Неточные совпадения
Они
ушли. Напрасно я им откликнулся: они б еще с час проискали меня в
саду. Тревога между тем сделалась ужасная.
Из крепости прискакал казак. Все зашевелилось; стали искать черкесов во всех кустах — и, разумеется, ничего не нашли. Но многие, вероятно, остались в твердом убеждении, что если б гарнизон показал более храбрости и поспешности, то по крайней мере десятка два хищников остались бы на месте.
Она
ушла, и он проворно бросился вон
из сада.
Все это наводило на мальчика чувство, близкое к испугу, и не располагало в пользу нового неодушевленного, но вместе сердитого гостя. Он
ушел в
сад и не слышал, как установили инструмент на ножках, как приезжий
из города настройщик заводил его ключом, пробовал клавиши и настраивал проволочные струны. Только когда все было кончено, мать велела позвать в комнату Петю.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни
из церкви
уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого
из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом —
сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать
из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который
из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Он заговорил с матерью. Наденька
ушла в
сад. Мать вышла
из комнаты, и Адуев бросился также в
сад. Наденька, завидев его, встала со скамьи и пошла не навстречу ему, а по круговой аллее, тихонько к дому, как будто от него. Он ускорил шаги, и она тоже.
В десять ужин, а после ужина
уходит в кабинет и до четырех часов стучит на своем «ремингтоне». Летом тот же режим — только больше на воздухе. Любитель цветов, В.М. Лавров копается в
саду, потом ходит за грибами, а по ночам делает переводы на русский язык польских писателей или просматривает материалы для очередного номера журнала, которые ему привозили
из редакции.
«
Уйду я лучше», — решил Кожемякин, тотчас же выбрался
из круга людей, не оглядываясь пошёл вниз, по извилистой дорожке между сочных яблонь и густых кустов орешника. Но когда он проходил ворота
из сада во двор, за плечом у него почтительно прозвучало приветствие Тиунова, и, точно ласковые котята, заиграли, запрыгали мягкие вопросы...
Матвею стало грустно, не хотелось
уходить. Но когда, выходя
из сада, он толкнул тяжёлую калитку и она широко распахнулась перед ним, мальчик почувствовал в груди прилив какой-то новой силы и пошёл по двору тяжёлой и развалистой походкой отца. А в кухне — снова вернулась грусть, больно тронув сердце: Власьевна сидела за столом, рассматривая в маленьком зеркальце свой нос, одетая в лиловый сарафан и белую рубаху с прошвами, обвешанная голубыми лентами. Она была такая важная и красивая.
Старик тяжело поднялся со стула и, нетвердо ступая босыми ногами, согнувшись,
ушел из комнаты. Фома посмотрел вслед отцу, колющий холод страха сжал его сердце. Наскоро умывшись, он спешно пошел в
сад.
Саша (входя с Ивановым
из правой двери). Все
ушли в
сад.
Потапыч принимает чашки. Гавриловна наливает и подает. Гриша приходит
из саду, толкает Гавриловну и делает знак головой, чтобы налила еще. Гавриловна наливает. Гриша
уходит.
Из боковой двери выходят: лакей с самоваром и девка с чайным прибором; ставят то и другое на стол и
уходят. Гавриловна и Потапыч входят за ними. Гавриловна приготовляет чай. Василиса Перегриновна выходит
из саду.
Анна Юрьевна
ушла сначала к княгине, а через несколько времени и совсем уехала в своем кабриолете
из Останкина. Князь же и барон пошли через большой
сад проводить Елену домой. Ночь была лунная и теплая. Князь вел под руку Елену, а барон нарочно стал поотставать от них. По поводу сегодняшнего вечера барон был не совсем доволен собой и смутно сознавал, что в этой проклятой службе, отнимавшей у него все его время, он сильно поотстал от века. Князь и Елена между тем почти шепотом разговаривали друг с другом.
Мне следовало быть на палубе: второй матрос «Эспаньолы»
ушел к любовнице, а шкипер и его брат сидели в трактире, — но было холодно и мерзко вверху. Наш кубрик был простой дощатой норой с двумя настилами
из голых досок и сельдяной бочкой-столом. Я размышлял о красивых комнатах, где тепло, нет блох. Затем я обдумал только что слышанный разговор. Он встревожил меня, — как будете встревожены вы, если вам скажут, что в соседнем
саду опустилась жар-птица или расцвел розами старый пень.
Из окна чердака видна часть села, овраг против нашей избы, в нем — крыши бань, среди кустов. За оврагом —
сады и черные поля; мягкими увалами они
уходили к синему гребню леса, на горизонте. Верхом на коньке крыши бани сидел синий мужик, держа в руке топор, а другую руку прислонил ко лбу, глядя на Волгу, вниз. Скрипела телега, надсадно мычала корова, шумели ручьи.
Из ворот избы вышла старуха, вся в черном, и, оборотясь к воротам, сказала крепко...
Пирамидалов
уходит в
сад.
Из боковой двери выходит Белесова.
И я
ушел из усадьбы тою же дорогой, какой пришел сюда в первый раз, только в обратном порядке: сначала со двора в
сад, мимо дома, потом по липовой аллее… Тут догнал меня мальчишка и подал записку. «Я рассказала все сестре, и она требует, чтобы я рассталась с вами, — прочел я. — Я была бы не в силах огорчить ее своим неповиновением. Бог даст вам счастья, простите меня. Если бы вы знали, как я и мама горько плачем!»
Платонов. Сначала вы как будто благоволили ко мне, удостаивали меня своим благовниманием, а теперь и видеть меня не хотите! Я в одну комнату — вы в другую, я в
сад — вы
из сада, я начинаю говорить с вами, вы отнекиваетесь или говорите сухое, знойное «да» и
уходите… Наши отношения превратились в какое-то недоумение… Виноват я? Противен? (Встает.) Вины я за собой никакой не чувствую. Потрудитесь сейчас же вывести меня
из этого институтски-глупого положения! Выносить его долее я не намерен!
Катя встала, на голое тело надела легкое платье
из чадры и босиком вышла в
сад. Тихо было и сухо, мягкий воздух ласково приникал к голым рукам и плечам. Как тихо! Как тихо!.. Месяц закрылся небольшим облачком, долина оделась сумраком, а горы кругом светились голубовато-серебристым светом. Вдали ярко забелела стена дачи, — одной, потом другой. Опять осветилась долина и засияла тем же сухим, серебристым светом, а тень
уходила через горы вдаль. В черных кустах сирени трещали сверчки.
Он не понимал даже, как мог он оторваться от нее и попасть на пароход. Да и она, — скажи он слово, осталась бы до позднего часа, и тогда ее разрыв с мужем произошел бы сегодня же. Ведь нынче вечером должен приехать
из Москвы Рудич. Но она
ушла в допустимый час — часа в два. В такой час она могла, в глазах прислуги, вернуться
из сада или гостей.
По делу завернул он снова прошлым летом, даже останавливаться на ночь не хотел, рассчитывал покончить все одним днем и чем свет «
уйти» на другом пароходе кверху, в Рыбинск. Куда деваться вечером? В увеселительный
сад… Их даже два было тогда; теперь один хозяин прогорел. Знакомые нашлись у него в городе:
из пароходских кое-кто, инженер, один адвокат заезжий, шустрый малый, ловкий на все и порядочный кутила.
Между тем у бедного Фридриха Адольфовича сердце ныло от страха за своего пернатого питомца. Выпущенный на свободу попка мог свободно
уйти и заблудиться где-нибудь за хутором; наконец, его могла заклевать домашняя птица, разорвать собака и мало ли еще какие ужасы грозили попугаю, выпущенному впервые в
сад из клетки.
Свободного времени у Тани было в это время больше, нежели прежде, так как княжна Людмила была чаще с матерью, обсуждая на все лады предстоящий визит князя Сергея Сергеевича и форму приема желанного гостя. Таня, не любившая сидеть в девичьей,
уходила в
сад,
из него в поле и как-то невольно, незаметно для себя оказывалась близ Соломонидиной избушки. Постоянно приглядываясь к ней, она уже перестала находить в ней что-нибудь страшное.
Татьяна осторожно выглянула
из своей засады, несколько минут как бы застыла в напряженной позе, прислушиваясь к шуму удалявшихся в
саду шагов и, наконец, убедившись, что все
ушли, осторожно стала спускаться по крутому берегу к шалашу.