась, а я
уничтожу и ее? Если я погублю, что свыше вложено в меня, то погублю и себя…
Лазарь же хоть и не столь преуспел, а все-таки сумел
уничтожить тот особливый наружный облик, который запирает еврею вход в
жизнь.
«Экое разрушительное, жестокое существо человек, сколько
уничтожил разнообразных живых существ, растений для поддержания своей
жизни», — думал я, невольно отыскивая чего-нибудь живого среди этого мертвого черного поля.
Выгоды общественной
жизни состоят в обеспечении собственности, труда и содействии совокупному усовершенствованию
жизни — общая воинская повинность
уничтожает всё это.
И потому утверждение защитников государственного строя о том, что если упразднить государственное насилие, то злые будут властвовать над добрыми, не только не доказывает того, чтобы это (властвование злых над добрыми) было опасно, так как это самое и происходит, но, напротив, доказывает то, что государственное насилие, дающее возможность злым властвовать над добрыми, и есть то зло, которое желательно
уничтожить и которое постоянно уничтожается самою
жизнью.
«Если бы человек исполнил то, что проповедуется Христом, то он
уничтожил бы свою
жизнь; и если бы все люди исполнили это, то прекратился бы и род человеческий», — говорят они.
Государственная власть, если она и
уничтожает внутренние насилия, вносит всегда в
жизнь людей новые насилия и всегда всё большие и большие, по мере своей продолжительности и усиления.
Развращает, озлобляет, озверяет и потому разъединяет людей не воровство, не грабеж, не убийство, не блуд, не подлоги, а ложь, та особенная ложь лицемерия, которая
уничтожает в сознании людей различие между добром и злом, лишает их этим возможности избегать зла и искать добра, лишает их того, что составляет сущность истинной человеческой
жизни, и потому стоит на пути всякого совершенствования людей.
Доктора и магистры и духовное сословие стали заботиться только о том, чтобы покорить весь свет своему владычеству, вооружали людей друг против друга на убийства и грабежи и совсем
уничтожили христианство в вере и в
жизни.
«Берусь за перо, чтобы рассказать, каким образом один необдуманный шаг может испортить всю человеческую
жизнь,
уничтожить все ее плоды, добытые ценою долгих унижений, повергнуть в прах все надежды на дальнейшее повышение в избранной специальности и даже отнять у человека лучшее его право в этом мире — право называться верным сыном святой римско-католической церкви!
Уже пять месяцев Софья Николавна была невестой Алексея Степаныча, и во всё это время, верная своему намерению перевоспитать своего жениха — невеста не теряла ни одной удобной минуты и старалась своими разговорами сообщать ему те нравственные понятия, которых у него недоставало, уяснять и развивать то, что он чувствовал и понимал темно, бессознательно, и
уничтожать такие мысли, которые забрались ему в голову от окружающих его людей; она даже заставляла его читать книги и, потом разговаривая с ним о прочитанном, с большим искусством объясняла всё смутно или превратно понятое, утверждая всё шаткое и применяя вымышленное к действительной
жизни.
В письме была описана вся
жизнь Михайла Максимовича и в заключение сказано, что грешно оставлять в неведении госпожу тысячи душ, которые страдают от тиранства изверга, ее мужа, и которых она может защитить,
уничтожив доверенность, данную ему на управление имением; что кровь их вопиет на небо; что и теперь известный ей лакей, Иван Ануфриев, умирает от жестоких истязаний и что самой Прасковье Ивановне нечего опасаться, потому что Михайла Максимович в Чурасово не посмеет и появиться; что добрые соседи и сам губернатор защитят ее.
Он не может
уничтожить противоречий
жизни, у него нет сил изгнать из нее зло и грязь, — так не отнимайте же у него права не видеть того, что убивает душу!
Войницкий. Не замолчу! (Загораживая Серебрякову дорогу.) Постой, я не кончил! Ты погубил мою
жизнь! Я не жил, не жил! По твоей милости я истребил,
уничтожил лучшие годы своей
жизни. Ты мой злейший враг!
— «Вы заметили, какие у него глаза? — говорит она. — Он, разумеется, тоже крестьянин и, может быть, сняв мундир, тоже будет социалистом, как все у нас. И вот, люди с такими глазами хотят завоевать весь мир, перестроить всю
жизнь, изгнать нас,
уничтожить, всё для того, чтобы торжествовала какая-то слепая, скучная справедливость!»
— Нет, я говорил только, что вообще
жизнь, обнаженная от благородных мыслей и побуждений, постыла и невозможна, так как эта обнаженность
уничтожает самый существенный ее признак: способность развиваться и совершенствоваться.
В бреду шли дни, наполненные страшными рассказами о яростном истреблении людей. Евсею казалось, что дни эти ползут по земле, как чёрные, безглазые чудовища, разбухшие от крови, поглощённой ими, ползут, широко открыв огромные пасти, отравляя воздух душным, солёным запахом. Люди бегут и падают, кричат и плачут, мешая слёзы с кровью своей, а слепые чудовища
уничтожают их, давят старых и молодых, женщин и детей. Их толкает вперёд на истребление
жизни владыка её — страх, сильный, как течение широкой реки.
Присутствие брата, с которым у него было слишком мало общего, который не удостоил его даже упрека, который даже не пренебрегал, а просто брезгал им, — угнетало его… да и расстаться с Давыдом не составляло для него особенного горя. Меня, разумеется, разлука эта
уничтожила; я словно осиротел на первых порах и потерял всякую опору в
жизни и всякую охоту к ней.
— Так
уничтожаю последний остаток признательности… боже! боже! я невиновна… ты, ты сам дал мне вольную душу, а он хотел сделать меня рабой, своей рабой!.. невозможно! невозможно женщине любить за такое благодеяние… терпеть, страдать я согласна… но не требуй более; боже! если б ты теперь мне приказал почитать его своим благодетелем — я и тебя перестала бы любить!.. моя
жизнь, моя судьба принадлежат тебе, создатель, и кому ты хочешь — но сердце в моей власти!..
— Что это! Какое божественное зрелище! — медленно сказал он, привставая невольно и выпрямляясь, как в присутствии высшего существа. И,
уничтожая стены, пространство и время стремительностью всепроникающего взора, он широко взглянул куда-то в глубь покидаемой
жизни.
«Внутренняя несостоятельность всей объективной формы существования прекрасного открывается в том, что красота находится в чрезвычайно шатком отношении к целям исторического движения даже и на том поприще, где она кажется наиболее обеспеченною (т. е. в человеке: исторические события часто
уничтожают много прекрасного: например, говорит Фишер, реформация
уничтожила веселую привольность и пестрое разнообразие немецкой
жизни XIII-XV столетий).
— Много раз натыкался я на эту боязнь праведника, на изгнание из
жизни хорошего человека. Два отношения к таким людям: либо их всячески
уничтожают, сначала затравив хорошенько, или — как собаки — смотрят им в глаза, ползают пред ними на брюхе. Это — реже. А учиться жить у них, подражать им — не могут, не умеют. Может быть — не хотят?
Ее появление вносит конфуз в порядочные семейства, заставляет умолкнуть самые оживленные разговоры, расширяет изумлением глаза; одним словом,
уничтожает веселость, гармонию, движение и
жизнь.
Цыплунов. Вы
уничтожили мечту всей моей
жизни, опустошили мою душу.
Я напомню вам Монарха, ревностного к общему благу, деятельного, неутомимого, который пылал страстию человеколюбия, хотел
уничтожить вдруг все злоупотребления, сделать вдруг все добро, но который ни в чем не имел успеха и при конце
жизни своей видел с горестию, что он государство свое не приблизил к цели политического совершенства, а удалил от нее: ибо Преемнику для восстановления порядка надлежало все новости его
уничтожить.
«Конечно, — рассуждали они, — худосочие и ревматизм нельзя
уничтожить медикаментами; надо переменить образ
жизни и всю внешнюю обстановку.
Ощущение непонятной тревоги смущало и раздражало его. Чувство недовольства собой редко являлось в нём, но и являясь, никогда не охватывало его сильно и надолго — он умел быстро справляться с ним. Он был уверен, что человек должен понимать свои эмоции и развивать или
уничтожать их, и, когда при нём говорили о таинственной сложности психической
жизни человека, он, иронически усмехаясь, называл такие суждения «метафизикой».
— Ловко! — одобряет публика вывод оратора. А Тяпа мычит, потирая себе грудь. Так же точно он мычит, когда с похмелья выпивает первую рюмку водки. Ротмистр сияет. Читают корреспонденции. Тут для ротмистра — «разливанное море», по его словам. Он всюду видит, как купец скверно делает
жизнь и как он портит сделанное до него. Его речи громят и
уничтожают купца. Его слушают с удовольствием, потому что он — зло ругается.
А если всемогущ — так и
уничтожил бы всё зло
жизни, соединил бы людей в добре, для всех явном!
Но если человек просто удаляется от зла, не видя возможности
уничтожить его или не находя в себе самом достаточно средств для этого, мы никогда не осмелимся порицать его и даже не откажем ему в нашем уважении, если он заслуживает его другими сторонами своей
жизни.
«Медицина, конечно, помогает неделимому, но она помогает ему лишь насчет вида…» Природа расточительна и неаккуратна; она выбрасывает на свет много существ и не слишком заботится о совершенстве каждого из них; отбирать и
уничтожать все неудавшееся она предоставляет беспощадной
жизни.
Как от огня топится воск в свече, так от
жизни души уничтожается
жизнь тела. Тело сгорает на огне духа и сгорает совсем, когда приходит смерть. Смерть
уничтожает тело так же, как строители
уничтожают леса, когда здание готово.
Пользуясь какой бы то ни было вещью, помни, что это — произведение человеческого труда и что, тратя,
уничтожая, портя эту вещь, ты тратишь труд, иногда
жизнь человеческую.
В молодых годах люди верят, что назначение человечества в постоянном совершенствовании и что возможно и даже легко исправить всё человечество,
уничтожить все пороки и несчастья. Мечты эти не смешны, а, напротив, в них гораздо больше истины, чем в суждениях старых, завязших в соблазнах людей, когда люди эти, проведшие всю
жизнь не так, как это свойственно человеку, советуют людям ничего не желать, не искать, а жить, как животное.
28) Усилия самоотречения, смирения и правдивости,
уничтожая в человеке препятствия к соединению любовью его души с другими существами и богом, дают ему всегда доступное ему благо, и потому то, что представляется человеку злом, есть только указание того, что человек ложно понимает свою
жизнь и не делает того, что дает ему свойственное ему благо. Зла нет.
Губительны для доброй
жизни излишества в пище, так же и еще более губительны для доброй
жизни излишества половой
жизни. И потому чем меньше отдается человек тому и другому, тем лучше для его истинно духовной
жизни. Разница между тем и другим, однако, большая. Отказавшись совсем от пищи, человек
уничтожает свою
жизнь; отказавшись же от половой
жизни, человек не прекращает ни своей
жизни, ни
жизни рода, которая зависит не от него одного.