Неточные совпадения
Тем не менее когда Угрюм-Бурчеев изложил свой бред перед начальством,
то последнее не только не встревожилось им, но с
удивлением, доходившим почти до благоговения, взглянуло на темного прохвоста, задумавшего уловить вселенную.
Только тогда Бородавкин спохватился и понял, что шел слишком быстрыми шагами и совсем не туда, куда идти следует. Начав собирать дани, он с
удивлением и негодованием увидел, что дворы пусты и что если встречались кой-где куры,
то и
те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению, он обсудил этот факт не прямо, а с своей собственной оригинальной точки зрения,
то есть увидел в нем бунт, произведенный на сей раз уже не невежеством, а излишеством просвещения.
Сначала говорил он довольно невнятно, но потом вник в предмет, и, к общему
удивлению, вместо
того чтобы защищать, стал обвинять.
К
удивлению, бригадир не только не обиделся этими словами, но, напротив
того, еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка как будто опешила; кричать — не кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир, надел его и во всей красе показался Аленке. В это же время выбежала в дверь старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать.
Неприятнее всего была
та первая минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены в руке, не нашел жены в гостиной; к
удивлению, не нашел ее и в кабинете и наконец увидал ее в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской в руке.
—
То есть как? — начал с
удивлением Васенька. — Куда же ехать?
— Может быть. Едут на обед к товарищу, в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во весь дух. К
удивлению их, красавица останавливается у подъезда
того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные маленькие ножки.
Кто не знал ее и ее круга, не слыхал всех выражений соболезнования, негодования и
удивления женщин, что она позволила себе показаться в свете и показаться так заметно в своем кружевном уборе и со своей красотой,
те любовались спокойствием и красотой этой женщины и не подозревали, что она испытывала чувства человека, выставляемого у позорного столба.
Манера обращения принца с
теми самыми лицами, которые, к
удивлению Вронского, из кожи вон лезли, чтобы доставлять ему русские удовольствия, была презрительна.
Садовник с
удивлением видел, несмотря на
то, что ничего не гналось зa ними, и что бежать не от чего было, и что ничего они особенно радостного не могли найти на лавочке, — садовник видел, что они вернулись домой мимо него с успокоенными, сияющими лицами.
Слова жены, подтвердившие его худшие сомнения, произвели жестокую боль в сердце Алексея Александровича. Боль эта была усилена еще
тем странным чувством физической жалости к ней, которую произвели на него ее слезы. Но, оставшись один в карете, Алексей Александрович, к
удивлению своему и радости, почувствовал совершенное освобождение и от этой жалости и от мучавших его в последнее время сомнений и страданий ревности.
Он посмотрел на меня с
удивлением, проворчал что-то сквозь зубы и начал рыться в чемодане; вот он вынул одну тетрадку и бросил ее с презрением на землю; потом другая, третья и десятая имели
ту же участь: в его досаде было что-то детское; мне стало смешно и жалко…
Перечитывая эти записки, я убедился в искренности
того, кто так беспощадно выставлял наружу собственные слабости и пороки. История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она — следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или
удивление. Исповедь Руссо имеет уже недостаток, что он читал ее своим друзьям.
Иленька с робкой улыбкой
удивления поглядывал на нас, и когда ему предлагали попробовать
то же, отказывался, говоря, что у него совсем нет силы.
Но в
ту самую минуту, как я раздвинул ноги и хотел уже припрыгнуть, княжна, торопливо обегая вокруг меня, с выражением тупого любопытства и
удивления посмотрела на мои ноги.
Володя ущипнул меня очень больно за ногу; но я даже не оглянулся: потер только рукой
то место и продолжал с чувством детского
удивления, жалости и благоговения следить за всеми движениями и словами Гриши.
— Ну, если так, — даже с некоторым
удивлением ответил Свидригайлов, рассматривая Раскольникова, — если так,
то вы и сами порядочный циник. Материал, по крайней мере, заключаете в себе огромный. Сознавать много можете, много… ну да вы и делать-то много можете. Ну, однако ж, довольно. Искренно жалею, что с вами мало переговорил, да вы от меня не уйдете… Вот подождите только…
Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта книга принадлежала ей, была
та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его
удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. До сих пор он ее и не раскрывал.
Должен и обязан пред вами объяснением-с, — продолжал он с улыбочкой и даже слегка стукнул ладонью по коленке Раскольникова, но почти в
то же мгновение лицо его вдруг приняло серьезную и озабоченную мину; даже как будто грустью подернулось, к
удивлению Раскольникова.
Тот был дома, в своей каморке, и в эту минуту занимался, писал, и сам ему отпер. Месяца четыре, как они не видались. Разумихин сидел у себя в истрепанном до лохмотьев халате, в туфлях на босу ногу, всклокоченный, небритый и неумытый. На лице его выразилось
удивление.
— Да-с… Он заикается и хром тоже. И жена тоже… Не
то что заикается, а как будто не все выговаривает. Она добрая, очень. А он бывший дворовый человек. А детей семь человек… и только старший один заикается, а другие просто больные… а не заикаются… А вы откуда про них знаете? — прибавила она с некоторым
удивлением.
Она как будто и не испугалась Свидригайлова, но смотрела на него с тупым
удивлением своими большими черными глазенками и изредка всхлипывала, как дети, которые долго плакали, но уже перестали и даже утешились, а между
тем нет-нет и вдруг опять всхлипнут.
Та вошла в чрезвычайном
удивлении и, по обыкновению своему, робея.
Он встал на ноги, в
удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и
тому, что зашел сюда, и пошел на Т—в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче. Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. «Господи! — молил он, — покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей!»
С
тем же
удивлением перевел и уставил потом глаза на самого Раскольникова, раздетого, всклоченного, немытого, лежавшего на мизерном грязном своем диване и тоже неподвижно его рассматривавшего.
Соня беспрерывно сообщала, что он постоянно угрюм, несловоохотлив и даже почти нисколько не интересуется известиями, которые она ему сообщает каждый раз из получаемых ею писем; что он спрашивает иногда о матери; и когда она, видя, что он уже предугадывает истину, сообщила ему, наконец, об ее смерти,
то, к
удивлению ее, даже и известие о смерти матери на него как бы не очень сильно подействовало, по крайней мере, так показалось ей с наружного вида.
Это был господин немолодых уже лет, чопорный, осанистый, с осторожною и брюзгливою физиономией, который начал
тем, что остановился в дверях, озираясь кругом с обидно-нескрываемым
удивлением и как будто спрашивал взглядами: «Куда ж это я попал?» Недоверчиво и даже с аффектацией [С аффектацией — с неестественным, подчеркнутым выражением чувств (от фр. affecter — делать что-либо искусственным).] некоторого испуга, чуть ли даже не оскорбления, озирал он тесную и низкую «морскую каюту» Раскольникова.
Аркадий представил ей Базарова и с тайным
удивлением заметил, что он как будто сконфузился, между
тем как Одинцова оставалась совершенно спокойною, по-вчерашнему.
— Воротился? — спросила она как будто с
удивлением и тотчас же хозяйственно заговорила о
том, что ему сейчас же надо подыскать квартиру и что она знает одну, кажется, достаточно удобную для него.
Алина выплыла на сцену маленького, пропыленного театра такой величественно и подавляюще красивой, что в темноте зала проплыл тихий гул
удивления, все люди как-то покачнулись к сцене, и казалось, что на лысины мужчин, на оголенные руки и плечи женщин упала сероватая тень. И чем дальше,
тем больше сгущалось впечатление, что зал, приподнимаясь, опрокидывается на сцену.
Самгин сердился на Лютова за
то, что он вовлек его в какую-то неприятную и, кажется, опасную авантюру, и на себя сердился за
то, что так легко уступил ему, но над злостью преобладало
удивление и любопытство. Он молча слушал раздраженную воркотню Лютова и оглядывался через плечо свое: дама с красным зонтиком исчезла.
Уроки Томилина становились все более скучны, менее понятны, а сам учитель как-то неестественно разросся в ширину и осел к земле. Он переоделся в белую рубаху с вышитым воротом, на его голых, медного цвета ногах блестели туфли зеленого сафьяна. Когда Клим, не понимая чего-нибудь, заявлял об этом ему, Томилин, не сердясь, но с явным
удивлением, останавливался среди комнаты и говорил почти всегда одно и
то же...
Макаров говорил не обидно, каким-то очень убедительным тоном, а Клим смотрел на него с
удивлением: товарищ вдруг явился не
тем человеком, каким Самгин знал его до этой минуты. Несколько дней
тому назад Елизавета Спивак тоже встала пред ним как новый человек. Что это значит? Макаров был для него человеком, который сконфужен неудачным покушением на самоубийство, скромным студентом, который усердно учится, и смешным юношей, который все еще боится женщин.
И, улыбаясь темными глазами, она заговорила настолько оживленно, тепло, что Клим посмотрел на нее с
удивлением: как будто это не она, несколько минут
тому назад, сухо отчитывалась.
Многократно и разнотонно, с
удивлением, испугом, сердито и насмешливо прозвучало одно и
то же слово...
— Но ведь ты знал ее почти в одно время со мной, — как будто с
удивлением сказала Лидия, надевая очки. — На мой взгляд — она не очень изменилась с
той поры.
Подумав, он нашел, что мысль о возможности связи Марины с политической полицией не вызвала в нем ничего, кроме
удивления. Думать об этом под смех и музыку было неприятно, досадно, но погасить эти думы он не мог. К
тому же он выпил больше, чем привык, чувствовал, что опьянение настраивает его лирически, а лирика и Марина — несоединимы.
Он говорил, а щетинистые брови его всползали все выше от
удивления. Самгин, видя, что выпад его неудачен, переменил
тему...
Клим отметил во взглядах мужчин
удивление, лишенное
той игривости,
той чувственной жадности, с которой они рассматривают женщин только и просто красивых.
— Знаешь, я с первых дней знакомства с ним чувствовала, что ничего хорошего для меня в этом не будет. Как все неудачно у меня, Клим, — сказала она, вопросительно и с
удивлением глядя на него. — Очень ушибло меня это. Спасибо Лиде, что вызвала меня к себе, а
то бы я…
«Не может быть, чтоб она считала меня причастным к террору. Это — или проявление заботы обо мне, или — опасение скомпрометировать себя, — опасение, вызванное
тем, что я сказал о Судакове. Но как спокойно приняла она убийство!» — с
удивлением подумал он, чувствуя, что спокойствие Марины передалось и ему.
Насыщались прилежно, насытились быстро, и началась одна из
тех бессвязных бесед, которые Клим с детства знал. Кто-то пожаловался на холод, и тотчас, к
удивлению Клима, молчаливая Спивак начала восторженно хвалить природу Кавказа. Туробоев, послушав ее минуту, две, зевнул и сказал с подчеркнутой ленцой...
Он говорил долго, солидно и с
удивлением чувствовал, что обижен завещанием отца. Он не почувствовал этого, когда Айно сказала, что отец ничего не оставил ему, а вот теперь — обижен несправедливостью и чем более говорит,
тем более едкой становится обида.
Но женитьба, свадьба — все-таки это поэзия жизни, это готовый, распустившийся цветок. Он представил себе, как он ведет Ольгу к алтарю: она — с померанцевой веткой на голове, с длинным покрывалом. В толпе шепот
удивления. Она стыдливо, с тихо волнующейся грудью, с своей горделиво и грациозно наклоненной головой, подает ему руку и не знает, как ей глядеть на всех.
То улыбка блеснет у ней,
то слезы явятся,
то складка над бровью заиграет какой-то мыслью.
Он глядит, разиня рот от
удивления, на падающие вещи, а не на
те, которые остаются на руках, и оттого держит поднос косо, а вещи продолжают падать, — и так иногда он принесет на другой конец комнаты одну рюмку или тарелку, а иногда с бранью и проклятиями бросит сам и последнее, что осталось в руках.
И Анисья, в свою очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с
удивлением и почтительною боязнью возвела на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только на
то, чтоб подхватить на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.
— Я никакого письма не видала! — твердила она с
тем же тупым
удивлением.
Но он чувствовал, что малейший намек на это вызовет у ней взгляд
удивления, потом прибавит холодности в обращении, может быть, и совсем пропадет
та искра участия, которую он так неосторожно погасил в самом начале. Надо ее раздуть опять, тихо и осторожно, но как — он решительно не знал.
Захар не обнаружил никакого особенного неудовольствия или
удивления при этом приказании и упреке барина, находя, вероятно, с своей стороны и
то и другое весьма естественным.
Райский, воротясь домой, прежде всего побежал к Вере и, под влиянием свежего впечатления, яркими красками начертил ей портрет Тушина во весь рост и значение его в
той сфере, где он живет и действует, и вместе свое
удивление и рождающуюся симпатию.