Неточные совпадения
Он забыл
ту мрачную сферу, где долго жил, и отвык от ее
удушливого воздуха. Тарантьев в одно мгновение сдернул его будто с неба опять в болото. Обломов мучительно спрашивал себя: зачем пришел Тарантьев? надолго ли? — терзался предположением, что, пожалуй, он останется обедать и тогда нельзя будет отправиться к Ильинским. Как бы спровадить его, хоть бы это стоило некоторых издержек, — вот единственная мысль, которая занимала Обломова. Он молча и угрюмо ждал, что скажет Тарантьев.
Несмотря на неожиданность и важность разговора нынче вечером с Симонсоном и Катюшей, он не останавливался на этом событии: отношение его к этому было слишком сложно и вместе с
тем неопределенно, и поэтому он отгонял от себя мысль об этом. Но
тем живее вспоминал он зрелище этих несчастных, задыхающихся в
удушливом воздухе и валявшихся на жидкости, вытекавшей из вонючей кадки, и в особенности этого мальчика с невинным лицом, спавшего на ноге каторжного, который не выходил у него из головы.
Англичанин, раздав положенное число Евангелий, уже больше не раздавал и даже не говорил речей. Тяжелое зрелище и, главное,
удушливый воздух, очевидно, подавили и его энергию, и он шел по камерам, только приговаривая «all right» [«прекрасно»] на донесения смотрителя, какие были арестанты в каждой камере. Нехлюдов шел как во сне, не имея силы отказаться и уйти, испытывая всё
ту же усталость и безнадёжность.
В
той удушливой атмосфере, которая одно время образовалась, могли раздаваться лишь лживые слова, расцветали лишь фиктивные идеологии.
Весь город был рад падению губернатора, управление его имело в себе что-то
удушливое, нечистое, затхло-приказное, и, несмотря на
то, все-таки гадко было смотреть на ликование чиновников.
Его белье, пропитанное насквозь кожными отделениями, не просушенное и давно не мытое, перемешанное со старыми мешками и гниющими обносками, его портянки с
удушливым запахом пота, сам он, давно не бывший в бане, полный вшей, курящий дешевый табак, постоянно страдающий метеоризмом; его хлеб, мясо, соленая рыба, которую он часто вялит тут же в тюрьме, крошки, кусочки, косточки, остатки щей в котелке; клопы, которых он давит пальцами тут же на нарах, — всё это делает казарменный воздух вонючим, промозглым, кислым; он насыщается водяными парами до крайней степени, так что во время сильных морозов окна к утру покрываются изнутри слоем льда и в казарме становится темно; сероводород, аммиачные и всякие другие соединения мешаются в воздухе с водяными парами и происходит
то самое, от чего, по словам надзирателей, «душу воротит».
Я не помню, что я еще говорил ему. Он было хотел приподняться, но, поднявшись немного, опять упал на землю и опять начал что-то бормотать
тем же хриплым,
удушливым голосом.
— Он подскочил на стуле и радостно, быстро заговорил всё
тем же
удушливым шёпотом: — Ваньку-то, Ваньку — как она щёлкает, дурака!
Если вы не боитесь ожечься о крапиву,
то пойдемте по узкой тропинке, ведущей к флигелю, и посмотрим, что делается внутри. Отворив первую дверь, мы входим в сени. Здесь у стен и около печки навалены целые горы больничного хлама. Матрацы, старые изодранные халаты, панталоны, рубахи с синими полосками, никуда не годная, истасканная обувь — вся эта рвань свалена в кучи, перемята, спуталась, гниет и издает
удушливый запах.
— Чего тебе надыть? —
удушливым голосом произнес Гришка, становясь снова перед товарищем и так близко наклоняясь к его лицу, что
тот почувствовал теплоту его прерывающегося дыхания.
Ольга, облокотясь на стол, вполголоса говорила о
том, когда и куда нужно принести обещанное им. Теперь, когда он исполнил долг службы, со дна его души стала медленно подниматься
удушливая тошнота, мучительно просыпалось
то враждебное ему чувство, которое всё глубже делило его надвое.
Он ушел. Гаврила осмотрелся кругом. Трактир помещался в подвале; в нем было сыро, темно, и весь он был полон
удушливым запахом перегорелой водки, табачного дыма, смолы и еще чего-то острого. Против Гаврилы, за другим столом, сидел пьяный человек в матросском костюме, с рыжей бородой, весь в угольной пыли и смоле. Он урчал, поминутно икая, песню, всю из каких-то перерванных и изломанных слов,
то страшно шипящих,
то гортанных. Он был, очевидно, не русский.
Должно быть, жизни, собственно, и не было в этой темной,
удушливой среде; было какое-то прозябание, не оставлявшее по себе никакого следа и потому не могшее быть уловленным воспоминаниями
тех, кто старался изобразить этот быт.
В лесу ждала Ефрема атмосфера
удушливая, густая, насыщенная запахами хвои, мха и гниющих листьев. Слышен легкий звенящий стон назойливых комаров да глухие шаги самого путника. Лучи солнца, пробиваясь сквозь листву, скользят по стволам, по нижним ветвям и небольшими кругами ложатся на темную землю, сплошь покрытую иглами. Кое-где у стволов мелькнет папоротник или жалкая костяника, а
то хоть шаром покати.
Не укоряйте меня, мой друг, что все эти мысли приходят мне, когда я думаю о моем сыне: он теперь прожил уже срок своего наказания, получает чин и был бы свободен: он бы уехал к вам, вы бы открыли дорогу его художественному развитию, между
тем как со мною он погибнет здесь среди
удушливой атмосферы канцелярской, но почем знать — может быть, со временем сживется с нею и позабудет все, что я старалась в него вдохнуть…
Вдруг я понял:
то большое и угловатое, что лежало под клеенкою на дне шарабана, был труп ее мужа. Сквозь ветерок от шарабана прорывался
удушливый запах гниющего мяса.
Что касается до нижних чинов,
то они все ведут себя настоящими богатырями, принуждённые биться не только с хитрым и отчаянным врагом, но и с условиями непривычной для них гористой местности, невыносимой,
удушливой жарою, усугубляемой тяжёлым снаряжением русского солдата.
Точно в комнате, наполненной
удушливым дымом, открыли окно, и струя свежего воздуха очистила атмосферу и
тем спасла задыхавшегося.
Да, каждого, кто думает, что желчные глаза подозрительности видят лучше, чем светлое око растроганного сердца; но, к счастию рода человеческого, ему доступны бывают и великие душевные откровения, когда люди как бы осязают невидимую правду и, ничем не сдерживаемые, стихийно стремятся почтить скорбью несчастье. Это своего рода священные бури, ниспосылаемые для
того, чтобы разогнать сгустившийся
удушливый туман, — в них есть «дыханье свыше», в них есть откровенье, которому ясно все, что закрыто сплетеньем.