Неточные совпадения
Всех довольнее предстоящей свадьбой, конечно, была Хиония Алексеевна. Она по нескольку раз в день принималась плакать от радости и всех уверяла, что давно не только все предвидела, но даже предчувствовала. Ведь Сергей Александрыч такой прекрасный молодой человек и такой богатый, а Зося такая
удивительная красавица — одним словом, не оставалось никакого сомнения, что эти молодые люди предусмотрительной
природой специально были созданы друг для друга.
Но это еще мало, надобно было самую гору превратить в нижнюю часть храма, поле до реки обнять колоннадой и на этой базе, построенной с трех сторон самой
природой, поставить второй и третий храмы, представлявшие
удивительное единство.
Спохватившись, она задала себе вопрос, в чем же их привлекательность, их чарующая тайна, и понемногу эти синие вечера, неопределенные вечерние тени и
удивительная гармония песни с
природой разрешили ей этот вопрос.
И это было правда. Тайна этой поэзии состояла в
удивительной связи между давно умершим прошлым и вечно живущей, и вечно говорящею человеческому сердцу
природой, свидетельницей этого прошлого. А он, грубый мужик в смазных сапогах и с мозолистыми руками, носил в себе эту гармонию, это живое чувство
природы.
Это были поистине прекраснейшие люди, особенно Павел Иваныч Миницкий, который с поэтической
природой малоросса соединял энергическую деятельность, благородство души и строгость правил; страстно любя свою красавицу жену, так же любившую своего красавца мужа, он с
удивительною настойчивостию перевоспитывал ее, истребляя в ней семена тщеславия и суетности, как-то заронившиеся в детстве в ее прекрасную
природу.
Но существует во всей живущей, никогда не умирающей мировой
природе какой-то
удивительный и непостижимый закон, по которому заживают самые глубокие раны, срастаются грубо разрубленные члены, проходят тяжкие инфекционные болезни, и, что еще поразительнее, — сами организмы в течение многих лет вырабатывают средства и орудия для борьбы со злейшими своими врагами.
"Понравилось словцо", — подумал Потугин. — Это вы совершенно справедливо изволили заметить, — произнес он громко, — зато
природа здесь
удивительная и местоположение такое, какое редко можно найти. Ваша спутница в особенности должна это оценить. Не правда ли, сударыня? — прибавил он, обращаясь на этот раз прямо к Татьяне.
Впрочем, я об этом не сожалею:
природа там
удивительная.
Но я все-таки хочу добавить — и
удивительные и даже невероятные. Они невероятны, пока их окружает легендарный вымысел, и становятся еще более невероятными, когда удается снять с них этот налет и увидать их во всей их святой простоте. Одна одушевлявшая их совершенная любовь поставляла их выше всех страхов и даже подчинила им
природу, не побуждая их ни закапываться в землю, ни бороться с видениями, терзавшими св. Антония.
— Истинное происшествие, ваше превосходительство.
Удивительного, по-моему, ничего нет, потому что совсем дети
природы…
Гораздо более привлекли к Пушкину внимание публики те картины русской
природы и жизни, какие рассыпаны повсюду в его стихотворениях и выполнены с
удивительным художественным совершенством.
Природа тут, должен я вам сказать,
удивительная.
Кисельников.
Удивительный вечер! Воздух какой! Что за нега! Я теперь, когда стал свободным человеком, весь отдаюсь
природе, наслаждаюсь ею вполне. Вы этой прелести не знаете, вы люди ученые, занятые.
— Да, великим человеком был этот
удивительный француз Блондель, — сказал Гурвич. — Такие люди рождаются только раз в тысячу лет, по особому заказу
природы…
—
Удивительный человек, всемогущий человек! — говорила она. — Как всемогуще его искусство! Посуди, Жорж, какой высокий подвиг: бороться с
природой и побороть!
— Ничего тут нет
удивительного, — сказала она. — Ты вот не веришь, а я говорила и говорю: в
природе очень много сверхъестественного, чего никогда не постигнет наш слабый ум! Я уверена, что этот Федюков — дух, который тебе симпатизирует… На твоем месте я вызвала бы его и спросила, что ему нужно.
Вот от этого-то обмана, до такой степени укоренившегося в народе, что те самые люди, которые только страдают от употребления насилия, оправдывают его, даже требуют его для себя, как чего-то необходимого, и сами совершают его друг над другом — от этой-то ставшей второй
природой привычки и происходит то
удивительное заблуждение людей, вследствие которого люди, наиболее страдающие от обмана, сами поддерживают его.
Только благодаря этому ложному учению, всосавшемуся в плоть и кровь наших поколений, могло случиться то
удивительное явление, что человек точно выплюнул то яблоко познания добра и зла, которое он, по преданию, съел в раю, и, забыв то, что вся история человека только в том, чтобы разрешать противоречия разумной и животной
природы, стал употреблять свой разум на то, чтобы находить законы исторические одной своей животной
природы.