Неточные совпадения
Зло порождает зло; первое
страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека
без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен
умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении,
умирает от апоплексического удара.
С тех пор, с самой его смерти, она посвятила всю себя воспитанию этого своего нещечка мальчика Коли, и хоть любила его все четырнадцать лет
без памяти, но уж, конечно, перенесла с ним несравненно больше
страданий, чем выжила радостей, трепеща и
умирая от страха чуть не каждый день, что он заболеет, простудится, нашалит, полезет на стул и свалится, и проч., и проч.
Я готов помочь вам
умереть, если нельзя помочь ни в чем другом, — я говорю, что готов дать вам яд — прекрасный, убивающий быстро,
без всяких
страданий.
— Да,
умер. Я скажу, что он любил тебя, а вовсе не был сумасшедшим. Я не сводил с него глаз и видел каждое его движение, каждое изменение его лица. И для него не существовало жизни
без тебя. Мне казалось, что я присутствую при громадном
страдании, от которого люди
умирают, и я даже почти понял, что передо мною мертвый человек. Понимаешь, Вера, я не знал, как себя держать, что мне делать…
—
Умерла отлично, как следует
умереть старому организму… тихо, покойно,
без страданий, — выдумывал для успокоения своих друзей Сверстов.
— Господи, господи, зачем столько
страданий дано человеку? Пускай бы
умереть, — я всегда говорю: что в смерти страшного? Но только бы
без страданий.
— Она
умерла без особых
страданий, — тихо продолжает сестра, — и до последней минуты вспоминала вас… Уже едва дыша, она заботилась о вас и о вашем ребенке. Просила выбрать ему няню получше… Просила не выпускать гулять в легкой шинельке. Говорила, что забыла починить ему старые чулочки. Ах, какая это нежная, полная самоотречения привязанность к вам!..
— Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! — слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся
страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он
без славы
умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.