Неточные совпадения
— Это мой
узник, — объяснила Антонида Ивановна мужу, показывая глазами на Привалова. — Представь себе, когда Сергей Александрыч
узнал, что тебя нет дома, он хотел сейчас же незаметным образом скрыться. В наказание я заставила его проскучать целый час в моем обществе…
Между
узником и посетителями его как-то не завязывался разговор. Да и с чего его было начать? С того, что случилось? Это все
знали хорошо. Высказывать бесполезные рассуждения или утешения было бы очень пошло. Но только вдруг Лябьев и Углаков услыхали в коридоре хорошо им знакомый голос Аграфены Васильевны, которая с кем-то, должно быть, вздорила и наконец брякнула...
Затем он проговорил молитву на исход души и благословил усопшего
узника, в мире раба божьего Трофима, а потом громко наизусть принялся читать заупокойный канон о единоумершем. Службу церковную он
знал наизусть, потому что по-печатному разбирал с грехом пополам, за что много претерпел и от своего попа Мирона, и от покойного игумена Поликарпа.
Эти причеты и плачи наводили тоску даже на солдат, — очень уж ревет девка, пожалуй, еще воевода Полуект Степаныч услышит, тогда всем достанется. Охоня успела разглядеть всех
узников и
узнавала каждого по голосу. Всех ей было жаль, а особенно сжималось ее девичье сердце, когда из темноты глядели на нее два серых соколиных глаза. Белоус только встряхивал кудрями, когда Охоня приваливалась к их окну.
Если же это не
узник, а иной загадочный человек, которого надо было спасать из волн Невы, то почему о нем мог
знать часовой?
О, если бы вы
знали, какое неземное счастье испытывает теперь моя душа оттого, что я умею понимать их!» Желание
узника было исполнено.
Впоследствии над этими словами задумывался венчанный внук Иоанна, заключенный в том же отделении черной избы; часто искал злополучный Дмитрий Иванович ключа к этим иероглифам. Только сказочник Афоня мог объяснить их, рассказав ему повесть о заключенном. Недаром же Антон написал четыре слова на родном языке: они послужили к прекрасной тризне по нем, совершенной через несколько лет устами доброго старца и сердцем юного
узника, который не
знал своих преступлений.
Венчанного
узника не стало в тюрьме, и Афанасья Никитина не видать уже было в ней.
Знать, Дмитрия Иоанновича выпустили на свободу?.. Да, господь освободил его от всех земных уз. Вот что пишет летописец: «1509 года, 14-го февраля, преставился великой князь Дмитрий Иоаннович в нуже, в тюрьме». Герберштейн прибавляет: «Думают, что он умер от холода или от голода или задохнулся от дыма».
Знать,
узник провертел отверстие в пузыре, чтобы, украдкою от своего сторожа, глядеть на свет божий.
— Там свобода, жизнь, счастье! Я введу тебя в широкий вольный свет, и только тогда, когда ты
узнаешь его, ты вздохнешь полной грудью и почувствуешь радость освобожденного из темницы
узника.
О! я не дожидалась толчка извне, я не стала спрашивать, на чьей обязанности лежит помощь собрату, избавление
узника, — голос ее смягчился как бы слезами — нет, ничего этого не хотела
знать я, бедная женщина, не имеющая ни капиталов, ни верного положения; я отыскала этого гнусного жидка…
Это произошло в то самое утро, когда Тения шла на заре из оливковой рощи и, ничего об этом не
зная, удивлялась заметному большому движению людей, которыми овладело любопытство и волнение при известии, что сегодня будут выводить на барки
узников и прожигать темницу.
Знать ли, что спокойствие и безопасность моя и семьи, все мои радости и веселья покупаются нищетой, развратом и страданиями миллионов, — ежегодными виселицами, сотнями тысяч страдающих
узников и миллионом оторванных от семей и одуренных дисциплиной солдат, городовых и урядников, которые оберегают мои потехи заряженными на голодных людей пистолетами; покупать ли каждый сладкий кусок, который я кладу в свой рот или рот моих детей, всем тем страданием человечества, которое неизбежно для приобретения этих кусков; или
знать, что какой ни есть кусок — мой кусок только тогда, когда он никому не нужен и никто из-за него не страдает.
При каждом прожигании ямы жители Аскалона сбегались сюда, как на самое любопытное зрелище, и толпились, желая
узнать в числе несчастных
узников людей, им когда-то знакомых и, может быть, давно позабытых.
Событие, о котором
узнали узники, было для них слишком важно, — всем хотелось увидать горы, море и небо, и притом каждого втайне тревожила страшная мысль: как бы его не позабыли вывести перед началом пала.