Неточные совпадения
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было
видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом был замешан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный
товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут были замешаны интересы полка.
— Может быть. Едут на обед к
товарищу, в самом веселом расположении духа. И
видят, хорошенькая женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у подъезда того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний этаж. Они
видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные маленькие ножки.
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне
видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой
товарищ обратил особенное внимание.
Он отвечал на все пункты даже не заикнувшись, объявил, что Чичиков накупил мертвых душ на несколько тысяч и что он сам продал ему, потому что не
видит причины, почему не продать; на вопрос, не шпион ли он и не старается ли что-нибудь разведать, Ноздрев отвечал, что шпион, что еще в школе, где он с ним вместе учился, его называли фискалом, и что за это
товарищи, а в том числе и он, несколько его поизмяли, так что нужно было потом приставить к одним вискам двести сорок пьявок, — то есть он хотел было сказать сорок, но двести сказалось как-то само собою.
И был он похож на того рассеянного ученика, который глядит в книгу, но в то же время
видит и фигу, подставленную ему
товарищем.
Что же касается до обысков, то здесь, как выражались даже сами
товарищи, у него просто было собачье чутье: нельзя было не изумиться,
видя, как у него доставало столько терпения, чтобы ощупать всякую пуговку, и все это производилось с убийственным хладнокровием, вежливым до невероятности.
— Экой ты, право, такой! с тобой, как я
вижу, нельзя, как водится между хорошими друзьями и
товарищами, такой, право!.. Сейчас видно, что двуличный человек!
И постепенно в усыпленье
И чувств и дум впадает он,
А перед ним воображенье
Свой пестрый мечет фараон.
То
видит он: на талом снеге,
Как будто спящий на ночлеге,
Недвижим юноша лежит,
И слышит голос: что ж? убит.
То
видит он врагов забвенных,
Клеветников и трусов злых,
И рой изменниц молодых,
И круг
товарищей презренных,
То сельский дом — и у окна
Сидит она… и всё она!..
Тарас
видел, как смутны стали козацкие ряды и как уныние, неприличное храброму, стало тихо обнимать козацкие головы, но молчал: он хотел дать время всему, чтобы пообыклись они и к унынью, наведенному прощаньем с
товарищами, а между тем в тишине готовился разом и вдруг разбудить их всех, гикнувши по-казацки, чтобы вновь и с большею силой, чем прежде, воротилась бодрость каждому в душу, на что способна одна только славянская порода — широкая, могучая порода перед другими, что море перед мелководными реками.
— Молчи ж! — прикрикнул сурово на него
товарищ. — Чего тебе еще хочется знать? Разве ты не
видишь, что весь изрублен? Уж две недели как мы с тобою скачем не переводя духу и как ты в горячке и жару несешь и городишь чепуху. Вот в первый раз заснул покойно. Молчи ж, если не хочешь нанести сам себе беду.
Так школьник, неосторожно задравши своего
товарища и получивши за то от него удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным
товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И
видел он перед собою одного только страшного отца.
Долго еще оставшиеся
товарищи махали им издали руками, хотя не было ничего видно. А когда сошли и воротились по своим местам, когда
увидели при высветивших ясно звездах, что половины телег уже не было на месте, что многих, многих нет, невесело стало у всякого на сердце, и все задумались против воли, утупивши в землю гульливые свои головы.
Я бросился вон из комнаты, мигом очутился на улице и опрометью побежал в дом священника, ничего не
видя и не чувствуя. Там раздавались крики, хохот и песни… Пугачев пировал с своими
товарищами. Палаша прибежала туда же за мною. Я подослал ее вызвать тихонько Акулину Памфиловну. Через минуту попадья вышла ко мне в сени с пустым штофом в руках.
Иногда Клим искренно недоумевал,
видя, что
товарищи относятся к нему лучше, доверчивее, чем он к ним, очевидно, они признавали его умнее, опытнее их.
Климу предшествовала репутация мальчика исключительных способностей, она вызывала обостренное и недоверчивое внимание учителей и любопытство учеников, которые ожидали
увидеть в новом
товарище нечто вроде маленького фокусника.
Я говорю ему: «Ты соврал!» — «Соврал», — признался он. «Зачем?» — «Стыдно стало пред
товарищами, я,
видишь ли, еще девственник!» Каков?
Но, уступая «дурочке», он шел, отыскивал разных людей, передавал им какие-то пакеты, а когда пытался дать себе отчет, зачем он делает все это, — ему казалось, что, исполняя именно Любашины поручения, он особенно убеждается в несерьезности всего, что делают ее
товарищи. Часто
видел Алексея Гогина. Утратив щеголеватую внешность, похудевший, Гогин все-таки оставался похожим на чиновника из банка и все так же балагурил.
Он считал
товарищей глупее себя, но в то же время
видел, что оба они талантливее, интереснее его. Он знал, что мудрый поп Тихон говорил о Макарове...
Он чувствовал, что пустота дней как бы просасывается в него, физически раздувает, делает мысли неуклюжими. С утра, после чая, он запирался в кабинете, пытаясь уложить в простые слова все пережитое им за эти два месяца. И с досадой убеждался, что слова не показывают ему того, что он хотел бы
видеть, не показывают, почему старообразный солдат, честно исполняя свой долг, так же антипатичен, как дворник Николай, а вот
товарищ Яков, Калитин не возбуждают антипатии?
Самгин с недоумением, с иронией над собой думал, что ему приятно было бы снова
видеть в доме и на улице защитников баррикады, слышать четкий, мягкий голос
товарища Якова.
«…на его место, — шепотом читал он дальше, — прочат в министры князя И. В., а
товарищем И. Б — а… Женщины подняли гвалт… П. П. проиграл семьдесят тысяч… X — ие уехали за границу… Тебе скучно,
вижу, что морщишься — спрашиваешь — что Софья Николаевна (начал живее читать Райский): сейчас, сейчас, я берег вести о ней pour la bonne bouch [на закуску (фр.).]…»
— Что ты
видишь в ней? — приставали
товарищи.
— Это слабость, да… — всхлипывая, говорил Леонтий, — но я не болен… я не в горячке… врут они… не понимают… Я и сам не понимал ничего… Вот, как
увидел тебя… так слезы льются, сами прорвались… Не ругай меня, как Марк, и не смейся надо мной, как все они смеются… эти учителя,
товарищи… Я
вижу у них злой смех на лицах, у этих сердобольных посетителей!..
Мне в этот же день надо было
видеть Ефима Зверева, одного из прежних
товарищей по гимназии, бросившего гимназию и поступившего в Петербурге в одно специальное высшее училище.
— Dolgorowky, вот рубль, nous vous rendons avec beaucoup de gràce. [Возвращаем вам с большой благодарностью (франц.).] Петя, ехать! — крикнул он
товарищу, и затем вдруг, подняв две бумажки вверх и махая ими и в упор смотря на Ламберта, завопил из всей силы: — Ohe, Lambert! ou est Lambert, as-tu vu Lambert? [Эй, Ламберт! Где Ламберт, ты не
видел Ламберта? (франц.)]
«Где я могу купить шубу?» — спросил я одного из якутских жителей, которых
увидел у
товарищей.
«Боже мой! кто это выдумал путешествия? — невольно с горестью воскликнул я, — едешь четвертый месяц, только и
видишь серое небо и качку!» Кто-то засмеялся. «Ах, это вы!» — сказал я, увидя, что в каюте стоит, держась рукой за потолок, самый высокий из моих
товарищей, К. И. Лосев. «Да право! — продолжал я, — где же это синее море, голубое небо да теплота, птицы какие-то да рыбы, которых, говорят, видно на самом дне?» На ропот мой как тут явился и дед.
Проходя по двору, обратно в дом, я
увидел, что Вандик и
товарищ его распорядились уж распрячь лошадей, которые гуляли по двору и щипали траву.
Наконец мои
товарищи вернулись. Они сказали, что нагулялись вдоволь, хотя ничего и не
видели. Пошли в столовую и принялись опять за содовую воду.
Я вспомнил, что некоторые из моих
товарищей, видевшие уже Сейоло, говорили, что жена у него нехороша собой, с злым лицом и т. п., и удивлялся, как взгляды могут быть так различны в определении даже наружности женщины! «
Видели Сейоло?» — с улыбкой спросил нас Вандик.
Мы пошли назад; индиец принялся опять вопить по книге, а другие два уселись на пятки слушать; четвертый вынес нам из ниши роз на блюде. Мы заглянули по соседству и в малайскую мечеть. «Это я и в Казани
видел», — сказал один из моих
товарищей, посмотрев на голые стены.
По деревьям во множестве скакали зверки, которых здесь называют бурундучками, то же, кажется, что векши, и которыми занималась пристально наша собака да кучер Иван.
Видели взбегавшего по дереву будто бы соболя, а скорее черную белку. «Ах, ружье бы, ружье!» — закричали мои
товарищи.
В ожидании
товарищей, я прошелся немного по улице и рассмотрел, что город выстроен весьма правильно и чистота в нем доведена до педантизма. На улице не
увидишь ничего лишнего, брошенного. Канавки, идущие по обеим сторонам улиц, мостики содержатся как будто в каком-нибудь парке. «Скучный город!» — говорил Зеленый с тоской, глядя на эту чистоту. При постройке города не жалели места: улицы так широки и длинны, что в самом деле, без густого народонаселения, немного скучно на них смотреть.
Странно мне было
видеть себя и
товарищей, в наших коротких, обтянутых платьях, быстро и звонко шагающих под тенью исполинских банианов.
31.
Товарищи его,
видевши происшедшее, очень огорчились и, пришедши, рассказали государю своему всё бывшее.
— Я
видел на суде, как
товарищ прокурора всеми силами старался обвинить несчастного мальчика, который во всяком неизвращенном человеке мог возбудить только сострадание; знаю, как другой прокурор допрашивал сектанта и подводил чтение Евангелия под уголовный закон; да и вся деятельность судов состоит только в таких бессмысленных и жестоких поступках.
— Да, очень больно, и он очень был раздражен. Он мне, как Карамазову, за вас отомстил, мне это ясно теперь. Но если бы вы
видели, как он с товарищами-школьниками камнями перекидывался? Это очень опасно, они могут его убить, они дети, глупы, камень летит и может голову проломить.
Через 1,5 часа Мурзин возвратился назад и доложил, что нашел пчел и около их улья
увидел такую картину, что поспешил вернуться обратно за
товарищами.
Знаменитости сильно рассердились бы, если б имели время рассердиться, то есть, переглянувшись,
увидеть, что, дескать, моим
товарищам тоже, как и мне, понятно, что я был куклою в руках этого мальчишки, но Кирсанов не дал никому заняться этим наблюдением того, «как другие на меня смотрят».
Один из тузов, ездивший неизвестно зачем с ученою целью в Париж, собственными глазами
видел Клода Бернара, как есть живого Клода Бернара, настоящего; отрекомендовался ему по чину, званию, орденам и знатным своим больным, и Клод Бернар, послушавши его с полчаса, сказал: «Напрасно вы приезжали в Париж изучать успехи медицины, вам незачем было выезжать для этого из Петербурга»; туз принял это за аттестацию своих занятий и, возвратившись в Петербург, произносил имя Клода Бернара не менее 10 раз в сутки, прибавляя к нему не менее 5 раз «мой ученый друг» или «мой знаменитый
товарищ по науке».
А когда вы
видели их вместе, то замечали, что хоть оба они люди очень солидные и очень открытые, но Лопухов несколько сдержаннее, его
товарищ — несколько экспансивнее.
Ну, думаем мы, теперь пришла наша смерть, как
увидят его
товарищи, тут нам и конец.
— Лжешь, собачий сын! вишь, как мухи напали на усы! Я по глазам
вижу, что хватил с полведра. Эх, козаки! что за лихой народ! все готов
товарищу, а хмельное высушит сам. Я, пани Катерина, что-то давно уже был пьян. А?
Я вышел на улицу и только хотел сесть на извозчика, как
увидел моего
товарища по журнальной работе — иллюстратора Н. А. Богатова.
А все-таки, думается, выдай ему училище пятьдесят рублей, мы, может быть,
увидели бы крупного, оригинального художника — это ждали и Савицкий и
товарищи, верившие в его талант…
Измученные непосильной работой и побоями, не
видя вблизи себя
товарищей по возрасту, не слыша ласкового слова, они бежали в свои деревни, где иногда оставались, а если родители возвращали их хозяину, то они зачастую бежали на Хитров, попадали в воровские шайки сверстников и через трущобы и тюрьмы нередко кончали каторгой.
Вдруг из классной двери выбегает малыш, преследуемый
товарищем. Он ныряет прямо в толпу, чуть не сбивает с ног Самаревича, подымает голову и
видит над собой высокую фигуру, сухое лицо и желчно — злые глаза. Несколько секунд он испуганно смотрит на неожиданное явление, и вдруг с его губ срывается кличка Самаревича...
Но вот однажды я
увидел, что брат, читая, расхохотался, как сумасшедший, и потом часто откидывался, смеясь, на спинку раскачиваемого стула. Когда к нему пришли
товарищи, я завладел книгой, чтоб узнать, что же такого смешного могло случиться с этим купцом, торговавшим кожами.
Вскоре после Пасхи разнесся слух, что будто
видели трех бродяг в «цивильном» платье, пробиравшихся берегом к Муравьевскому посту, но уже Лагиева и Никольского с ними не было; по всей вероятности, бродяги подговорили молодого Лагиева и его
товарища бежать вместе и дорогой убили их, чтобы воспользоваться их деньгами и платьем.
Мой
товарищ, старый охотник, пробовал вместо дудки употреблять живую самку, ставя ее под сеть в небольшой низенькой клетке, и я
видел своими глазами, как по два и по три перепела вскакивали на клетку и бились на ней, чтоб достать самку.