Неточные совпадения
«Революция силами дикарей. Безумие, какого никогда не знало человечество. И пред лицом
врага. Казацкая мечта. Разин, Пугачев — казаки, они шли против Москвы как государственной организации, которая стесняла их анархическое своеволие. Екатерина правильно догадалась
уничтожить Запорожье», — быстро думал он и чувствовал, что эти мысли не могут утешить его.
— Наша армия уже разбита, и мы — накануне революции. Не нужно быть пророком, чтоб утверждать это, — нужно побывать на фабриках, в рабочих казармах. Не завтра — послезавтра революция вспыхнет. Пользуясь выступлением рабочих, буржуазия
уничтожит самодержавие, и вот отсюда начнется нечто новенькое. Если буржуазия, при помощи военщины, генералов, сумеет организоваться — пролетариат будет иметь пред собой
врага более опасного, чем царь и окружающие его.
— Война
уничтожает сословные различия, — говорил он. — Люди недостаточно умны и героичны для того, чтобы мирно жить, но пред лицом
врага должно вспыхнуть чувство дружбы, братства, сознание необходимости единства в игре с судьбой и для победы над нею.
Ему казалось иногда, что она обращала к нему немой, молящий взгляд о помощи или вопросительно глядела на него, как будто пытая, силен ли и волен ли он поднять, оправить ее, поставить на ноги,
уничтожив невидимого
врага, и вывести на прямой путь?
Когда в 1917 г. победили деятели революции, то они признали деятелей культурного ренессанса своими
врагами и низвергли их,
уничтожив их творческое дело.
Прислуги тогда не было; один Лебядкин мог бы что-нибудь разболтать, не столько по злобе, потому что вышел тогда в крайнем испуге (а страх к
врагу уничтожает и злобу к нему), а единственно по невоздержанности.
— Скажи сардарю, — сказал он еще, — что моя семья в руках моего
врага; и до тех пор, пока семья моя в горах, я связан и не могу служить. Он убьет мою жену, убьет мать, убьет детей, если я прямо пойду против него. Пусть только князь выручит мою семью, выменяет ее на пленных, и тогда я или умру, или
уничтожу Шамиля.
И взвод поет хором: «За царя и Русь святую
уничтожим мы любую рать
врагов!» Если взвод пел верно, то поручик, весь сияющий, острил...
Войницкий. Не замолчу! (Загораживая Серебрякову дорогу.) Постой, я не кончил! Ты погубил мою жизнь! Я не жил, не жил! По твоей милости я истребил,
уничтожил лучшие годы своей жизни. Ты мой злейший
враг!
Они ожесточенно ищут своего
врага, готовы напуститься на самого невинного, на какого-нибудь Кулигина; но нет ни
врага, ни виновного, которого могли бы они
уничтожить: закон времени, закон природы и истории берет свое, и тяжело дышат старые Кабановы, чувствуя, что есть сила выше их, которой они одолеть не могут, к которой даже и подступить не знают как.
И взвод пел: «За царя и Русь святую
уничтожим мы любую рать
врагов».
Всеобщее движение не могло миновать ушей господина Голядкина-старшего; но вдруг — кстати подоспевшая шуточка, накипевшая, между прочим, в устах господина Голядкина-младшего, разбила,
уничтожила последние надежды героя нашего и наклонила баланс опять в пользу смертельного и бесполезного
врага его.
Враг всяких принудительных мер, Овэн
уничтожил все наказания и взыскания, до того времени употреблявшиеся на фабрике.
Для нас польза связана обыкновенно если не с неприятным, то, во всяком случае, с безразличным в эстетическом отношении; красота и полезность пребывают во вражде; убить эту вражду не удастся никакой художественной промышленности, если утрачен ключ к древнему отношению этих двух враждебных стихий; но было время, когда польза не смотрела пустыми очами в очи красоте; тогда не существовало отрицательного понятия «утилитаризма», который хочет
уничтожать все, не согласное с ним; и первый
враг его, конечно, красота, такая одинокая, такая чуждая для многих современных людей.
Жандармы прогресса и будочники нигилизма открыто провозглашали ультиматум такого рода: «кто не с нами — того мы обязаны
уничтожить, смешать с грязью, заклеймить как
врага человечества.
Бороться с ним,
уничтожая в сердце гордость, — вот величайшая заслуга перед небом, вот посрамление
врага и победа над ним.
Уничтожить жесточайшего
врага моего законного государя почту тогда особенною для себя честью.
— Нет, Нефора, — сказал он, — тот, кого я люблю, тот, кто мог быть знатен и предпочел быть нищим, мог
уничтожить своих
врагов, и вместо того молился за них, — он никого не разлучает, — он соединит нас и научит любви, возвышающей душу и сердце!