Неточные совпадения
В окна, обращенные на лес,
ударяла почти полная луна. Длинная белая фигура юродивого с одной стороны была освещена бледными, серебристыми лучами месяца, с другой — черной тенью; вместе с тенями от рам падала на пол,
стены и доставала до потолка. На дворе караульщик стучал в чугунную доску.
Рябой, оттолкнув Самгина,
ударил его головою о
стену, размахнулся палкой и еще дважды быстро
ударил по руке, по плечу. Самгин упал, почти теряя сознание, но слышал выстрел и глухой возглас...
Она не ответила. Свирепо
ударил гром, окно как будто вырвало из
стены, и Никонова, стоя в синем пламени, показалась на миг прозрачной.
— Брось сковороду, пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей большим пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол,
ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем нос, пошла к барину. Она в пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто о свадьбе ничего не говорил: вот побожиться не грех и даже образ со
стены снять, и что она в первый раз об этом слышит; говорили, напротив, совсем другое, что барон, слышь, сватался за барышню…
День был ясный, и я знал, что в четвертом часу, когда солнце будет закатываться, то косой красный луч его
ударит прямо в угол моей
стены и ярким пятном осветит это место.
Вечером я лежал на кушетке у самой
стены, а напротив была софа, устроенная кругом бизань-мачты, которая проходила через каюту вниз. Вдруг поддало, то есть шальной или, пожалуй, девятый вал
ударил в корму. Все ухватились кто за что мог. Я, прежде нежели подумал об этой предосторожности, вдруг почувствовал, что кушетка отделилась от
стены, а я отделяюсь от кушетки.
Иван Федорович вскочил и изо всей силы
ударил его кулаком в плечо, так что тот откачнулся к
стене. В один миг все лицо его облилось слезами, и, проговорив: «Стыдно, сударь, слабого человека бить!», он вдруг закрыл глаза своим бумажным с синими клеточками и совершенно засморканным носовым платком и погрузился в тихий слезный плач. Прошло с минуту.
Басаврюк
ударил кулаком, и
стена зашаталась.
Очень хотелось
ударить его ногой, но было больно пошевелиться. Он казался еще более рыжим, чем был раньше; голова его беспокойно качалась; яркие глаза искали чего-то на
стене. Вынув из кармана пряничного козла, два сахарных рожка, яблоко и ветку синего изюма, он положил всё это на подушку, к носу моему.
Слепой смолкал на минуту, и опять в гостиной стояла тишина, нарушаемая только шепотом листьев в саду. Обаяние, овладевавшее слушателями и уносившее их далеко за эти скромные
стены, разрушалось, и маленькая комната сдвигалась вокруг них, и ночь глядела к ним в темные окна, пока, собравшись с силами, музыкант не
ударял вновь по клавишам.
Илюшка продолжал молчать; он стоял спиной к окну и равнодушно смотрел в сторону, точно мать говорила
стене. Это уже окончательно взбесило Рачителиху. Она выскочила за стойку и
ударила Илюшку по щеке. Мальчик весь побелел от бешенства и, глядя на мать своими большими темными глазами, обругал ее нехорошим мужицким словом.
Это был Морок, которого Аннушка в первое мгновение не узнала. Он затащил ее к сараю у плотинных запоров и, прижав к
стене, больно
ударил по лицу кулаком.
И с этим, что вижу, послышались мне и гогот, и ржанье, и дикий смех, а потом вдруг вихорь… взмело песок тучею, и нет ничего, только где-то тонко колокол тихо звонит, и весь как алою зарею облитый большой белый монастырь по вершине показывается, а по
стенам крылатые ангелы с золотыми копьями ходят, а вокруг море, и как который ангел по щиту копьем
ударит, так сейчас вокруг всего монастыря море всколышется и заплещет, а из бездны страшные голоса вопиют: «Свят!»
Вихорь, не холодный, а теплый, почти знойный,
ударил по деревьям, по крыше дома, по его
стенам, по улице; он мгновенно сорвал шляпу с головы Санина, взвил и разметал черные кудри Джеммы.
Малюта вышел. Оставшись один, Максим задумался. Все было тихо в доме; лишь на дворе гроза шумела да время от времени ветер, ворвавшись в окно, качал цепи и кандалы, висевшие на
стене, и они,
ударяя одна о другую, звенели зловещим железным звоном. Максим подошел к лестнице, которая вела в верхнее жилье, к его матери. Он наклонился и стал прислушиваться. Все молчало в верхнем жилье. Максим тихонько взошел по крутым ступеням и остановился перед дверью, за которою покоилась мать его.
— Григорий Лукьянович, — сказал Годунов, не теряя своего спокойствия, — если ты его
ударишь, он расшибет себе голову об
стену, и некого будет нам допрашивать. Я знаю этого Серебряного.
Злоба закипела в Передонове. Он стремительно
ударил шилом в обои. Содрогание пробежало по
стене. Передонов, торжествуя, завыл и принялся плясать, потрясая шилом. Вошла Варвара.
Матвей понял смысл речи, — он слыхал много историй о том, как травят людей белым порошком, — небо побагровело в его глазах, он схватил стоявший под рукою, у
стены бани, заступ, прыгнул вперёд и с размаха
ударил Савку.
Легла она в постель рано, а уснула поздно. Снились ей все какие-то портреты и похоронная процессия, которую она видела утром; открытый гроб с мертвецом внесли во двор и остановились у двери, потом долго раскачивали гроб на полотенцах и со всего размаха
ударили им в дверь. Юлия проснулась и вскочила в ужасе. В самом деле, внизу стучали в дверь, и проволока от звонка шуршала по
стене, но звонка не было слышно.
— Однажды, провожая ее домой, он сказал ей, что любит ее, хочет, чтобы она была его женой, и — был испуган тем впечатлением, которое вызвали в ней его слова! пошатнувшись, точно он
ударил ее, широко раскрыв глаза, бледная, она прислонилась спиною к
стене, спрятав руки, и, глядя в лицо его, почти с ужасом сказала...
Илья взмахнул рукой, и крепкий кулак его
ударил по виску старика. Меняла отлетел к
стене, стукнулся об неё головой, но тотчас же бросился грудью на конторку и, схватившись за неё руками, вытянул тонкую шею к Илье. Лунёв видел, как на маленьком, тёмном лице сверкали глаза, шевелились губы, слышал громкий, хриплый шёпот...
Настала ночь. Взошедшая луна,
ударяя в стекла окна, кидала на пол три полосы бледного света. В воздухе было свежо; с надворья пахло померанцами и розой. В форточку, весело гудя, влетел ночной жук, шибко треснулся с разлета о
стену, зажужжал и отчаянно завертелся на своих роговых надкрыльях.
Не заботясь нимало о своей безопасности, Рославлев шел подле самых
стен домов — вдруг один каменный отломок, оторванный ядром,
ударил его в голову; кровь брызнула из нее ручьем, он зашатался и упал без памяти на мостовую.
Ослепительнейший фиолетовый луч
ударил в глаза профессора, и все кругом вспыхнуло — фонарный столб, кусок торцовой мостовой, желтая
стена, любопытные лица.
За такие поносные слова пристав
ударил Арефу, а потом втолкнул в казарму, где было и темно и душно, как в тюрьме. Около
стен шли сплошные деревянные нары, и на них сплошь лежали тела. Арефа только здесь облегченно вздохнул, потому что вольные рабочие были набраны Гарусовым по деревням, и тут много было крестьян из бывших монастырских вотчин. Все-таки свои, православные, а не двоеданы. Одним словом, свой, крещеный народ. Только не было ни одной души из своей Служней слободы.
Вадим привстал; луна
ударяла прямо в слуховое окно, и свет ее, захватывая несколько измятых соломинок, упадал на противную
стену, так что Вадим легко мог рассмотреть на ней все скважины, каждый клочок моха, высунувшийся между брусьями; — долго он не сводил глаз с этой
стены, долго внимал звукам отдаленной песни — …наконец они умолкли, облако набежало на полный месяц…
Убедившись, что уронила ее кошка, пробравшаяся к щеглу, я вне себя в полумраке, за отсутствием другого орудия, схватил со
стены смычок и
ударил им кошку так усердно, что смычок разлетелся на куски.
Коротков понял, что позицию удержать нельзя. Разбежавшись, закрыв голову руками, он
ударил ногами в третью стеклянную
стену, за которой начиналась плоская асфальтированная кровля громады.
Стена треснула и высыпалась. Коротков под бушующим огнем успел выкинуть на крышу пять пирамид, и они разбежались по асфальту, как отрубленные головы. Вслед за ними выскочил Коротков, и очень вовремя, потому что пулемет взял ниже и вырезал всю нижнюю часть рамы.
Вот и выезд в поле и последний домишко — без одного деревца вокруг, без забора; весь он остро наклонился вперед, и
стена и крыша, как будто кто сильною ладонью
ударил его в спину, и ни в окнах, ни около — ни одного человека.
В конце залы была большая дверь из светлой желтой меди. Лишь только они подошли к ней, как соскочили со
стен два рыцаря,
ударили копьями об щиты и бросились на черную курицу. Чернушка подняла хохол, распустила крылья… вдруг сделалась большая-большая, выше рыцарей, и начала с ними сражаться! Рыцари сильно на нее наступали, а она защищалась крыльями и носом. Алеше сделалось страшно, сердце в нем сильно затрепетало, и он упал в обморок.
И в сумерки, в тот самый час заветный,
Когда шарманка пела под окном,
Я в зал пустой прокрался неприметно,
Чтобы мечтать о подвиге моем.
Но голову ломал себе я тщетно
И был готов
ударить в
стену лбом,
Как юного воображенья сила
Нежданно мне задачу разрешила.
Вошла мать Манефа в свою боковушу, взяла с полочки молоток и три раза
ударила им по
стене. Та
стена отделяла ее жилье от Фленушкиных горниц. Не замедлила Фленушка явиться на условный зов игуменьи.
Андрей Николаевич сидел у окна и настойчиво смотрел на улицу, но она была все так же безлюдна и хмура, и в покосившемся домике продолжала
ударять о
стену отвязавшаяся ставня, точно загоняя гвозди в чей-то свежий гроб.
В павильоне было пять или шесть комнат. Пройдя три, князь
ударил в глухую
стену и сказал...
Он снял картину со
стены и
ударил три раза в ладони.
Громадные булыжники, серые и темные, скрепленные беловатой известью, казались иногда, при закате солнца, когда красные лучи его ярко
ударяли в
стену, какими-то гигантскими глазами, выглядывающими из огненного переплета.
Марта покачала головой и, поглядев исподлобья на своего повелителя, превратившегося из ужасного волка в смирную овечку, поспешила оставить собеседников одних. Никласзон
ударил рукою по бумаге, которую бросил на стол перед напуганным бароном, перекачнул стул, на котором сидел, так, что длинный задок его опирался краем об
стену, и, положа ноги на стол, произнес грозно...
В
стену так
ударило, что
стены задрожали, косяк у окна разлетелся в щепы, и осколком своротило лицо у одного ратника.
Ей казалось что-то тяжелое, равномерно
ударяя, стучит во все
стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Прокричав это неистовым голосом, Анастас так страшно
ударил о
стены своими цепями, что все другие невольники вздрогнули и сжались в страхе, а стражник Раввула и воины, сопровождавшие с зажженными факелами вельможу Милия, окружили его, чтобы страшный вид Анастаса его не тревожил.