Неточные совпадения
В это время
в лесу раздался какой-то шорох. Собаки подняли головы и насторожили уши. Я встал на ноги. Край палатки приходился мне как раз до подбородка.
В лесу было тихо, и ничего подозрительного я не заметил. Мы сели
ужинать. Вскоре опять повторился тот же шум, но сильнее и дальше
в стороне. Тогда мы стали смотреть втроем, но
в лесу, как нарочно, снова воцарилась
тишина. Это повторилось несколько раз кряду.
Наконец отошел и молебен. Процессия с образами тем же порядком обратно направляется
в церковь. Комнаты наполнены кадильным дымом; молящиеся расходятся бесшумно; чай и вслед за ним
ужин проходят
в той специальной
тишине, которая обыкновенно предшествует большому празднику, а часов с десяти огни везде потушены, и только
в господских спальнях да
в образной тускло мерцают лампады.
Перед
ужином он читал со мною Псалтырь, часослов или тяжелую книгу Ефрема Сирина, а
поужинав, снова становился на молитву, и
в тишине вечерней долго звучали унылые, покаянные слова...
Во втором часу все кончается.
Ужина не полагается, потому что купцы, и
в течение вообще всей своей жизни, только закусывают, а настоящим образом есть не умеют. Огни во всех окнах потушены, и
в квартире водворяется
тишина. Кто-то гостит теперь там, за этими спущенными сторами: блондин или брюнет?
Впрочем, начавшийся вскоре
ужин и поданное розоватое вино, оказавшееся очень хорошим вином, отвлекли всех на некоторое время от их собственных мыслей: все стали есть и пить и ни слова почти не говорили между собой; только вдруг, посреди этой
тишины,
в залу вошли двое молодых людей, громко хохоча и разговаривая.
После
ужина тотчас отправлялись опять спать, и всеобщая
тишина водворялась
в этом деятельном и вместе спокойном уголке.
В палатах укладывали раненых, кормили
ужином и поили чаем. Они не спали трое суток, почти не ели и даже не пили, — некогда было, и негде было взять воды. И теперь их мягко охватывало покоем,
тишиною, сознанием безопасности.
В фанзе было тепло, уютно от ярких ламп. Пили чай, шли оживленные разговоры и рассказы.
В чистом белье, раздетые, солдаты укладывались спать и с наслаждением завертывались
в одеяла.
Утром, когда я проснулся
в обычный час,
в доме было необыкновенно тихо. Обычно
в этот час уже начиналась жизнь, но теперь, после беспокойной ночи, все, даже прислуга, вероятно, еще спали, и во всем доме царила необыкновенная
тишина. Я оделся и вышел
в столовую, и тут увидел: на том столе, где вчера мы
ужинали, лежала мертвая женщина, обряженная так, как обыкновенно обряжают покойников.