Неточные совпадения
В то время как она, расстроенная огорчением от дочери и
в расстройстве налившая много рому
в свой пунш, уже давно храпела, Михаил Иваныч Сторешников
ужинал в каком-то моднейшем ресторане с другими кавалерами, приходившими
в ложу.
В компании было еще четвертое лицо, — француженка, приехавшая с офицером.
Ужин приближался к концу.
Умчались к «Яру» подвыпившие за обедом любители «клубнички», картежники перебирались
в игорные залы, а за «обжорным» столом
в ярко освещенной столовой продолжали заседать гурманы, вернувшиеся после отдыха на мягких диванах и креслах гостиной, придумывали и обдумывали разные заковыристые блюда на
ужин, а накрахмаленный повар
в белом колпаке делал свои замечания и нередко одним словом разбивал кулинарные фантазии, не считаясь с тем, что за столом сидела сплоченная
компания именитого московского купечества.
Обеды
в ресторане были непопулярными,
ужины — тоже. Зато завтраки, от двенадцати до трех часов, были модными, как и
в «Эрмитаже». Купеческие
компании после «трудов праведных» на бирже являлись сюда во втором часу и, завершив за столом миллионные сделки, к трем часам уходили. Оставшиеся после трех кончали «журавлями».
Затем мы сели
ужинать, и он спросил шампанского. Тут же подсела целая
компания подручных устроителей ополчения. Все было уже сформировано и находилось, так сказать, начеку. Все смеялось, пило и с доверием глядело
в глаза будущему. Но у меня не выходило из головы:"Придут нецыи и на вратах жилищ своих начертают:"Здесь стригут, бреют и кровь отворяют"".
Вообще Любинька, по-видимому, окончательно сожгла свои корабли, и об ней ходили самые неприятные для сестрина самолюбия слухи. Говорили, что каждый вечер у ней собирается кутежная ватага, которая
ужинает с полуночи до утра. Что Любинька председает
в этой
компании и, представляя из себя «цыганку», полураздетая (при этом Люлькин, обращаясь к пьяным друзьям, восклицал: посмотрите! вот это так грудь!), с распущенными волосами и с гитарой
в руках, поет...
Бутлер, наиболее симпатичный человек
в этой
компании, откашлявшись, сделал попытку завязать общий разговор путем рассуждения о предстоящем рейсе, но Гез перебил его хозяйственными замечаниями касательно провизии и портовых сборов. На мои вопросы, относящиеся к плаванию, Гез кратко отвечал «да», «нет», «увидим».
В течение
ужина он ни разу сам не обратился ко мне.
…28 июня мы небольшой
компанией ужинали у Лентовского
в его большом садовом кабинете. На турецком диване мертвецки спал трагик Анатолий Любский, напившийся с горя.
В три часа с почтовым поездом он должен был уехать
в Курск на гастроли, взял билет, да засиделся
в буфете, и поезд ушел без него. Он прямо с вокзала приехал к Лентовскому, напился вдребезги и уснул на диване.
Наблюдатель. Не заметите, мы плохие физиономисты. Читают
в газетах: такой-то уличен
в подделке векселей, такой-то скрылся, а
в кассе недочету тысяч двести; такой-то застрелился. Кто прежде всего удивляется? Знакомые: «Помилуйте, говорят, я вчера с ним
ужинал, а я играл
в преферанс по две копейки. А я ездил с ним за город, и ничего не было заметно». Нет, пока физиономика не сделалась точной наукой, от таких
компаний лучше подальше.
Глафира Фирсовна.
Ужинать хотим, давно позывает, так все
в одно место слетаемся, под березками. Нас
компания будет большая.
Мне приходило на мысль пригласить к себе соседей-помещиков и предложить им организовать у меня
в доме что-нибудь вроде комитета или центра, куда бы стекались все пожертвования и откуда по всему уезду давались бы пособия и распоряжения; такая организация, допускавшая частные совещания и широкий свободный контроль, вполне отвечала моим взглядам; но я воображал закуски, обеды,
ужины и тот шум, праздность, говорливость и дурной тон, какие неминуемо внесла бы
в мой дом эта пестрая уездная
компания, и спешил отказаться от своей мысли.
Тут из кухни принесли
ужин. Дядя пошел за нами во флигель и за
компанию съел пять творожников и утиное крылышко. Он ел и глядел на нас. Все мы возбуждали
в нем восторг и умиление. Какую бы глупость ни сморозил мой незабвенный учитель и что бы ни сделала Татьяна Ивановна, всё находил он милым и восхитительным. Когда после
ужина Татьяна Ивановна смиренно села
в уголок и принялась за вязанье, он не отрывал глаз от ее пальчиков и болтал без умолку.
— Теперь, господа особы, недурно бы
поужинать, — сказал воинский начальник Ребротесов, высокий и тонкий, как телеграфный столб, подполковник, выходя с
компанией в одну темную августовскую ночь из клуба. —
В хороших городах,
в Саратове, например,
в клубах всегда
ужин получить можно, а у нас,
в нашем вонючем Червянске, кроме водки да чая с мухами, ни бельмеса не получишь. Хуже нет ничего, ежели ты выпивши и закусить нечем!
С тех пор как число гардемаринов уменьшилось, они и кондукторы, по предложению капитана, пили чай, обедали и
ужинали в кают-компании, сделавшись ее равноправными членами.
Немного погодя вся
компания поехала
в колясках
в «Аркадию». Филенков ехал с Барб, поручик с Бланш, Вронди с m-me Дуду.
В «Аркадии» заняли стол и потребовали
ужин. Тут Филенков до того допился, что охрип и потерял способность махать руками. Он сидел мрачный и говорил, моргая глазами, как бы собираясь заплакать...
— Нет, с Сержем Войтовским, а Степанов всегда бывал
в нашей
компании. Тогда очень мило и весело жилось
в Петербурге. Каждый день катанье на тройках, обеды у Палкина,
ужины у Донона, потом на острова, цыгане… И всегда с нами Петя Лапшин, князь Коко… Вы помните, такой шалун и весельчак еще…
За
ужином, впрочем,
компания оживилась. Больше всех и тут говорил Савин, и его уверенный тон, его более чем красноречивые описания нравственных качеств Маргариты Николаевны сделали то, что даже у скептиков Ястребова и Маслова появилась
в голове мысль: «А может и впрямь они будут счастливы!»
Он начал угощать Фанни привезенными им с собой конфетками, причем объяснил ей, что хотя он и женат, но все его счастье заключается
в Стефании, и заключил свою откровенность предисловием, что он обожает женщин и что его величайшее удовольствие
ужинать в веселой
компании с прелестными женщинами.
Через несколько дней большая
компания адвокатов, с Московским Демосфеном во главе, приехала
поужинать в загородный ресторан Стрельну.
Месяца через три после его примирения с Гиршфельдом, последний захватил его с собой
в загородную поездку —
поужинать в холостой
компании. Кроме Николая Леопольдовича и князя, поехали Арефьев и Неведомый. После
ужина, за которым было достаточно выпито,
компания возвращалась
в город. Полупьяный князь повздорил за что-то с Дмитрием Вячеславовичем и назвал его прихлебателем. Взбешенный Неведомый моментально схватил князя за шиворот и несколько раз ударил лицом
в дверцу ландо,
в котором они ехали.
Утром 25-го
компания двинулась завтракать к помещику Яновскому
в фольварк Старо-Житье; у него запаслись старой водкой, обедали
в фольварке Лисичино у помещика Хаминского, которого сын пристал к шайке, и
ужинали у доктора Тошковича
в фольварке Деражино.
— Чудак, домосед, а хороший, душевный парень и прекрасно знает дело. Да что же мы стоим! Милости прошу к нашему шалашу.
В компании веселее. Люди все собрались выпить не дураки.
Ужинать еще рано. Красненького выпьем?
На Макаровом Кругу пулкувник Антоний,
в золотом шитом кунтуше, вечером принял команду, поверил присутствующих, и на ночь вся
компания человек до 100 отправилась
в фольварк Черноручье к помещику Маковецкому, где был готов
ужин и хозяин встретил их на крыльце с хлебом и солью.