Неточные совпадения
Кожемякин, вздохнув, молча отвернулся в сторону.
С горы тянул вечерний ветер;
ударили ко всенощной, строгий звон поплыл за реку, в синий лес, а там верхушки елей, вычеканенные в
небе, уже осветились красным огнём.
Матвей понял смысл речи, — он слыхал много историй о том, как травят людей белым порошком, —
небо побагровело в его глазах, он схватил стоявший под рукою, у стены бани, заступ, прыгнул вперёд и
с размаха
ударил Савку.
Теперь я рассмотрел, что платья обеих девушек были не совсем коротенькие, но на подъеме так, что все их полусапожки и даже
с полвершка беленьких чулочек были открыты. Дождь на дворе не прекращался; ветер сердито рвал в каминной трубе и
ударял в окна целыми потоками крупного ливня; а вдалеке где-то грянул гром и раскатился по
небу.
Герасим не мог их слышать, не мог он слышать также чуткого ночного шушукания деревьев, мимо которых его проносили сильные его ноги; но он чувствовал знакомый запах поспевающей ржи, которым так и веяло
с темных полей, чувствовал, как ветер, летевший к нему навстречу, — ветер
с родины, — ласково
ударял в его лицо, играл в его волосах и бороде; видел перед собою белеющую дорогу — дорогу домой, прямую, как стрела; видел в
небе несчетные звезды, светившие его путь, и, как лев, выступал сильно и бодро, так что когда восходящее солнце озарило своими влажно-красными лучами только что расходившегося молодца, между Москвой и им легло уже тридцать пять верст…
Ночью
небо заволокло тучами и пошел сильный дождь, а к утру
ударил мороз. Вода, выпавшая на землю, тотчас замерзла. Плавник и камни на берегу моря, трава на лугах и сухая листва в лесу — все покрылось ледяною корою. Люди сбились в юрту и грелись у огня. Ветер был неровный, порывистый. Он срывал корье
с крыши и завевал дым обратно в помещение. У меня и моих спутников разболелись глаза.
На дворе уже была ночь, звезды сияли во все
небо, ветер несся быстрою струей вокруг открытой платформы и прохлаждал горячечный жар майорши, которая сидела на полу между ящиками и бочками, в коленях у нее помещался поросенок и она кормила его булочкой, доставая ее из своего узелочка одною рукой, меж тем как другою
ударяла себя в грудь, и то порицала себя за гордыню, что сердилась на Лару и не видалась
с нею последнее время и тем дала усилиться Жозефу и проклятому Гордашке, то, подняв глаза к звездному
небу, шептала вслух восторженные молитвы.
— Конечно. И нужно было, чтоб огонь
ударил в
небо и чтоб лава полилась по миру. А что грязь и смрад, — так что же делать! Неужели ты думаешь, что, если бы все от нас зависело, мы не действовали бы иначе? Дисциплинированные, железные рабочие батальоны, пылающие самоотверженною любовью к будущему миру, обдуманная, планомерная реорганизация строя на новых началах… Эх, да смешно говорить! Ей-богу, как будто институтки в белых пелериночках, — и разговаривай
с ними серьезно!
И вдруг я увидела то, чего никогда не забуду. Извилистая золотая стрела молнии, сорвавшись
с неба,
ударила в соседний утес, и громадный кусок глыбы оторвался от скалы и полетел в бездну, прямо в объятия ревущего горного потока. В ту же минуту отчаянный крик раздался по ту сторону утеса… Ответный крик вырвался из моей груди, и я потеряла сознание.
Дело было так: в давнее время шел через лес солдат; над лесом бушевала буря; солдат подошел к пруду и видит:
с неба бьет громом в пруд, вода бурлит, а над водою мелькает чья-то косматая голова; как
ударит громом — она в воду, а потом опять вынырнет.
Поддевкина (в сторону). Экая счастливая оказия. Будто
с неба упал женишок: нечего было долго думать, разом
ударили по рукам. Господь дал бы сбыть ее. (Вслух.) Скорей, скорей, Прасковья Степановна!
Третьего июля, в шесть часов утра, в Новодевичьем монастыре
ударили три раза
с протяжною расстановкою в большой колокол. Таинственный нищий сидел на лавке у ворот монастырских; он вздрогнул, привстал и судорожным движением три раза перекрестился, возведя к
небу полные слез глаза.
Наконец зареяли молоньи, загремел гром и
ударил ливень, как будто целый океан упал
с неба на землю.
Лучше этого плана не могли и придумать, и через час два офицера уже скакали из Пирятина в Переяслав, а на дороге у них Фарбованая;
с неба после жары и духоты
ударил гром и полил ливень, и в потоках воды, как пузырь, выскакивает перед офицерами из хлебов хохол в видлоге.