Хакайна. Убийца Судьбы

Мэй Тория

Ее породила война, а воспитал жестокий мир. Ее спутники – страх и ужас. Она бросила вызов сёгунату и силам, древним, как мир. Огонь ее души непобедим. Она пойдет на все ради защиты близких людей, и если нужно – бросит вызов судьбе. Ее имя – Хакайна

Часть 1.

Мирабилис — цветок, что цветет во тьме

Глава 1. Тьма — сигнал к началу спектакля

И все твои битвы рано или поздно принесут мир.

(с) Renegade Fives — Losing your senses

«…ты — особенный цветок, который явит миру свою истинную красоту, только когда землю окутает тьма. Кромешная и всепоглощающая. Именно тогда ты и станешь путеводной звездой. Но прежде чем это произойдет, твоим корням еще не раз придется впитать чужую кровь. Иначе ты увянешь».

Однажды Хидеаки сказал учителю: «Я многого не понимаю в этой жизни, но в одном уверен точно: все мы нуждаемся в поддержке близкого человека. Когда он есть, что еще нужно? Благодаря тебе мы почувствовали себя нужными и узнали отцовскую заботу. Ты подарил нам то, чего не всегда могут дать даже кровные родители. Должно быть, оттого что у нас изначально ничего не было, мы осознаем ценность простых вещей».

У судьбы своеобразное чувство юмора, или же она так несправедлива только к нам?

Беспризорники, собранные под крылом Ёсиды Сёина, обретшие свой дом в его додзё, теперь снова вынуждены искать пристанище. Единственный луч надежды на светлое будущее — и тот погас, мы погрузились во мрак, и только жгучая ненависть заставляет вновь и вновь подниматься, верша правосудие. Жить в стране, где твердолобое правительство не считается с мнением простых смертных, повергает Японию в хаос и смеет отнимать у людей право на ношение меча? Этому не бывать!

Удар. Рассекаю очередного врага, сердце сжимается в сладкой истоме, безумная улыбка искажает мое лицо. Мы должны одержать победу, ради наших товарищей, ради… него.

— И это все, на что способны твои ученики, Сёин?

Мерзкий тип в плаще стоит во дворе резиденции сёгуната Токугава. Они решили не привлекать лишнего внимания. Конечно, показательная казнь преступника призвана вселить ужас в противников действующей власти. Но она может вызвать еще большее возмущение народа. Это как посмотреть! Они решили не рисковать.

Не будь я связана, он бы уже давно покоился на дне близлежащего пруда, растерзанный моим мечом. Ками-сама… Мы так слабы.

Беспомощно оглядываю связанных товарищей и учителя, который непоколебимо смотрит смерти в лицо. Негодяи силой заставили его встать на колени! Подчинили его тело, но не самурайский дух.

Отрезанные от внешнего мира, мы были бессильны. Наивно полагали, что так просто освободимся, но нас схватили с ним заодно. Сильнейших учеников Сёина, которыми он так гордится… Всех, кроме Иссэя… Что же, оно и к лучшему. Пусть хоть один из нас продолжит нести волю учителя.

Вот только согласится ли Иссэй вернуться после ссоры с ним?

— Хочешь сказать, твои ученики стоят того, чтобы умереть за них, Сёин? — Повинуясь жесту главного, его приспешники швыряют нас перед учителем. — Хватит ли у них смелости сложить головы вместе с тобой? Или же они отступятся от своих взглядов и будут жить дальше, признав, что их сэнсэй всего лишь жалкий протестант, посмевший выступить против власти сёгуната?

Он и правда думает, что мы на такое способны?! Ярость в моей груди клокочет с новой силой. Как он смеет?!

Уголком глаза замечаю, как некто уверенной походкой подходит к учителю. Недоуменно поворачиваю голову. Даже спустя столько лет я не могу не узнать его.

Иссэй?! Идиот, опусти меч!

Как сейчас помню его уходящим в даль. Так неожиданно, но на удивление красиво.

Маэбара Иссэй. Красота всегда была его неизменной спутницей. Он даже смерть умел делать завораживающей. Убийственно прекрасной. Именно эта эстетика добавляла деяниям нашей Пятерки Сильнейших особый шарм. А что же теперь? Остались лишь слепая ненависть, реки крови и желание положить как можно больше врагов. Порой Иссэй становился той самой сдерживающей силой, которая превращает ненависть в искусство, а затем шутя сметает преграды на пути.

По-прежнему помню длинные волосы, передние пряди которых он закалывал на затылке. Прическа местной знати. Чего только стоила безупречная осанка даже во время сражений! Мягкие черты лица Иссэя делали его женственным, чего так не хватало мне с моими мальчишескими замашками. Но стоило ему взяться за меч, как миловидность исчезала без следа, являя миру совершенно другого человека. Воина. Во всех смыслах этого слова.

Когда-то он был учеником нашего додзё… В глубине души оставался им и по сей день, но это я поняла позже. Иссэй разделял взгляды учителя не во всем. Он не одобрял выступлений против сёгуна, считал, что это бесполезно, пока большая часть общества не сопротивляется политике бакуфу. Эти слова и стали яблоком раздора между ним и Сёином, в результате чего Иссэй покинул Сёка-Синдзюку.

И вот я увидела его вновь, таким непривычно серьезным, и подумала: если он здесь, не значит ли это, что обида на учителя настолько сильна?

Сдерживать панику удается с огромным трудом.

— Тебе не кажется, что умереть от руки собственного ученика — наивысшая награда для такого как ты, Сёин?

С ужасом смотрю, как уверенно Иссэй идет к стоящему на коленях Сёину. Неужели я настолько плохо его знаю?

— Нет! Иссэй! — Шинсаку не выдержал первым, взвился в отчаянном крике.

Из всех нас, так горячо преданных сэнсэю, Шинсаку единственный готов убить любого, включая собственных товарищей, ради свободы Сёина.

— Пожалуйста! Остановись! — кричит он, а я пытаюсь вспомнить, снисходил ли он когда-нибудь до просьб. Пожалуй, нет.

Бью себя по щеке, чтобы собраться. Сейчас не самое подходящее время предаваться унынию. На грани, почти без сил делаю то, что всегда помогает мне держаться: обращаю боль в ярость!

Безумие вновь овладевает мной, и я бросаюсь в самое пекло. Жаль, что способности не безграничны: едва не пропустила удар в спину.

— Соберись, Тэкера! — недовольно кричит Сейджин, и враг падает, рассеченный надвое. Мы стоим спина к спине, и я слегка опираюсь на него, переводя дух.

— С меня должок.

В ответ тот горько усмехается:

— Ты не должна сражаться наравне с мужчинами. Не этого желал сэнсэй! — Глаз цвета пламени недовольно косится в мою сторону.

— Есть варианты? — спрашиваю, вонзая оружие в очередного врага.

— Я дал себе слово защитить тебя, несмотря ни на что. Но тех тренировок, той силы все еще недостаточно. — С яростным криком он вспарывает живот врага и обратным движением вскрывает шейную артерию другого.

— Навыки владения мечом, которые мы приобрели благодаря учителю, должны использоваться во благо. Он будет отмщен.

Другой вопрос: месть — это благо? И изменит ли она что-либо?

Меня вновь оттесняют от Сейджина, вокруг кипит сражение. Отражаю атаки. Смахивая с лица прядь бело-лилового цвета, ищу взглядом боевых товарищей. Живы ли они? Силы на исходе у всех. Хидеаки и Шинсаку дальше всех от меня, они тоже стоят спиной к спине, опираясь на мечи.

Мы сражаемся на обломках того, что некогда было нашим домом. Духом прошлого пропитан каждый камешек, каждый лепесток поваленной сакуры — символа вечной красоты и быстротечной хрупкости жизни.

Лезвие вражеского меча проходит сквозь еще одного боевого товарища. Его смерть предстает передо мной в мучительной замедленной съемке, будто демонстрируя беспомощность перед превратностями судьбы.

Голос срывается от истошного крика, и мое тело содрогается от небывалого прилива сил. Смутно знакомого, дарящего одновременно опасность и успокоение. Адреналин кипит в крови, несется по венам.

Сколько потерь мне еще предстоит пережить? Неужели жизни всегда будет мало того, что она у меня отнимает?

— Сдохните, твари!

Пространство озаряет вспышка света, уничтожившая большую часть вражеской армии. Кажется, что я наблюдаю за этим со стороны. Ясно вижу недоумение на лицах товарищей.

Сейджин первым приходит в себя и тут же бросается ко мне. Вот только… Очередной всплеск энергии. И бесконечная пустота…

Где я? Факку, нужно идти, они… Я должна спасти друзей!

Незнакомая местность. Слишком отличается от привычной, даже атмосфера как будто замерла в отнюдь не безмятежном ожидании. Неужели и тут меня подстерегают враги?

Выбора нет, нужно двигаться вперед. Перед глазами все плывет, только сейчас замечаю, что меня ранили в бок, оставив на коже длинный след от меча. Благо, не достали до внутренних органов, но и такой порез дает о себе знать — пульсирует при каждом шаге. Я потеряла слишком много крови. Вот что бывает, когда адреналин застилает глаза, становясь главной движущей силой! Наверное, я не заметила бы собственной смерти, продолжая сражаться благодаря только жажде победы.

Привычные металлические запахи крови и смерти незаметно сменились обычными уличными. Что это за место? Киото? Вряд ли. Слишком тихо для одного из самых крупных городов, в котором даже окрестности отличаются от обычного пригорода.

В полутьме взгляд нащупывает подобие храма, виднеющегося вдалеке. Путь к нему преграждают массивные ворота. Неужели?..

Зачем я туда иду? А, черт с ним, долго я так не протяну.

Свет меркнет в мгновение ока, силы окончательно покидают тело.

«И это все, на что ты способна?»

Изо всех сил фокусирую взгляд, чувствую присутствие других людей.

Последнее, что мне удается услышать, прежде чем окружающее пространство окутывает тьма, это мужской голос.

— Человек! Ему плохо! Немедленно доложить главнокомандующему!

— Итак, что мы имеем. — Мужчина лет тридцати пяти посмотрел в окно. — Нужных сведений так и не удалось получить, мы лишь вновь понесли бессмысленные поте…

— Командир Кондо! — Сёдзи резко распахнулись, со стуком ударившись о стену, и на пороге появилась фигура воина.

Визитер судорожно пытался восстановить дыхание, страдая от явной нехватки кислорода. Еще отчаяннее он старался поскорей донести до главнокомандующего сведения о произошедшем.

Заместитель главнокомандующего, брюнет с темными, как ночь глазами, в глубине которых будто скрывались демоны, выжидающие момента покарать любого, был готов испепелить воина недовольным взглядом.

— Как вы смеете столь бесцеремонно врываться в покои командира? — спросил он холодным тоном с еле скрываемым раздражением.

— Там… Там девушка! — наконец-то смог подобрать нужные слова воин.

— Откуда еще?

Не сговариваясь, мужчины уверенными шагами двинулись к воротам, возле которых толпился полицейский отряд почти в полном составе.

Кондо услышал ответ, даже не успев спросить.

— Командир, эта девушка… Кажется, она серьезно ранена.

Глава 2. И только двигаясь вперед, ты замечаешь свои цепи

Воспоминания до сих пор убаюкивают меня,

А прошедшие дни поют мне колыбельную…

(с) Poets of the fall — Clear blue sky

Если бы меня спросили, как выглядит Рай, то я бы ответила, не задумываясь, что это место, где все такое знакомое, такое родное и бесконечно дорогое… Где-то там… Где раньше были Мы…

Мальчик лет семи нежится в тени огромного дерева, стоящего на краю опушки. Волосы цвета спелой ржи разметались в стороны, расслабленная поза.

Миг, и солнце заслоняет тень, заставляя изящные брови блондинчика сойтись на переносице.

— О чем задумался, Шин? — прерывает идиллию звонкий девичий голосок.

Паренек недовольно приоткрывает глаз:

— Ты слишком близко, мелкая.

— Не зазнавайся, сам-то от меня не далеко ушел! — белокурая девчушка демонстративно скрещивает руки и выпрямляется.

Шин раздраженно выдыхает.

— Зачем ты здесь? — опять пытается строить из себя недотрогу мальчик. Образ, который он сам себе придумал. Маска, почти сросшаяся с лицом. — И тут от вас не отдохнешь.

Изящная бровь девочки взметнулась вверх, не заставил себя ждать и добродушный смех.

— Вообще-то я давно заприметила это место, так что…

Типичная Тэкера, настроение меняется со скоростью света.

На угрюмом лице Шина появляется удивление, а затем незаметно для него самого губы слегка растягиваются в улыбке. Длится это долю секунды, но от глаз цвета ясного неба не скроешься.

— Ха! Надо же, улыбнулся! — мурлыкнула девочка с видом кошки, объевшейся сметаны. Должно быть, мысленно отметила маленькую победу, чертовка. И как ей это удается?

Блондин театрально вздыхает, качая головой.

— У тебя что-то случилось? — невинный вопрос как всегда попадает в точку.

Нельзя сказать, что блондин так уж сильно недолюбливает подругу. Ему вообще мало кто нравится, но в случае с ней все иначе. Этот пронзительный взгляд и есть причина, по которой автоматически срабатывает защитный механизм. От него волей-неволей хочется скрыться. Кому понравится, когда вторгаются в душу?

Казалось, она видит его насквозь. Возможно, не только его.

— Скажи, Тэкера, ты когда-нибудь ощущала себя не на своем месте?

Шин не успевает договорить, как воздух вокруг идет рябью…

Безмятежную картину поглощает хаос. Детские глаза полны ужаса и боли, в них отражается пламя, жадно пожирающее то, что когда-то было домом.

Девчушка недоуменно поворачивает голову на внезапно раздавшийся крик, останавливает взгляд на знакомой фигуре, обладателя которой она узнает даже сквозь дымовую завесу.

Шин стоит на обломках, победно улыбаясь. Что тут вообще смешного? И где все остальные? Хана, Сейджин?

Девчушка опускает взгляд на предмет в руке самурая. Теперь это другой Шин, он больше не родной. Меч его обагрен кровью.

«Нет, он не мог…»

Собрав последнюю волю в кулак, девочка срывается с места, судорожно осматривается по сторонам, и, о боги, взгляду ее предстает лежащий под обломками Сейджин… В луже собственной крови.

Прорываясь сквозь плотную завесу дыма, она падает на колени, заслоняя собой друга.

Ответ прозвучал прежде, чем она успела задать вопрос:

— Шин… — Видно, что каждое слово стоит Сейджину невероятных усилий. — Он… — Мальчик собирает оставшиеся силы, пытаясь указать на что-то.

Девочка несмело следит за движением его руки, не решаясь представить, что именно увидит.

Она вновь смотрит на Шина и только сейчас понимает, чья кровь на его мече. Хана. Женщина, что воспитала их, как собственных детей, сейчас лежит у его ног. Судя по ужасным ранениям, больше не дышит.

Очередная вспышка пламени озаряет окружающее пространство, и вот теперь девочке удается рассмотреть еще два силуэта, низкий и высокий. Они движутся к Шину. И если в первом она, к своему ужасу, узнает родного брата Сейджина и Шина — Саймеи, то второго человека видит впервые.

В горле застывает крик ужаса, перекрывающий доступ кислороду. Что делать? Вокруг — ни души. Если ничего не сделать, Сейджин тоже умрет от потери крови.

Девочка встречается взглядом с безумными глазами цвета сочной травы. В них издевка, ни намека на раскаяние. Шин напоминает варвара, он наслаждается видом крови.

— Сбегаешь без капли сожаления, словно это место никогда не было твоим домом?! Отвечай! — срывается на крик блондинка.

«Когда он… успел так измениться?»

Что вообще заставило Шина стать таким? Откуда взялось жестокое ликование в его глазах? А главное, почему Саймеи ведет себя, словно ничего не произошло? Неужели он тоже причастен к расправе?

Девочка пытается рассмотреть третьего человека.

Будто почувствовав ее полный ненависти взгляд, незнакомец оборачивается. Даже не видя его лица, Тэкера точно знает: он улыбается.

— Ты не сможешь их защитить.

Тэкера открыла глаза, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.

«Опять этот сон».

Она привычно убрала с лица бледно-лиловую прядь.

«Что случилось?»

Осознание пришло не сразу. Резко подавшись вперед, девушка тут же пожалела об этом: рана в левом боку напомнила о себе острой болью.

«Даже бинты наложили».

Сёдзи неслышно отодвинулись, и на пороге появился незнакомый мужчина. Тэкера внутренне напряглась: от проницательного взгляда незнакомца ей стало не по себе.

«А это еще кто?»

Частичным ответом послужил фамильный герб, спрятавшийся в складках хаори. Обычно подобные символы отличия носят довольно важные люди.

— Проснулись, наконец, — соизволил подать голос посетитель.

Девушка не ответила, продолжая настороженно изучать взглядом вошедшего.

Передняя часть его головы была выбрита, а волосы на макушке собраны в пучок, образуя прическу под названием сакаяки¹.

— Какие события обессилели вас настолько, что вы проспали двое суток?

— Двое суток?..

Очередная попытка подняться канула в небытие, вновь аукнувшись болью в боку. Прошипев что-то невнятное, Тэкера по инерции принялась ощупывать комнату взглядом. Она искала предметы, которые могли бы сослужить хорошую службу, став оружием в ее руках.

«Надо же, должно быть, заранее позаботились, чтобы тут не было ничего колюще-режущего».

Заметив, что девушка еще больше напряглась, мужчина вскинул руки, демонстрируя, что не собирается причинять ей зла.

— Тише, тише. — По-отцовски теплая улыбка, видимо, никогда не сходит с его лица. — Я понимаю, что мои слова могут показаться неубедительными, но мы не желаем вам плохого.

— Где я? Как я тут оказалась? — Паника от осознания собственного бессилия возрастала.

— В штабе Синсэнгуми. И вы сами пришли к нам.

Лицо девушки резко изменилось.

Синсэнгуми! Военно-полицейский отряд, служащий под началом сёгунского правительства, против которого они так яростно сражались. Угораздило же ее попасть именно сюда, на вражескую территорию.

Перед глазами сама собой возникла картина, которая еще долго будет преследовать ее в самых худших кошмарах. Казнь сэнсэя. Именно тогда девушка впервые увидела сёгуна. Он взирал на них, поверженных и бессильных, из окна своего фамильного имения. Видела, как он с непроницаемым каменным лицом отдал приказ убить самого дорогого для них человека, которому они обязаны если не всем, то очень многим. Сёину даже не позволили совершить сэппуку², не дали уйти в мир иной достойно, как пристало истинному самураю. Думали, что так сломят его окончательно. Как бы ни так!

Как и тогда, в душе девушки всколыхнулась жгучая ярость, но внутри сработал сдерживающий механизм, не позволивший проявить ее. Довольно странное ощущение: раньше Тэкера, не задумываясь, ринулась бы на врага, даже будучи ослабленной.

— Не знаю, почему вы спасли меня, но сейчас это не столь важно. Я жива, и это главное. И я нужна…

Девушка замолчала, осознав, что едва не сболтнула лишнего. Дабы отвести от себя подозрения, она изо всех сил стиснула зубы, показывая, что рана вновь напомнила о себе.

Бездействие всегда раздражало, вот и сейчас Тэкера все же приняла вертикальное положение. Бок отозвался такой острой болью, что она задышала отчаянно и снова упала на спину.

Мужчина лишь укоризненно покачал головой.

— Судя по всему, вы пережили что-то ужасное. Понятия не имею, к кому вы так усердно рветесь, — в голосе мужчины проскользнул намек на подозрение, — но в таком состоянии вы даже меч нормально поднять не сможете, а уж помочь — тем более.

«Недооценивает».

Поразмыслив минуту, девушка снова села.

— Нужно сменить повязку.

Мужчина, сопровождаемый внимательным взглядом, устроился напротив, разложил бинты и медикаменты. Он спокойно всматривался в пугающие светло-голубые глаза девушки, ледяные, вонзающиеся в кожу тысячью мелких игл.

— Почему на мне чужая одежда?

Только сейчас Тэкера обратила внимание на свое одеяние. Свободная ночная рубашка, судя по всему, мужская, вполне заменяла халат, доставая практически до колен.

Странно.

Мужчина хмыкнул, кивком указав на тряпки, сложенные в углу:

— Не думаю, что прежняя одежда сможет служить вам дальше, — сказал он и перевел взгляд на медикаменты. Похоже, решил, что глазеть на незнакомку некультурно и непрофессионально, а уж с ее-то леденящими душу глазами — еще и опасно.

Насчет одежды он оказался прав. Стоило девушке увидеть обгорелые лохмотья, как в памяти тут же восстановилась еще одна важная деталь: ее появление здесь.

Увиденное невольно спровоцировало вереницу бессвязных воспоминаний, медленно выстраивающихся в общую картину: вспышка света, кадры, будто в замедленной съемке. Смерть товарища, а затем — неизведанная сила, вырвавшаяся из ее тела. Тэкера готова поклясться, что в тот момент была практически непобедима. Неужели это магия? Но откуда она взялась?

Воспоминания вызвали дежа-вю. Словно подобное уже случалось ранее. Тэкера с легкостью списала бы это на разыгравшуюся фантазию, но не получалось. В очередной раз пытаясь найти объяснение странному ощущению, она будто наталкивалась на невидимый барьер, намеренно поставленный в ее подсознании. Плотная завеса дыма, за которой едва улавливалось движение. Казалось, что девушка вот-вот ухватится за ту, пусть и тонкую, нить, которая и приведет ее к ответу, но, как и прежде, призрачное воспоминание ускользало, оставляя неприятный осадок.

Осознав, что произошедшее не было сном, Тэкера ошеломленно распахнула глаза. Благо мужчина, занятый обработкой раны, этого не заметил, иначе пристал бы с ненужными расспросами. Хотя они в любом случае будут, пусть и позднее.

— Ну как, вспомнили что-нибудь?

Слова мужчины вернули Тэкеру в реальный мир.

В ответ девушка покачала головой, пытаясь унять бешено скачущее сердце. Чтобы отвлечься, она вновь принялась рассматривать комнату. Мягкий футон, на котором она сидела, был единственной деталью скромного японского интерьера. Сёдзи слегка приоткрыты, позволяя разглядеть сад с небольшим ручейком, окаймленным необработанными камнями. Рядом с ним, как полагается, стояли цукубаи — каменные чаши, предназначенные для ритуального омовения рук. Вот опрокинулось, брякнув бамбуковыми трубками, шишиодоши³, вернуло воду в ручей, и вместе с ней вернулись и не особо приятные мысли, вызванные внезапно подступившей ностальгией.

— Как мне к вам обращаться? — спросила Тэкера, вспомнив, что все еще не знает, кто перед ней.

— Ах, да! Как невежливо с моей стороны держать вас в неведении, — виновато улыбнулся мужчина. — Гэндзабуро Иноуэ.

— Иноуэ-сама, мне нужно поговорить с вашим главным.

В тоне девушки послышались металлические нотки. Какой бы ни была ситуация, она не могла позволить себе поддаться панике.

«Держится молодцом. Быстро же она смогла взять себя в руки», — отметил про себя мужчина, завершив обработку раны.

— Все нормально, я справлюсь. — Тэкера выпрямилась, теперь она стояла куда более уверенно. — Спасибо. — Миловидное личико немного смягчилось. Все же ничего плохого этот человек ей не сделал. По крайней мере, пока. — Мне нужно поговорить с командиром.

В ответ Иноуэ хмыкнул:

— Перед тобой один из них. Я не только главный врач штаба, но и командир шестого подразделения синсэнгуми.

— Я хочу поговорить непосредственно с начальником штаба.

Произнося это, девушка незаметно поежилась. О чем ей вообще разговаривать с главнокомандующим? Ничего, разберется по ситуации.

Мужчина поколебался, прежде чем ответить, из-за чего Тэкера успела представить себе всевозможные варианты развития событий, и как назло, ни один из них не был утешительным.

— И что с вами поделать? — Опять эта улыбка. — Хорошо, я отведу вас к командиру.

В ответ девушка лишь коротко кивнула. Происходящее пока казалось ей нереальным, словно не имело к ней никакого отношения. Что же, оно и к лучшему. Осознай она весь масштаб возможных последствий сразу, ей было бы непросто сохранять хладнокровие.

* * *

Обычная штаб-квартира, коридор пуст, лишь снаружи раздаются голоса и звуки ударов.

«Улучшают навыки владения мечом, видимо. — Девушка оценивающе обвела взглядом помещение, направляясь вслед за капитаном шестого отряда. — Переместиться с поля боя, чтобы в итоге все равно очутиться на вражеской территории. Какая ирония!»

— А вот и наша спящая красавица, — произнес мужчина лет сорока. — Проходи, присаживайся.

Как ни странно, в голосе его не было и намека на враждебность. Впрочем, как и в облике. Если на первый взгляд лицо его показалось суровым, то, всмотревшись получше в глаза, излучающие доброту и странный свет, девушка, сама того не замечая, расслабилась.

Выходит, приняли ее за обычную девчонку, не представляющую никакой опасности.

«Пытается вести себя дружелюбно? Непохоже, но от того еще более странно. Зачем ему любезничать с незнакомым человеком?»

Иноуэ лишь одобрительно кивнул, пропуская ее вперед.

Татами мужчины находилось во главе угла, а сбоку от него сидел молодой брюнет, чью красоту точнее всего описывало слово «грубоватая».

Уверенным шагом девушка вышла на середину комнаты, чувствуя на себе оценивающие взгляды воинов, расположившихся вдоль стен по обе стороны от нее. Держалась она так, словно никакой раны не было и в помине. Но скольких усилий ей это стоило!

Тэкера невозмутимо села на пол и скрестила руки на груди, каждой клеточкой тела ощущая незримое напряжение, повисшее в воздухе.

— Твое имя? — на этот раз голос подал брюнет. Он из разряда людей, по внешности которых весьма трудно определить хотя бы примерный возраст. Не слишком молодой, но и далеко не старый.

— Не мучай девчонку, — ответил все тот же мужчина, сидящий рядом с ним. — Она только что пришла в себя.

— Тэкера, — девушка проигнорировала слова последнего. Ее всегда раздражало чужое сочувствие.

— Полное имя.

«Командир? Нет. Он сидит по правую руку от того мужчины. Возможно, его доверенное лицо».

— Я не принадлежу к какому-либо роду или клану.

На лицах присутствующих отразилось удивление.

— Это как?

— Меня взяла на воспитание женщина, которой уже давно нет в живых. Того, что происходило со мной до шести лет, до встречи с ней, я не помню.

Девушка небрежно пожала плечами. Когда-то от этих слов голос ее дрожал, но и к подобным воспоминаниям со временем привыкаешь так, что они больше не ранят.

— Неужели она не сказала твоего имени?

Тэкера медленно покачала головой.

— Что же, пусть будет по-твоему.

— Сказать по правде, я и сама не знаю, как здесь оказалась.

— Неужели обгоревшая одежда ни о чем тебе не напомнила?

Тэкера едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Она никогда не позволяла кому бы то ни было разговаривать с ней в подобном тоне, и порой ставила человека на место, используя боевые навыки. Вот только тут они ни к чему хорошему не привели бы.

— Я понятия не имею, что произошло.

— Тебя кто-то подослал, верно?

Девушка обернулась, встретив глазами ехидный взгляд сидевшего неподалеку самурая со светло-русыми волосами.

— Ага, и бок я себе тоже распорола для правдоподобности.

— Вполне возможно.

«Опасный тип. Из всех присутствующих именно с ним надо в первую очередь всегда оставаться начеку».

— Прекрати, Содзи, — вновь вмешался главнокомандующий. — Хочешь сказать, ты не помнишь, что с тобой произошло?

— Можно и так сказать.

— Да неужели? Тут и невооруженным взглядом виден подвох.

«Вот ведь пристал».

— Я говорю чистую правду.

— Конечно. Если говоришь правду, почему колеблешься? — самурай чуть подался вперед, дабы лучше уловить эмоции на её лице.

«Снова эта ухмылка».

— Хорошо, тогда ответный вопрос. — Тэкера нахмурилась. — Откуда мне знать, могу ли я доверять вам? Тем более, что вы пытаетесь найти подвох в моих словах и действиях. Хотя… — она задумалась. — Даже если бы я что-то знала, то вряд ли стала бы изливать душу незнакомым людям.

— Вполне логично, — добродушно кивнул главнокомандующий, что выглядело несколько забавно и даже неуместно. Девушка едва сдержала улыбку, поймав себя на мысли, что начинает испытывать к этому человеку симпатию.

— Э-э-й! Кондо-сан, вы вообще на чьей стороне? — недоуменно протянул самый младший из присутствующих — парень с короткими растрепанными волосами.

— Я на той стороне, которая наконец приготовит обед. А то мы уже битых полчаса безуспешно пытаемся вести допрос. И, кстати говоря, сегодня твоя очередь дежурить по кухне, Хэйске.

Паренек прикусил язык, осторожно переводя взгляд в сторону Хиджикаты, вид которого ясно говорил, что кому-то предстоит, как минимум, дополнительная неделя дежурств. И это еще в лучшем случае.

Не дожидаясь, пока на него обрушатся гневные тирады замкомандующего, Хэйске быстренько ретировался, чтобы исправить свою оплошность.

— Так что нам с ней делать? — Хиджиката вновь вернулся к главному вопросу, переводя на Кондо внимательный взгляд.

Повисла напряженная пауза, в течение которой Тэкера в очередной раз осознала, в какой непростой ситуации оказалась. Теперь до нее в полной мере дошел смысл происходящего, равно как и то, что самураи могут узнать, кем она является на самом деле. Уже одного того, что она сражается за императора, достаточно, чтобы отправить девушку на виселицу, навсегда лишив возможности увидеть товарищей. Нужно срочно что-то решать.

Тэкера резко поднялась, сразу же привлекая всеобщее внимание.

— Благодарю вас за помощь, но, при всем уважении, мне нужно как можно скорее понять, что со мной произошло. И потому я заметно облегчу вам задачу, покинув штаб.

— В таком состоянии? — скептически поинтересовался еще один самурай — шатен приятной наружности.

Как уже успела про себя отметить Тэкера, в комнате находились только командиры, судя по фамильным гербам на их хаори⁴. У говорящего символ на одежде был крупнее, чем у остальных. Что бы это могло значить?

Перечеркнутый круг. Тэкера безуспешно попыталась вспомнить хоть одну семью с подобным фамильным знаком, но ход её мыслей прервал тот же самурай:

— Да у тебя же рана открылась!

«Только этого не хватало…»

Тэкера опустила взгляд и увидела, как светлая рубашка медленно окрашивается алым.

— Все в полном по…

— Девушка останется в штабе, — неожиданно вынес вердикт Кондо, изрядно озадачив присутствующих.

Приоткрыв в шоке рот, Тэкера попыталась прочитать в лице главнокомандующего хоть какой-нибудь намек шутку. Но, увы — Кондо был серьезен, как никогда. Девушке ничего не осталось, как присоединиться к остальным.

Нет, она не должна здесь оставаться! Узнай синсэнгуми, кто перед ними на самом деле… Она даже не сможет вступить в бой!

Похоже, решение командующего стало неожиданностью не только для нее. Даже грозная маска Хиджикаты дала трещину, все больше и больше открывая взгляду удивленное выражение лица.

— Не думаю, что это хорошая идея, Кондо-сан.

Мрачный самурай, до этого момента находившийся в тени, наконец соизволил показаться.

Длинные темные волосы, доходящие до поясницы, забраны в высокий хвост. Тяжелый взгляд небесного цвета глаз. Довольно необычное сочетание, делающее его слишком запоминающейся персоной, что для самурая не всегда хорошо.

«Его недоумение оправдано. Я и сама не понимаю, что тут происходит».

— Мы же не можем позволить ей погибнуть из-за упрямства.

— Хорошо, тогда другой вопрос, — произнес все тот же самурай. — Как, по-вашему, мы сможем оставить в отряде девушку?

— Эта проблема вполне решаема, — вновь присоединился к разговору смазливый шатен. — Мы просто переоденем ее в парня, делов-то! И постараемся скрыть ее от любопытных глаз, чтобы в тайну остались посвящены лишь командиры отрядов.

— Дело не столько в э…

— Полностью солидарен с Сайто. Девушкам здесь не место. Особенно таким, как она, — не упустил шанса вновь вклиниться в беседу Содзи.

— И каким же?

Злобный взгляд Тошидзо вновь принялся сверлить Тэкеру, не нашедшую ничего лучше, чем вжать голову в плечи.

— Девушке некуда идти. Мы же не настолько бесчеловечны, чтобы оставить ее на произвол судьбы?

Кондо демонстративно прокашлялся, дабы привлечь всеобщее внимание.

— Остаешься здесь. Тебе выделят отдельную комнату. Однако, — его тон вдруг приобрел угрожающие нотки, никак не вязавшиеся с обликом, — если с твоей стороны будет замечен хоть единый намек на дурной замысел — без лишних слов отправишься на виселицу.

Опомнившись от шока, Тэкера сдержанно кивнула, стараясь придать себе как можно более безразличный вид.

— Благодарю вас.

Произнося эти слова, Тэкера испытала двойственное чувство. С одной стороны, именно благодаря решению главнокомандующего сохранить ей жизнь она сейчас стоит на этом месте, а не истекает кровью неизвестно где. Но если взглянуть на ситуацию под другим углом, получается, что она находится среди людей, служащих их врагу.

Решено. Первое, в чем ей предстоит разобраться — это мотивы, которыми синсэнгуми руководствуются, защищая правительство. А ведь она давала себе слово не ввязываться в подобного рода дела, а также не терять времени даром!

— Не расслабляйся особо. Я с тебя глаз не спущу, — подмигнул Окита. Вроде беззаботный жест, но вот в тоне ясно послышались нотки угрозы.

Тэкера прищурилась. Если бы она могла, то уже давно просверлила его злобным взглядом.

— Значит, роль опекуна мы и поручим Содзи, — Парень с девушкой одновременно повернулись на веселый голос Кондо, поднявшегося со своего места.

«А все так хорошо начиналось».

Содзи хотел было возразить, мол, и со стороны он бы неплохо справился, но другие поддержали предложение командира, так что на лице его ясно отразилось слово: «Предатели».

— На том и порешили. А теперь, время обеда.

Демонстративно выпрямившись, Тэкера прошла мимо названного опекуна. Решив последовать его же примеру, она залихватски подмигнула.

«Ну, ничего, хитрый лис, сам напросился».

Глава 3. Мы — воспоминание

Теперь ты знаешь свой путь в этом безумии.

(с) Within Temptation — A demon’s fate

— Ну и как я выгляжу на этот раз? — Тэкера вот уже час крутилась перед зеркалом, то и дело поправляя то одно, то другое. Кто бы мог подумать, что большая часть cинсэнгуми примет ее, как свою.

— Попробуй разлохматить хвост, — устало комментировал Хэйске, самый молодой синсэнгуми.

Сначала Тэкере казалось, что он ее ровесник. Да и кто бы мог подумать, что самураю двадцать один год? На целых три года старше! Дело даже не во внешности, скорее, в беззаботном поведении. Если бы не звание командира восьмого подразделения, в Хэйске и не распознать первоклассного воина.

— Так? — девушка последовала совету и поправила прическу. Пожалуй, сейчас она впервые почти проклинала обстриженные до плеч волосы. А ведь когда-то она специально отращивала их, чтобы составить конкуренцию Иссэю, обладателю шикарной копны.

Но избавившись от большей части своих светлых волос, Тэкера с удивлением почувствовала облегчение. Будто вместе с ними скинула тяжкий груз, лишний раз заставляющий возвращаться памятью к давно минувшим дням.

— Не думал, что сделать тебя похожей на парня — та еще задачка… — Самурай утомленно подпер голову кулаком. — И вообще, это была идея Сано.

— И чего это наш маленький Хэйске тут возмущается? — легок на помине, Харада отвесил философу легкую оплеуху. — Так и скажи, что тебе нельзя доверить даже простейшее дельце.

Харада Саноскэ. Еще один человек, терпеливо и внимательно отнесшийся к Тэкере. Они с Хэйске не отходили от гостьи, знакомили ее с жизнью в штабе. Благодаря им, девушке иногда удавалось забыть, что она не гостья, а заложница, вынужденная без дела бродить по лагерю.

Интересно, что сделали бы синсэнгуми, если бы узнали, что она враг? Ответ очевиден — ничего хорошего.

Из всех командиров Харада, пожалуй, самый высокий. Намного выше Тэкеры, для которой такая разница в росте — дело нечастое. К тому же он очень красив. Карие глаза цвета карамели, темные волосы средней длины, всегда растрепанные, в какую бы прическу их не забирали. Впрочем, это добавляло облику юноши особый шарм.

— Эй! Между прочим, мы тут целый час бьемся! Идея твоя, вот и покажи, как надо, раз такой умный.

Хэйске демонстративно надулся.

— Так, и что тут у нас…

Харада обошел Тэкеру, размышляя и оценивая.

На сей раз измученные неудачными попытками бледно-лиловые волосы забраны в небрежный высокий хвост. Почти вся одежда черная. Поверх облегающей кофты надето легкое, свободного кроя кимоно до колен. Подвязанное белым поясом, спереди оно открывает вид на зауженные черные штаны. Ноги до колен обмотаны бинтами, обуты в обычные черные сандалии.

— М-да. Все бы ничего, но уж слишком женственные у тебя черты лица, красотка, — неожиданно вынес вердикт самурай.

Самое интересное, что женственность никогда не была надежной спутницей Тэкеры. Возможно, виной тому общество мужчин, в котором девушка выросла, неосознанно перенимая их повадки. Это качество решило заявить о себе в весьма неподходящий момент!

— Ну, уж извините, — устало развела руками Тэкера, — внешность не я выбирала.

Саноскэ лишь улыбнулся и покачал головой.

— Ладно, пожалуй, остановимся, — сказала она в ответ на вопросительные взгляды парней. — Лучше все равно не будет.

Тэкера вздохнула и снова принялась переделывать прическу.

Она оставила в покое обрамляющие лицо пряди, остальные волосы забрала в небрежный высокий пучок сзади.

— Ну, в общем, как-то так.

— Пожалуй, лучший вариант, — одобрительно кивнул Хэйске.

Блондинка довольно улыбнулась в ответ.

— Очень даже неплохо!

Из-за сёдзи выглянуло смазливое лицо, принадлежащее командиру второго подразделения — Нагакуре Шимпачи. Что ни говори, командиры, как на подбор. Даже Окита, с которым отношения у Тэкеры не заладились с самого первого дня.

Нагакура — еще один сорвиголова. Он похож на большого ребенка, особенно когда дело касается боя, пусть даже тренировочного. Там-то и показывалась не желающая проигрывать сущность командира. Правда, большую часть времени за ним не наблюдается подобной горячности.

Неожиданностью для Тэкеры стало, что самым близким другом Нагакура считал Сайто, молчаливого самурая с темными волосами, столь рьяно убеждавшего Кондо прогнать ее прочь. Несмотря на абсолютно разный темперамент, они с Нагакурой неплохо ладили, часто оттачивая владение мечом в паре друг с другом.

Довольно быстро выяснилось, что штаб располагается в деревне Мибу, неподалеку от Киото. Это слишком далеко от места, где Тэкера рассталась с товарищами. Во дворе штаб-квартиры стоит один из известнейших храмов Японии — Мибудэра, так что иногда кажется, что в самом воздухе разлита сила. Кондо рассказал, что храм этот в девятьсот девяноста первом году заложил монах храма Миидэра по имени Кайкэн. Долгое время храм называли Дзидзоин и он процветал благодаря талисману Дзидзобосацу в главном зале. В тысяча двести пятьдесят седьмом году храм сгорел дотла, но священник Энгак Сёнин восстановил его.

Будучи не слишком религиозным человеком, Тэкера однажды зашла в храм, надеясь обрести внутренний покой. Однако вопреки ожиданиям молчаливые своды громадины подействовали угнетающе. Девушка выбежала наружу, в очередной раз убедившись, что не стоит уповать на помощь высших сил. Им нет дела до бед простых смертных.

Тем не менее, на территории храма Тэкере нравилось: довольно живописное место, вмещающее просторные бараки штаба, в центре которых располагается комната главнокомандующего. Комнаты остальных командиров найти сложно, так как они разбросаны без всякой системы. Первое время это изрядно раздражало Тэкеру. Она никогда не знала, где может наткнуться на командира, коих всего было десять.

Именно поэтому Тэкере практически никогда не удавалось побыть наедине с собственными мыслями. Особенно старался Окита, чья комната располагалась прямо по соседству.

— Хотел напомнить, что сегодня ваша с Сано очередь патрулировать город, — произнес Нагакура.

— И точно ведь! — Хэйске хлопнул себя по лбу. — Пора собираться.

— И когда же я получу такую возможность… — Заметив удивление на лицах самураев, Тэкера изменила вопрос: — Хотя, нет, получу ли я такую возможность вообще? Стены штаба скоро сведут меня с ума. Хочу увидеть вокруг что-то другое!

— Можешь пойти к Кондо-сану и спросить у него. А мы, в случае чего, замолвим за тебя словечко, — игриво подмигнул Харада, направляясь к двери.

— Удачи тебе, — помахал Хэйске, вслед за ним покидая комнату.

Тэкера осталась наедине с мыслями. Она задумчиво уставилась на себя в зеркало. Прошло уже несколько дней с момента ее… пленения. Атмосфера в штабе удивительная, и от этого кажется, что больше, намного больше. Месяц? Два? Целая вечность! Хорошие ребята, с ними не составило труда найти общий язык. Единственный, чье откровенное подозрение по прежнему действует на нервы — это Окита. Пусть он не всегда рядом, зато знает о ее передвижениях по штабу все, до мельчайших подробностей. Именно его поведение не казалось девушке неоправданным.

Тэкера провела в отряде непозволительно много времени. Попытки Кондо разузнать что-либо о ней не принесли желаемого результата, по крайней мере, пока. Главнокомандующий то и дело отправлял посыльных в соседние префектуры, но все они, по его словам, возвращались ни с чем. И это еще больше накаляло обстановку.

Тэкера приподняла верхнюю часть одежды, остановив взгляд на тонком шраме, вьющемся по ее боку. Одному из сотни, и некоторым ощутимо уступающему в размерах. Все тело девушки словно исчертила карта, параллели и меридианы которой сходятся в том или ином моменте прошлого. Линии, которые останутся с ней навсегда, если только их не сотрут новые увечья.

Хотя, пожалуй, насчет долговечности шрамов можно поспорить. Тэкера не раз замечала, что, с течением времени многие канут в лету. Словно невидимая рука стирает их, когда тело усваивает урок, ради которого они появились. Вот теперь у нее слишком быстро затянулась глубокая рана, что тревожит и радует одновременно. Врач Иноуэ, наблюдающий за состоянием Тэкеры, не подает виду, но и без того ясно, что он озадачен. И это еще одна монета в копилку проблем.

Рана больше не тревожит, и нужно как можно скорее отправляться в путь. Но куда? Как узнать, где сейчас ее товарищи? В том, что они живы, Тэкера нисколько не сомневалась, ведь эти дурни не из тех, кто так просто даст себя победить. Больше всего на свете девушка хотела как можно скорее найти их, но при этом понимала, что покинуть штаб сейчас — далеко не самая разумная идея.

— Так что вы думаете о ней? — спросил Нагакура, как только они отошли от комнаты на приличное расстояние.

— Необычная девушка, — задумчиво произнес Хэйске. — Впервые вижу, чтобы человек так быстро восстанавливался.

Днем ранее

— Итак, нам удалось раздобыть кое-какие сведения о Тэкере, — сообщил Кондо.

Командующий с важным видом восседал на своем законном месте. Поделиться информацией он решил лишь с самыми доверенными лицами, то есть с теми самураями, которые были на собрании в день, когда Тэкера пришла в себя.

— А также о Сёка-Синдзюку, того самого додзё, владельцем которого был Сёин.

— Уж не тот ли это Ёсида, что планировал свергнуть сёгунат? — осторожно поинтересовался Харада, наблюдая за мрачнеющим лицом Хиджикаты.

Кондо коротко кивнул и продолжил:

— Вместе со своими учениками Сёин создал движение «Людей благородной цели». Это новое поколение, взращиваемое с целью изменить Японию «к лучшему», в его, разумеется, понятии. Он был авантюристом, и это мягко сказано. Безумцем, на счету которого две попытки покинуть Японию ради того чтобы позаимствовать военный опыт других стран. Во время массовых арестов противников сёгуната учитель был казнен. Но, как вы уже убедились, остались ученики, продолжающие его дело.

— Вы имеете в виду Тэкеру? — не выдержал самый младший самурай.

— К сожалению… или к счастью, о самой Тэкере сведений нет. Однако удалось найти информацию об особо известных учениках Сёина. Среди них Такасуги Шинсаку — лидер Кихэйтай, относительно недавно появившегося добровольческого отряда, противостоящего силам сёгуната. Если верить слухам, они вооружены новейшим оружием и выступают на стороне императора. Второй такой известный деятель — Маэбара Иссэй. Несмотря на конфликт со своим сэнсэем, после смерти последнего он решил нести его волю, возглавив движение, состоящее из нетитулованной знати, именующееся Синдзюку. Вот только те, насколько мне известно, сражаются исключительно на собственной стороне. Самое интересное, лидеры этих группировок друг с другом не в ладах, и каждый преследует свои личные цели.

— С чего вы вообще взяли, что Тэкера имеет отношение к «Людям благородной цели»?

— При ней был меч, принадлежащий легендарной Хакайне — одной из пяти сильнейших учеников Сёина. Они по праву считаются гениями, чье мастерство не знает равных на поле боя.

Слова командира о мече огорчили присутствующих. Лишь Окита многозначительно ухмыльнулся, мысленно ликуя: у него появился еще один повод избавиться от надоедливой девчонки.

Главнокомандующий протянул руку к свертку, все это время лежащему рядом с ним. Аккуратно развернул его, обнажив вызывающе блеснувшую катану из темной стали. Благородное оружие, не каждый богач позволит себе такое. Откуда оно вообще взялось у девчонки? Сёин был обычным протестантом, вряд ли у него водились деньги на такой меч.

Цуку, рукоять катаны, оплетала черная ткань, — так оружие не скользит в ладони. Но всеобщее внимание привлекла фигурная касира⁵, украшенная гравировкой.

— Цветок сакуры на фоне иероглифа «мечта», символ Сёка-Синдзюку, — пояснил Кондо, проводя ладонью по обратной стороне лезвия. — Помимо этого, общего, каждый из Пятерки имел свои опознавательные знаки. К примеру…

Главнокомандующий махнул рукой, подзывая командиров поближе. Он указал на едва заметные иероглифы, складывающиеся в имя обладательницы оружия.

— Но она же совершенно не похожа на воина! — недоуменно возразил Хэйске.

В ответ Окита ядовито усмехнулся:

— А я предупреждал, что девчонка не так проста.

— Если я не ошибаюсь, вы сказали, что самых опасных учеников Сёина было пятеро? — на этот раз голос подал Нагакура.

Главнокомандующий утвердительно кивнул:

— Именно так. Но о двоих ничего не известно. Даже живы ли они вообще.

— Выходит, если предположения о Хакайне верны, интересы Тэкеры полностью расходятся с нашими? А никого не настораживает, что такой человек находится прямо в штабе? — спросил Сайто, не сводя с главнокомандующего испытующего взгляда.

На лице Кондо отразилась короткая борьба.

— Не настораживает, — твердо ответил он. — Потому что так мы знаем о каждом ее шаге.

— А что скажете о ее поведении? Если верить сведениям, то находиться здесь для нее все равно, что на территории врага. — Окита в очередной раз не упустил возможности вмешаться в разговор. — Не похоже, что это ее сильно волнует. Что же это — превосходная актерская игра, или тут есть хитрая схема? Что она задумала?

Глаза самурая недобро сверкнули.

— Вот это нам и предстоит узнать, — спокойно произнес Хиджиката, скрестив руки на груди. — К тому же, мы можем использовать девчонку в качестве наживки, чтобы выйти на ее товарищей-революционеров.

— Как бы подло это не выглядело, но Тошидзо прав, — нарушил затянувшуюся паузу Кондо. Он тяжело вздохнул, поднимаясь с насиженного места. — Будем действовать по ситуации. На этом собрание окончено.

У всех без исключения остался неприятный осадок: возможно в ближайшем будущем командирам предстоит столкнуться с новой угрозой.

«Истребительница, значит, — ядовито ухмыльнулся своим мыслям Окита. — Ну, вот и посмотрим, что ты из себя представляешь».

* * *

— Пока мы не можем выпускать тебя в город.

Невзирая на негодование заложницы, Хиджиката был непреклонен.

— Но ведь вполне возможно, что это поможет мне скорее вернуть память! Не могу же я всю оставшуюся жизнь провести в штабе! — Тэкера слегка поумерила пыл, понимая, что гнев может сыграть с ней злую шутку. — Подумайте, каково это — находиться здесь, вдалеке от внешнего мира, и не знать, куда возвращаться…

Хиджиката стал мрачнее тучи. Да что в голове у этой девчонки? Сочувствие сейчас могло стать фатальной ошибкой.

Положение спас Кондо:

— Пока это невозможно, ведь, оставив тебя в штабе, мы и так многим рискуем. Представь, что будет, если тебя заметят в составе нашего патруля, — сочувствующе улыбнулся главнокомандующий.

«Ясно. На что я там рассчитывала?»

— Благодарю, — сухо бросила Тэкера, поднимаясь. Мужчинам осталось только молча проводить ее взглядом.

«Теперь еще и охрану приставили, — думала блондинка, шагая рядом с мужчиной средних лет. — Неужели и впрямь думают, что этот пентюх что-то изменит?»

Тэкера незаметно улыбнулась собственным мыслям, не без удовольствия представляя ошарашенные лица командиров, когда те поймут, с кем имеют дело. Они еще не знают, что им в жизни не укротить свободолюбивый нрав так называемой преступницы. Если она постарается, сможет уйти из штаба прямо сейчас, и вряд ли кому-то удастся ее остановить. Но пока девушка решила, что для начала соберет побольше информации о власти, чтобы со временем найти ее слабые места.

— Как думаете, Кондо-сан одобрил ее просьбу? — задумчиво спросил Хэйске, наблюдая из сада за удаляющейся в сторону своей комнаты Тэкерой.

— Кондо-сан хоть и добрый, но не дурак!

Внезапное появление Окиты заставило троицу вздрогнуть.

— Уж слишком спокойно она себя ведет, и не подумаешь, что настолько опасна.

— Вот мы сейчас это и проверим! — Огонек в глазах Окиты заставил самураев насторожиться.

— Эй, ты что удума…

Договорить Нагакура не успел: Окита в мгновение ока исчез из виду. Когда самураи поняли, что он намеревается сделать, на время лишились дара речи.

Незаметно подкравшись как можно ближе, самурай вытащил меч и бросился на жертву. Все произошло настолько быстро, что никто толком не успел ничего осознать.

Тэкера блокировала удар, казалось, не прилагая ощутимых усилий. На лице Окиты удивление смешалось с ликованием: его догадка оказалась верной. Девушка не сводила с командира холодного взгляда, легко удерживая меч.

— Отразила… — только и смог выдохнуть Харада.

Охранник стоял словно статуя с широко распахнутыми глазами. Когда он напал, у девушки не было оружия! Медленно, очень медленно он перевел взгляд на свои ножны. Пустые.

Окита хищно улыбнулся и, наконец, опустил меч.

— Что и требовалось доказать.

Холодные, пронизывающие глаза девушки заворожили его. Слишком хорошо они умеют скрывать не предназначенное для чужого взора, одновременно проникая в душу. За ними таится целая история, и она, несомненно, богаче, чем казалась на первый взгляд. Глаза эти повидали столь многое, что время превратило их в ледышки, норовившие заморозить любого, кто попытается разглядеть сокровенное. В них отражается все и одновременно — ничего конкретного. Они опасны, как сама их обладательница. А главное, что в них нет ни единого намека на страх.

Пусть этой девчонке и удалось заморочить голову некоторым членам синсэн, но он, Содзи Окита, выведет ее на чистую воду!

— Тебя категорически запрещено подпускать к людям, — сказала Тэкера и слегка наклонила голову набок, всем своим видом выказывая пренебрежение.

— Так же, как и тебя, Хакайна.

«Хакайна?..»

Тэкере едва удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

Откуда он знает ее второе имя? Она не могла выдать себя…

К удивлению Окиты, девушка на удивление спокойно отреагировала на удар:

— Меня зовут Тэкера.

— Можешь идти, Ясутора, я сам разберусь.

«Вот настырный!»

Не дожидаясь нового опекуна, Тэкера вернула охраннику меч и нагло продолжила путь.

— Может, перестанешь изображать невинность и расскажешь о своих планах относительно правительства? Поведаешь, кто ты на самом деле?! — Рука самурая ударила в стену, преграждая подопечной путь. Он грубо схватил ее за запястье.

Тэкера гордо вскинула подбородок и посмотрела в глаза противника так дерзко, что на секунду он позавидовал ее самообладанию.

Окита, который честно не знал, что делать со своей неожиданной находкой, постепенно выходил из себя.

— И чем же ты тут на самом деле занимаешься? Шпионишь? Пытаешься подорвать систему безопасности сёгуната изнутри?

— Повторяю, меня зовут Тэкера, — ответила девушка, и ее голос наконец приобрел серьезные нотки. — Шпионю? О чем ты? Сунуться во вражеский отряд одной, раненной, слабой — даже я понимаю, что это безрассудство. Не нужно ни быть Хакайной, ни разбираться в политике, чтобы видеть это.

— Хватит заговаривать мне зубы! Какова же тогда твоя цель?

— Я всего лишь хочу открыть вам истину.

Эти слова вырвались случайно, сами собой, и Тэкера сама опешила от сказанного. Они прозвучали тихо, но произвели нужный эффект.

Нагакура с друзьями, успев подобраться поближе, тоже застыли в недоумении.

— Что?

Тэкера поняла, что сказала лишнее. Она немедленно попыталась выпутаться:

— Я всего лишь хочу сказать, что разделяю политику сёгуната не во всем. И мне, как обычному человеку, хотелось бы видеть Японию немного другой. К сожалению, я понимаю, что ничего не могу изменить…

Произнося эти лживые слова, Тэкера ощущала, как ее истинная сущность восстает против них. Стальной обруч сдавил сердце, ведь такими речами она предавала себя.

Но последней каплей стали ответные слова Окиты:

— Не сможешь, так же, как и твой учитель-протестант.

Со звоном лопнула последняя нить, удерживающая Тэкеру от безрассудных поступков. Клокочущая внутри ярость была столь велика, что затмила взор, отключая здравый смысл.

На самом деле она не знала, что заставило ее поступить именно так. Позднее вспоминая о случившемся, Тэкера не раз ловила себя на мысли, что решение признать, кем она является, было одним из самых безрассудных в ее жизни. Тогда же она просто воспользовалась правилом: «Не знаешь что сказать — говори правду».

— Не стоит вешать на Сёина грязные ярлыки, исходя из чужих слов, — буквально выплюнула Тэкера, не поясняя, кем ей приходился Сёин. — Я знаю этого человека с другой стороны и могу с уверенностью сказать, что в его поступках был смысл.

— Но это не отменяет того факта, что он был преступником. Думаешь, что можешь быть объективной по отношению к нему? Как бы ни так. Ты рассматриваешь его мотивы через призму привязанности, — продолжал напирать Окита. — К примеру, его хорошего отношения к тебе хватило, чтобы склонить на свою сторону, заложить в твою голову его личный взгляд на мир. А это значит, что ты наш враг.

Вот и прозвучало это слово. Враг. Вот только кое в чем самурай ошибся.

— Раз ты у нас такой осведомленный, то позволь задать вопрос. — На этот раз Тэкера слегка подалась вперед. — В чем вина моего сэнсэя? В том, что он стремился преодолеть сословные преграды и объединить людей в борьбе за создание нового общества? — Как и прежде, в ее словах сквозило ледяное презрение. — Или, может, в том, что стремился расширить границы сознания, вышел за рамки привычного, чтобы сделать Японию непобедимой?

Окита молчал, обдумывая услышанное. Он никак не мог понять, какие эмоции у него вызывает эта девушка. Уважение? Этого он не мог отрицать, пусть даже она ступила на неправильный путь, решив, что сёгунат рушит страну, что в корне неверное суждение. Однако смелость Тэкеры, ее готовность отстаивать собственную правду и впрямь заслуживали восхищения. Да сколько же в ней безрассудства?

— «Вместе учиться и учить друг друга» — на таком принципе строились все наши занятия. Сёин с уважением относился к мнению любого и никогда не навязывал собственные взгляды. — Тэкера вновь позволила себе немного повысить голос, но вовремя совладала с чувствами. — А теперь попробуй доказать, что наш учитель был плохим человеком. Если подумать, ты тоже воспринимаешь происходящее через призму привязанности. Отличие лишь в том, что авторитет для тебя — сёгун. Но где гарантия, что его мнение истинно и не подлежит никакому опровержению?

Янтарного цвета глаза самурая недоуменно расширились. Как и полагалось, Тэкера попала в точку. Сейчас Окита выглядел так, словно готовился изрубить наглую девицу на куски.

Тэкера прикусила щеку изнутри, готовясь к самому худшему. После подобных слов ее запросто могли лишить головы, отняв право на сэппуку. Она может повторить судьбу Сёина…

Рука непроизвольно сжалась в кулак. Что это? Сомнения? Ни к чему хорошему они не приведут.

Пока Тэкера сражалась во внутренней битве, прозвучал голос Окиты:

— Мы еще вернемся к этой теме.

Самурай кивнул в сторону комнаты Тэкеры, ясно давая понять, что сейчас разговор окончен. Он и сам не осознал, почему не поставил девчонку на место. С этим он разберется потом. Не хватало еще, чтобы свидетелем стал Хиджиката!

Подобного ответа Тэкера точно не ожидала, потому едва справилась с немалым удивлением. Самым логичным итогом беседы стала бы ее казнь, но, видимо, Окита придерживался иного мнения. Судя по всему, он готовит для нее изощренное наказание. Интересно, кто еще знает, что она Хакайна?

Это предстоит выяснить. Но не сейчас.

— Проводи меня в комнату, все равно ведь не отстанешь. — Тэкера не имела ни малейшего желания продолжать разговор. На этот раз ее голос прозвучал сухо.

Путь, казалось, длился вечность. Никто из молодых людей не проронил ни слова. Каждый погрузился в свои мысли.

Наконец дойдя до комнаты, шатен остановился на пороге, пропуская заложницу.

— Если все так, как ты говоришь, рано или поздно оно выплывет на поверхность. Станет ясным, понимаешь? А пока мы будем отстаивать свою правду.

Такие слова Тэкера не была готова услышать. Сёдзи с шумом задвинулись.

Медленно опустившись на татами, девушка позволила себе поддаться чудовищной усталости. Теперь она окончательно запуталась. Снова и снова прокручивала в голове слова, в которых независимо от ее желания прозвучали засевшие в голове мысли, Тэкера с удивлением поняла, что и впрямь не хочет причинять этим людям вред. Надо же! Она горько усмехнулась, поражаясь внезапным переменам. За все время, проведенное на поле битвы, в вечном сражении, не отпускающем их четыре года после смерти учителя, она думала, что окончательно потеряла человеческий облик, растворившись в искусстве войны. Тогда ее мало волновало, о чем думают враги, выступающие на стороне нынешнего правительства. Этой причины было достаточно, чтобы без зазрения совести обрушить на них гнев.

Даже не верится, что такие воины, как синсэнгуми, сражаются на стороне сёгуната, отбирая оружие у простых смертных. Уж кому, как не полиции сёгуната, состоящей из самураев, знать, что меч — это душа воина. Кстати, о мече…

Разум поразила внезапная догадка.

Ее прекрасный меч, что, если он попал к ним в руки и стал зацепкой, которая привела синсэнгуми к Хакайне?

Оружие, которое подарил Сейджин. Тэкере так и не удалось узнать, как товарищу удалось заполучить столь ценную вещь, коей могли располагать разве что даймё⁶. Неимоверно дорогое оружие, единственное во всем додзё. Даже у Сёина была обычная катана, повидавшая разные виды. Темная сталь меча отличалась не только прочностью. Она была легче обычной, что как нельзя кстати для девушки.

Конечно, Сейджин рассказывал, что таких диковинных штуковин у его учителя немало, однако Тэкера чувствовала, что товарищ не договаривает. Особенно настораживало, что о своем оружии Сейджин не удосужился рассказать даже Сёину, пояснив, что не хочет лишних вопросов.

Его «Рассекатель Ветров» был и вовсе нетипичным для Японии оружием. Довольно громоздкий, немного длиннее классической катаны, с лезвием весьма причудливой формы — плавно расширяющимся к низу. Навершие и гарда напоминали опущенные крылья дракона с выгнутыми вверх «пальцами крыла». Верхнюю часть клинка покрывали глубокие зазубрины, помогающие проделывать обезоруживающие противника маневры.

Этот меч был следствием магической силы Сейджина, о которой Тэкера тоже почти ничего не знала. Он мог призвать его, и эта возможность стала необходимостью после казни сэнсэя.

Магия Теней помогла Сейджину выжить во время пожара в их доме. Если бы Тэкера своими глазами не видела, как друг, уже отправившийся в мир иной, вдруг резко открыл глаза и закричал так, будто его кости лопаются изнутри, то, Сейджин, скорее всего, и ей не рассказал бы о своей силе. После того случая его светлые волосы навсегда обрели цвет вороньего крыла, а серая радужка левого глаза стала оранжевой.

Из сбивчивого повествования Тэкере удалось понять лишь, что на грани смерти Сейджин увидел девушку, протянувшую ему руку, и это спасло ему жизнь, разбудив его магию.

Память вдруг всколыхнулась, словно гладь пруда пошла мелкой рябью. Так же внезапно это чувство пропало, и Тэкере в очередной раз не удалось найти ему объяснение. Снова этот невидимый блок!

Не в силах больше копаться в мыслях, девушка отдалась во власть сна. В город ее не выпустят, так что, пока это единственный способ скоротать время.

* * *

Из мира грез ее выдернул внезапный переполох, начавшийся за пределами штаба. На долгие потягушки времени не было.

Открыв сёдзи, девушка обнаружила, что наступила ночь. Воины явно куда-то собирались, а командиры в спешке отдавали приказы.

«Да что тут происходит?»

Первым, с кем ей «посчастливилось» столкнуться, был Окита.

— С добрым утром.

Опять эта ухмылка. Как ему удается вести себя как ни в чем не бывало после их недавней стычки?

— Что за переполох? — спросила Тэкера, проигнорировав колкость.

— Непредвиденные обстоятельства, так скажем, — увильнул от вопроса Окита.

— Хватит темнить, мы все равно в одной лодке! — Тэкера нагло преградила командиру путь.

— Отправляем наших на подмогу. Похоже, назревает мятеж.

— В таком случае и я не буду сидеть сложа руки.

Окиту даже позабавила эта сцена: девчонка еще и правила смеет диктовать.

Видя, что с наскока эту стену не проломить, Тэкера смягчила тон:

— Послушай, ты опекаешь меня, да? Вот капитаны отправляются в гущу событий. И кому же тогда ты доверишь присматривать за мной?

Тэкера поражалась самой себе. Обычно в подобных ситуациях она демонстративно делала назло, а уж пытаться доказать кому-то что-то… Лицо девушки едва не перекосилось от внутреннего противоречия, но она вовремя ущипнула себя за руку.

Времени на раздумья не было.

— Хорошо. Только вот не думай, что сможешь улизнуть незамеченной в пылу сражения. Отойдешь от меня хоть на шаг — убью. — Воздух накалился. — Придется еще и следить, чтобы тебе случайно не отсекли голову…

— Мне нужна моя катана.

Стоило попытаться, учитывая, что теперь она окончательно сорвала с себя маску безобидной девчушки, не ведающей о сражениях.

— Катану? Тебе? Ты вообще когда-нибудь держала оружие в руках? — произнес Окита с наигранным скепсисом, будто нарочно провоцируя.

Тэкера ответила выразительным взглядом, что, впрочем, оказалось лишним. Она едва успела поймать оружие в ножнах, которое бросил ей Харада. Это была ее катана. Та самая, с которой они повидали немало сражений.

От прикосновения к прохладному лезвию по коже Тэкеры побежали мурашки. Каждая клеточка тела наполнилась привычной силой.

Она заметила внимательный взгляд Окиты, но когда их глаза встретились, тот кивком подал знак идти впереди. Это было вполне предсказуемо, и все же подобная щедрость со стороны самурая настораживала. Должно быть, он слишком уверен в своих боевых навыках, раз позволил потенциальному врагу завладеть его собственным оружием. Не исключено, что он жаждет увидеть, на что способна Хакайна.

* * *

Отряды спешили к главной улице. Из-за шума и суеты мало что можно было разобрать. Все смешалось, слилось в сплошной гул.

Окита слов на ветер не бросал, это очевидно. Всю дорогу он практически не спускал с Тэкеры глаз.

Самурай уже сто раз успел пожалеть о своем решении, потому что оно мешало полностью сосредоточиться на истреблении врагов. Кто знает, где скрывается настоящая угроза. С другой стороны, что бы ни произошло, девчонка все равно узнает. Кто-нибудь да сболтнет лишнего.

Глубоко внутри Тэкера ликовала. Слишком долго она бездействовала, а тут и ей представилась возможность помахать мечом. Вот только ее держали в неведении. Куда они бегут? Какова их цель? Слишком много вопросов, на которые придется получать ответы по ходу дела.

Воинская выучка не давала расслабиться ни на секунду, заставляя рассматривать каждый сантиметр незнакомой деревни. Единственной достопримечательностью Мибу, судя по всему, был храм, что же до остального, то местность не отличалась особым разнообразием.

Любопытных зевак на улицах не оказалось. Даже свет в домах погас, погрузив деревушку в кромешный мрак. Кажется, впереди ожидало что-то действительно серьезное. Что же могло так напугать местных жителей?

Тэкеру волновало, что ей придется иметь дело с людьми императора. Других вариантов и быть не может: не отправили бы столько людей для расправы с нарушителями порядка.

Но если ее догадки верны, значит ли это, что придется подтвердить опасения синсэнгуми и занять свое истинное место в этой борьбе?

Путь до места назначения занял не больше десяти минут. Слишком быстро, учитывая, что Тэкера так и не приняла решения. С каких пор ей стало сложно сделать выбор, когда вопрос касается сторон власти?

В последнее время она слишком много думала о том, что заставляло ее сражаться на стороне императора. Как ни прискорбно это осознавать, но Окита не так уж и неправ: тут действительно сыграл роль Сёин.

Но, даже понимая это, Тэкера знала наверняка: она в любом случае выбрала бы сторону императора. Ну, или отгородилась бы от политики совсем.

Позиция императора продолжает привлекать все больше сторонников, находя в их сердцах отклик. В первую очередь это связано с его обещанием считаться с общественным мнением вне зависимости от сословия, к которому принадлежит человек. Сёгун был прямо противоположного мнения: он стремился вторгнуться во все сферы жизни своих подданных. Самураями могли называться лишь те, кто изначально принадлежал к знатному роду, и это также не устраивало простых людей. Если бы не Сёин, его ученикам вряд ли посчастливилось бы даже подержать в руках такое сокровище, как катана. А случись такое, оружие тут же изъяли бы, а нарушителя порядка, неважно, взрослого или не оперившегося юнца, предали бы наказанию.

Простым людям нужно вернуть оружие, это само собой разумеется. Ну, а если вдруг император не выполнит обещание, Тэкера сделает все возможное, чтобы заставить его пожалеть об этом. Такие вот она вынашивала расплывчатые планы о светлом будущем, и единственно важным в них было благополучие дорогих сердцу людей.

Когда прибыли остальные синсэнгуми, глазам Тэкеры открылась картина боя: полыхающие дома, сражающиеся воины. Казалось бы, ничего нового, вот только выглядели враги не совсем обычно. Они были облачены в длинные черные плащи, на европейский манер. Еще больше вопросов вызывала странная символика на спинах, такую девушке еще не приходилось видеть раньше. Ожидаемую желтую хризантему — символ императора — дополняли три точки с горизонтальной чертой над ними.

Тэкера вновь попыталась узнать о происходящем:

— Кто эти люди?

— Кихэйтай. Один из отрядов, служащих императору, — ответил Нагакура. Надо было сразу спрашивать у него.

Судя по всему, самурай не придал своим словам особого значения, но, когда до него дошел смысл вопроса, он резко обернулся. Тэкера тут же уловила перемену в его взгляде. Она понимала, что волнение вполне обосновано: они привели с собой Хакайну, о чьих нынешних политических взглядах оставалось только догадываться. Вот только неподдельное удивление во взгляде Тэкеры озадачило Нагакуру еще больше. Она что, и впрямь не понимает, что происходит?

Растерявшись, самурай едва не пропустил удар, благо, у него была превосходная реакция.

Что до Тэкеры, то она так и стояла, с потерянным видом озираясь по сторонам. Только сейчас она поняла, что понятия не имеет, для чего прибыла сюда. Девушка лишь последовала примеру остальных воинов, не желая оставаться в стороне. Зато ей открылась истина: она не считала себя обязанной присоединиться к людям императора. Она только наблюдала, как те переворачивают дома вверх дном, безжалостно расправляясь с людьми, пытающимися защитить свое имущество.

Раньше Тэкера всегда сражалась на стороне, выбранной ее друзьями. Но сейчас у нее не осталось сомнений: она выступит за себя, на своей стороне, и не допустит насилия над людьми. Никакого.

— Эй, Содзи, я к ним на подмогу, — бросила она. Лучшее средство от навязчивых мыслей — это славная битва.

— Ты не слышала моих слов? — попытался перекричать шум самурай, одновременно отражая атаки человека в плаще.

— Твое недоверие может стоить кому-то жизни!

Не дождавшись ответа, Тэкера ринулась в самую гущу сражения, усилием воли пытаясь не замечать бушующую огненную стихию, несущую ей самые темные и болезненные воспоминания.

— Ну ты допрыгаешься!

Самурай раздраженно сплюнул, мысленно представляя, как в случае чего не поленится записать наглую блондинку в число врагов.

Тэкера резко обнажила меч, бросаясь на воина в плаще. Синсэнгуми встретили ее непонимающими взглядами. Заколебавшись на секунду, девушка отмела сомнения. Она решила действовать по зову сердца, отбросив в сторону ненужные мысли о правильном и неправильном.

Тэкера ловко блокировала удар, извернувшись так, чтобы было удобнее контратаковать. Противник ей достался непростой, но так даже веселее!

Краем глаза девушка заметила, что на помощь врагу спешит еще один, но это ее не обеспокоило. В последний момент Тэкера ушла от рубящего удара так, что двое мужчин едва не задели друг друга, но задумала она не это. Секундного замешательства противников, оказавшихся друг против друга, было достаточно, чтобы одним точным ударом скосить обоих.

Окита даже присвистнул, отмечая мастерство, с каким это было проделано. Вот в чем сущность Хакайны! Главное, чтобы она, воспользовавшись удобным моментом, не разделалась так же легко и с их отрядом. Но для этого Окита и здесь.

Разделавшись с врагами, Тэкера осмотрелась в поисках новой жертвы. Внимание ее привлекла выделяющаяся высокая фигура, вокруг которой скопилось приличное число поверженных самураев. Почувствовав ее взгляд, воин обернулся, одновременно выдергивая меч из падающего к его ногам тела.

Пронизывающий взор темных, как ночь, очей словно наотмашь ударил девушку. Было в этом взгляде что-то нечеловеческое, пугающее, словно не от мира сего. Ей еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным. Пусть брюнет и выглядел как человек, даже издалека Тэкера ощутила демоническую энергетику, окутывающую ближайшее пространство.

Парень тоже одет в черное. Костюм его, включающий массу кожаных элементов, выглядел странным даже на фоне воинов в плащах. То же самое можно сказать и о прическе: часть местами выкрашенных длинных темных прядей забрана на затылке в подобие не то хвоста, не то шишки. Непослушные, они выбивались, торчали в стороны, открывая высокий лоб. Худое лицо, бледная кожа и четко очерченные скулы делали его похожим на ходячий труп, но при этом брюнета нельзя назвать абсолютно непривлекательным.

— Тэкера! — выдернул ее из оцепенения голос Окиты, однако девушка не сводила взгляд с приближающегося незнакомца, держа наготове меч.

Самурай недовольно цокнул и быстрее заработал катаной, пробираясь к своей подопечной.

Страх медленно обволакивал мысли Тэкеры, но она совладала с собой и решительно выпрямилась, не желая казаться слабой.

Тэкера ждала атаки, но когда до врага осталось не больше десяти метров, воздух разрезал властный голос, показавшийся девушке шуткой больного разума:

— Тору!

«Этого не может быть…»

Судя по всему, так звали странного брюнета, потому что он слегка повернул голову. С крыши спрыгнула фигура в плаще. Присмотревшись, Тэкера увидела, что в отличие от накидок других воинов, у этого нет капюшона. Крепкое тело бойца обвивал классический плащ с широкими лацканами и ремнем.

— Оставь ее.

Два раза повторять не понадобилось. Брюнет лишь бросил на Тэкеру заинтересованный взгляд и прошел мимо нее размеренной походкой.

В эту же минуту пламя вспыхнуло с новой силой, выхватывая из темноты хорошо знакомое лицо.

— Шинсаку… — Из легких Тэкеры будто разом вышибли весь воздух. Имя друга так и застыло на ее губах, не давая вымолвить ни слова больше. В душе ее бушевал настоящий ураган чувств, мысли путались.

— Не ожидал увидеть тебя среди Волков Мибу, Тэкера, — нарушил затянувшуюся паузу холодный голос Такасуги Шинсаку, таящего в аметистовых глазах откровенное презрение. Сердце девушки ухнуло вниз.

Такасуги имел обыкновение смотреть так на всех, кто не был частью их дружного додзё. Последнее он считал чем-то вроде священной обители, вступить в которую могут лишь избранные. За все время знакомства с Тэкерой он ни разу, даже во время горячей перепалки не наградил ее таким взглядом.

Тэкера проглотила ком, застывший в горле, пытаясь привыкнуть к стоящему перед ней чужаку. Теперь в нем не было ничего от Шинсаку, которого она некогда знала.

Из всех учеников именно Шинсаку болезненнее всего отреагировал на смерть Сёина. С каждым днем все больше замыкаясь, он взращивал внутри жгучую ненависть, которую собирался выплеснуть на тех, кто лишил их дома и дорогого человека. И вот этот момент настал.

— Я попала к ним случайно, после того как… — Блондинка осеклась, силясь вспомнить все до мельчайших подробностей, но в голове, как назло, мельтешили несвязанные образы. — После той странной вспышки.

На лице самурая не дрогнул ни один мускул. Казалось, Шинсаку ничуть не удивлен.

— Я думала, что потеряла вас, будучи отрезанной от всего мира.

— И позволила себе отсидеться в тылу врага.

Слова Такасуги резанули не хуже острого клинка, беспощадно проникающего все глубже словно в надежде добраться до самой души.

— В отличие от твоего отряда, эти «враги» не размахивают оружием направо и налево, лишая жизни ни в чем не повинных людей, — звякнула сталь в голосе Тэкеры.

Пусть Такасуги не подал вида, девушка знала наверняка: подобный тон привел его в тихую ярость.

Их разговор привлек внимание Окиты, наконец разделавшегося сразу с тремя врагами. Лицо его исказилось от гнева на себя: как он мог позволить девчонке остаться без присмотра?!

Окита собирался было воспользоваться шансом поставить ее на место, но остановился, расслышав неожиданные слова Тэкеры. Он перевел взгляд на ее собеседника, стараясь не упустить ни одного нюанса ответной реакции.

— Достаточно того, что они сражаются на стороне сёгуната, — отрезал Такасуги.

— Я не собираюсь судить людей только по тому, кому они служат! По крайней мере, они используют куда более человечные методы.

«Неужели и остальные ученики Сёина избрали похожий путь?»

В другой ситуации подобные речи рассмешили бы Окиту. Слишком много девчонка на себя берет, представляя синсэнгуми неразумными детьми и пытаясь открыть им глаза на истинное положение вещей! Но сейчас его больше волновало другое. Самая неприятная неожиданность — это то, что встретив друга детства, Тэкера не ринулась тут же на его сторону.

Взгляд Такасуги потемнел, и зная его импульсивный характер, Тэкера приготовилась защищаться, но удар был словесным:

— Ты пойдешь с нами.

Вот это было не удивительно: он с детства порывался решать за других и командовать. Прирожденный вожак!

Бродя по лагерю синсэнгуми, Тэкера не раз мечтала о встрече с товарищами. Единственно верным итогом для нее было воссоединение с ними. Не удивительно, что принятое столь внезапно решение напугало даже ее саму, но Хакайна не привыкла отступать и потакать своим слабостям. Она глубоко вдохнула и произнесла:

— Я останусь с ними.

Глаза Окиты расширились от удивления.

— Тэки… — От звука давно забытого имени, которым называли ее только самые близкие люди, блондинка незаметно вздрогнула. Тоскливо заныло сердце. — Ты не должна помогать им. Они служат тому, по чьей милости казнили учителя.

Шинсаку сменил тактику, по крайней мере, так показалось на первый взгляд. Теперь его голос звучал спокойнее, но девушка знала, что он просто старается добиться своего. Шинсаку привык к подчинению и постарался избежать угроз и насилия.

— Знаешь, подслушивать чужие разговоры нехорошо!

В опасной близости от шеи самурая просвистело оружие, — весьма необычный способ привлечь внимание.

Окита резко развернулся, встретившись взглядом с мрачным брюнетом, неожиданно очутившимся за его спиной. Он мог поклясться, что видел, как тот уходит в противоположную сторону. Враг на удивление быстро сумел подобраться к нему.

Не заставил долго ждать ответный взмах меча, от которого незнакомец с легкостью уклонился. Оружие не задело его, но вынудило отпрыгнуть на безопасное расстояние.

— Чужие разговоры? И что же в них такого секретного? — насмешливо вскинул бровь Окита и ринулся в бой, не дожидаясь ответа. — Интересно, все парни из твоего додзё такие? — язвительно бросил он Тэкере.

Девушка не отводила напряженного взгляда от стоящего перед ней товарища. Впрочем, слова Окиты она услышала и ответила сквозь стиснутые от гнева зубы:

— Я впервые вижу этих людей.

Незнакомец проигнорировал адресованный ему вопрос и продолжил уворачиваться от атак, не используя меч. Он наслаждался, демонстрируя врагу пренебрежение. Раньше никто так не вел себя в битве с лучшим мечником синсэнгуми.

Ярость подстегнула нападавшего, его атаки участились, однако и это не произвело на брюнета должного впечатления. Он все так же танцевал перед противником, словно играя в одному ему известную игру.

Окита мельком взглянул на Тэкеру, надеясь прочитать ее слова по губам, и враг тут же воспользовался этим. Его меч разрезал воздух в непосредственной близости от щеки противника.

Самурай недовольно цокнул, начиная терять самообладание. Отсутствующий взгляд брюнета сбивал его с толку.

Окита остановился, успокаивая дыхание. Интуиция подсказала, что он не может больше терять время и тратить силы на гнев. Самурай сжал рукоять катаны на уровне живота, слегка отведя левое плечо и отставив левую ногу: принял косую стойку.

— Стойка «Сейган», значит. — После затянувшегося молчания голос брюнета прозвучал неожиданно. — Используется, как правило, чтобы сбить противника с толку, создавая впечатление открытого для удара корпуса. Думаешь, сможешь победить меня подобными уловками?

«Да кто он такой?» — наконец задался вопросом Окита. Он не поспешил с атакой, замер и внимательно вгляделся в лицо врага. Как и прежде, оно походило на застывшую маску безразличия. Словно принадлежало кукле, а не человеку.

— Хочешь сказать, ты знаешь, что будет дальше? — голос самурая вновь приобрел привычные издевательские нотки. Миг, и Окита скользнул к брюнету, готовясь применить излюбленный прием. Но молниеносный двойной удар в шею и от левого плеча к правому остановила сверкнувшая сталь.

— Мне незачем это знать, достаточно начала движения, — ответил брюнет. Уголки его губ слегка дернулись вверх.

Тэкера замерла неподвижной статуей. Внутри ее души кипела яростная незримая битва. Единственным желанием девушки был глоток свежего воздуха. Без него не очистить мысли, не принять правильное решение. Жаль, что она не могла дышать под испытывающим взглядом Такасуги.

Собрав волю в кулак, Тэкера произнесла:

— Я не откажусь от своих слов.

Наконец лицо самурая исказил гнев. Не раздумывая, он ударил мечом, но наткнулся на умелый блок. Шинсаку слишком хорошо знал, как сражается Тэкера. Зашипев от ярости, он тут же ударил вновь, и девушка отлетела, стукнувшись спиной о стену.

— Значит, единственный способ вправить тебе мозги — это выбить твою дурь силой.

Шинсаку резко налег на меч, заставив Тэкеру еще раз удариться спиной.

Захлебываясь горячим воздухом пожара, Тэкера вдруг поняла, что ее товарищ сражается не в полную силу. Захоти он ее смерти, и белокурая голова, украшенная высоким «хвостом», давно покатилась бы по покрытой пеплом земле.

Для девушки Тэкера отлично владела катаной, но при всем своем мастерстве она не могла потягаться с товарищами физической силой. Однако всегда хотела попробовать… И победить.

— За что вы сражаетесь? — спросил Харада и покрутил в руках копье, пытаясь сбить противника с толку, но маневр не произвел никакого впечатления. — Что-то это не похоже на серьезную битву. Маловато вы привели воинов.

Его противник, высокий шатен с пронзительными светло-голубыми, будто принадлежащими существу из другого мира, глазами лишь слегка склонил голову набок:

— Скажу больше: вы все равно проиграете, даже превосходя нас числом.

— Как бы самоуверенность не сыграла с тобой злую шутку, — презрительно фыркнул Харада в ответ на излишне смелое заявление.

И до того немногословный, шатен отказался сотрясать воздух впустую и без лишних слов выставил руку в сторону ближайшего синсэнгуми.

Его движение казалось Хараде глупой шуткой, пока из ладони врага не вырвался взрывной шар. Набирая скорость, он устремился к ничего не подозревающему самураю, удивленно распахнувшему глаза. Благо к нему вовремя подоспела подмога. Сгусток врезался в стену, а взрывная волна отбросила обоих противников…

— Что за черт? — выдохнула Тэкера. Она успела увидеть странное явление из-за плеча Такасуги, правда, он недолго позволил ей любоваться зрелищем.

Девушка никогда раньше не видела, как используют магию. Исключением был разве что Сейджин, призывающий оружие. Но там почти нечего было видеть: меч просто возникал из ниоткуда.

— Всего лишь то, что может случиться с тобой, если не изменишь решения. Правда, это будет быстрая смерть. И самое главное — напрасная.

Тэкера увернулась от очередной атаки, присела и постаралась сбить друга с ног, но она и сама понимала, что такими уловками его не пронять. Уголком глаза она заметила, что шатен, не прерывая боя с Харадой, вновь собирается использовать магию.

Тэкера поняла, что сейчас произойдет, и в голове ее щелкнуло. Перед глазами пронеслись последние воспоминания о друзьях. Тех, кого она не успела защитить. Ее снова охватили отчаяние и злость на свою слабость. Дальнейшее происходило словно в тумане.

Тело девушки объяло пламя, и изумленный Шинсаку отступил на несколько шагов.

Тэкера поднесла к лицу пылающую ладонь. Огонь не причинял ей вреда. Напротив, у нее как будто открылось второе дыхание, а тело наполнилось неведомой силой. Казалось, что эти ощущения знакомы ей, но что-то будто мешает вспомнить. Несмотря на обманчиво успокаивающее чувство безграничной силы, внутренний голос напомнил, что нужно быть максимально сосредоточенной, применяя ее.

— Хиджиката-сан, вы только гляньте! — Нагакура заворожено уставился на манипуляции Тэкеры. — Пламя… ее слушается? Или же это всего лишь игры обманутого разума? Не похоже…

Радиус поражения увеличился и, собрав всю мощь в ладонях, девушка атаковала шатена, не позволяя ему завершить колдовство. Находившиеся поблизости воины бросились врассыпную, словно забыв о сражении.

Время замерло, покачиваясь последней песчинкой в узком горле часов, когда оппонент Харады, не сдвинувшись с места, отразил огненный шар рукой.

Не понимая, что делает, Тэкера с силой сжала зубы и ринулась на врага, снова сосредотачивая в руках охватившее ее пламя. Она напрочь позабыла о своей фобии.

Неизвестно, чем бы закончилась атака, если бы ее не прервал внезапно раздавшийся голос Шинсаку:

— Рэйден! Тору! Уходим!

Брюнет, сражающийся с Окитой, шутовски поклонился, не меняя каменного выражения лица, и мгновенно исчез из поля зрения. Рэйден ушел не так эффектно, но тоже не заставил себя долго ждать.

Тэкера перевела на друга недоуменный взгляд. Она не поняла, что заставило его столь резко изменить планы.

— Мы выполнили задуманное, — ответил Шинсаку, прежде чем развернуться и уйти, оставив за спиной массу других вопросов. — Но в следующий раз, — добавил он, остановившись и бросив в сторону подруги прощальный взгляд, — тебе это так просто не сойдет с рук. Твои синсэнгуми разрушат себя сами, своими же силами.

— Подожди, что ты?!..

Рядом яростным факелом вспыхнуло здание, и Тэкера машинально прикрыла глаза рукой. Когда она вновь взглянула на место, где недавно стоял Такасуги, то не обнаружила там ничего, кроме зарева пожара.

На миг Тэкера потеряла ориентацию в пространстве, пытаясь унять предательскую дрожь — естественную реакцию на перенесенное потрясение. Сил не осталось даже чтобы постараться осмыслить случившееся, да и не было в том острой необходимости. Главное, битва окончена, а с внутренней войной можно разобраться позже.

На догорающем пепелище шевелились раненные воины. Благо отряд обошелся без крупных потерь.

— Ну что, полюбовалась зрелищем, устроенным твоими дружками?

Тэкера не ответила. Она пыталась отдышаться, облокотившись на меч.

— Прозвучит странно, но… я не ожидала такого от Шинсаку, — наконец ответила она Оките.

Девушка попыталась выпрямиться, но едва не потеряла равновесие от внезапно накатившей слабости.

Она напряглась, ожидая удара о землю, но так и не дождалась.

Тэкера медленно подняла голову. Ее держал Окита.

— Спасибо… — сипло проговорила она.

— И тебе.

На лице девушки отразилась удивление, но самурай будто и не заметил этого.

— Неужели ты не арестуешь меня?

Серьезный тон Тэкеры, казалось, забавляет Окиту.

— Идем.

Глава 4.

Призрак воспоминаний

Скажи, оглядывался ли ты назад хоть раз?

Разве тебя не пугают обломки, которые ты найдешь?

(с) Within Temptation — Destroyed

«Вот бы и сегодня он был там…»

Светловолосая девочка со всех ног мчится в сторону леса, расположенного неподалеку от их додзё. Сегодня она вновь проснулась на рассвете и снова не выспалась.

После того, как на ее глазах казнили учителя, девочку мучили кошмары. Спастись можно было только бодрствуя. Припадки неконтролируемого безумия случались все реже, но по-прежнему заставали врасплох в самое неподходящее время, и друзья пока не позволяли ей тренироваться, пытались занять чем-то другим. Они не знали, что «другое» давно появилось, представ в образе темноволосого мальчика, однажды встреченного на опушке леса.

Прибежав на «их» место, девочка попыталась отдышаться, оперевшись руками о колени. Неожиданное внимание привлек звук ударов, издаваемых деревянным мечом. Как давно она не слышала их! Мальчик снова был здесь, он, как обычно, тренировался в полном одиночестве.

Блондинка подошла ближе, но не поторопилась обнаружить себя и спряталась за высоким деревом. Подождав немного, она выглянула из-за него, но на поляне никого не было. Голубые глаза девочки удивленно расширились.

– Долго ты собираешься шпионить за мной?

Внезапно раздавшийся за спиной голос напугал Тэкеру. Она подпрыгнула на месте и резко развернулась к говорящему. Взгляд ее утонул в омутах его синих глаз, полных любопытства и негодования.

Одной рукой брюнет небрежно закинул на плечо деревянный меч, другой отбросил непослушную челку. После интенсивной тренировки она выглядит, словно после купания.

Девочке показалось, что мальчик как-то слишком уж уверен в ее интересе. Она горделиво сложила руки на груди и демонстративно отвернулась.

– Делать мне больше нечего.

Собеседник озадаченно изогнул бровь:

– Да ну? И поэтому ты пряталась за деревом?

– Просто задумалась.

Блондинка сама не понимала, отчего ее так тянет к этому угрюмому нелюдиму. Возможно, дело в том, что его персона овеяна ореолом тайны, словно мальчик скрывает свое истинное лицо.

– Разве ты не рад меня видеть? — спросила она.

Мальчик не ответил, он молча пошел к тренировочной площадке. За недолгое время их знакомства блондинка уже поняла, что таким образом он показывает, что не против ее присутствия.

– Слушай, а почему ты тренируешься именно здесь? — спросила девочка, усевшись на бревно и подперев голову руками. — Я хорошо знаю окрестности, но никогда не замечала, что рядом кто-то живет. Хотя Сейджин говорил, что твой дом где-то в лесу.

– Значит, не так уж и хорошо ты их знаешь.

В голосе брюнета послышалось едва заметное раздражение. Девочка никак не могла понять, почему он скрытничает.

Возможно, он поведал бы тайну, если бы понял себя. Например, догадался бы, зачем так часто приходит, чтобы увидеть ее. Должно быть, одиночество рано или поздно перестает приносить удовольствие.

– Не найдется еще одного меча? — спросила девочка.

Она поднялась, оглядываясь. Друзья слишком сильно ее опекают, не позволяют и близко подходить к оружию. Разве они не понимают, что так она растеряет всю сноровку?

Мальчик склонил голову набок и задумался над словами Сейджина.

«Она испытала слишком большое потрясение. Когда Иссэй занес над сэнсэем меч, Тэкера потеряла контроль, что привело к внезапному пробуждению магических сил, коих у нее до этого не наблюдалось. Не знаю, что это было, но Тэкере в одиночку удалось раскидать удерживающих нас врагов. Самое странное: вырвавшаяся сила не причинила нам никакого вреда. Как ей вообще удалось призвать портал, через который мы покинули то злосчастное место…»

Однажды пареньку пришлось увидеть всплеск неконтролируемой ярости блондинки. Благо длилось это недолго. Девочка потеряла сознание и, очнувшись, ничего не вспомнила. Подобные проявления вполне объяснимы. Потерять учителя и чудом улизнуть из лап сёгуната, спасти товарищей — такие события, пожалуй, не каждый взрослый переживет.

Магия больше не проявлялась, однако ее возвращение может спровоцировать очередная битва или даже тренировочный бой.

В свои тринадцать лет девочка прекрасно орудовала мечом. Чрезмерное беспокойство Сейджина вполне объяснимо: кто знает, что придет в голову Тэкере при очередной вспышке гнева.

— Чувствую, ты не дашь мне спокойно потренироваться, — нарочито недовольно вздохнул брюнет, поняв, что разговор норовит свернуть в нежелательное русло. Бровь девочки возмущенно поползла вверх, и он поспешно добавил: — Ну что, идем на наше место?

Сработало. Огорошенная внезапной сменой настроения парнишки, блондинка широко улыбнулась и кивнула…

… — Послушай… — Как ни раз бывало раньше, его имя скрылось из памяти, будто кто-то нарочно убавил звук. Девочка перевела на друга взгляд. В лучах заката его лицо было еще красивее. Он смотрел вдаль, но блондинка знала, что он внимательно слушает ее. — Мы ведь встретимся завтра?

Паренек повернулся к подруге, не скрывая удивления: снова она задает вопросы в лоб!

Немного подумав, ответил:

– Даже если не приду, ты все равно меня найдешь. Выходит, у меня нет выбора.

Его слова рассмешили девочку. Веселье ее оказалось настолько заразительным, что брюнет тоже издал короткий смешок, снисходительно прикрыв глаза.

– Тогда до завтра!

Звонкий голос девочки доносился издалека. И когда только успела?

Остановившись, блондинка помахала рукой на прощанье, и на ее удивление, брюнет ответил тем же. Сдержанность не изменила ему, лишь смягчилось всегда серьезное выражение лица.

«Я обязательно вернусь снова».

* * *

Битый час Тэкера лежала на татами, стараясь удержать остатки сна. Очередная безрезультатная попытка вспомнить только добавила вопросов. Что это за парень? Почему кажется, что это вовсе не сон? Сцена в лесу слишком похожа на видение, одно из тех, что все чаще навещают ее.

Порой картинка меняется, и Тэкера видит родное додзё.

После смерти сэнсэя ученики вернулись туда, прекрасно понимая, что враг непременно явится за ними.

Сам побег Тэкера не вспомнила, и это ее беспокоило. Что же на самом деле спасло их от участи, постигшей сэнсэя? У них не было оружия. Как удалось им справиться с врагами?

Сейджин давал расплывчатые ответы, провалы в её памяти объяснял сильным шоком. Именно от него, дескать, разум девочки спрятался, замкнувшись в себе. Она верила, пока с недавних пор ее не начали одолевали сомнения…

Тэкере казалось, что только парень из видения способен ответить на ее вопросы.

Как ни волновали странные сны, а реальный мир, в котором тоже было непросто, тревожил куда больше. Неизвестно даже, что хуже: тайные знаки или осознание того, что действительность, которую она некогда знала, рушится на глазах. Пора признать: ни для кого из них война против сторонников сёгуната не прошла бесследно. В случае с Такасуги сомнений нет: он пойдет на все ради мести. Но что, если и остальные решили следовать по этому пути? Значит ли это, что рано или поздно им придется сойтись в битве, защищая личные убеждения? Что, если она и впрямь многого не знает об императоре, и на самом деле методы сёгуната куда более человечны?

Девушка с силой провела ладонями по лицу.

Если бы Тэкере раньше сказали, что ей придется выбирать между другом и чужими людьми, она бы рассмеялась, считая, что ответ очевиден. Но что же изменилось сейчас?

Девушку накрыла волна опустошения, плыть против которой больше не было сил. Вот к чему приводит самобичевание и отчаянная внутренняя борьба! Не самое лучшее начало дня. Мучительные вопросы никуда не делись: что, если она и впрямь предает себя? И что означают слова Шинсаку: «Отряд разрушит себя сам?»

Она была уверена только в том, что слепая преданность заставит Шинсаку совершать поступки, которые никогда бы не одобрил Сёин.

Выходить из комнаты категорически не хотелось, даже несмотря на бунт яростно требующего пищи желудка.

Но в покое ее не оставили.

— Ты сегодня из комнаты вообще выходить собираешься? Командир позвал всех, и тебя тоже.

Тэкера устало прикрыла глаза, не желая даже думать, что с ней сделают за представление с мечом. Если раньше синсэнгуми только догадывались, кто она, то после битвы против Кихэйтай их опасения подтвердились. Теперь она только заложница. Странно, что ее еще не бросили в тюрьму.

— Я теперь в плену? — крикнула девушка в закрытую дверь, но стук стал еще настойчивее.

— Если не выйдешь, я вытащу тебя силой.

Дверь резко распахнулась, и усталый взгляд Тэкеры поймали янтарного цвета глаза Окиты, в которых, на удивление, не осталось прежней враждебности. Лишь любопытство. Возможно, самурай хотел сказать что-то еще, но Тэкера не дала ему открыть рот. Она быстро пошла в сторону комнаты собраний, по пути размышляя, почему ее дверь была открыта.

Погрузившись в мысли, Тэкера забыла спросить разрешения и без лишних слов уселась в центре комнаты.

Разговоры тут же стихли. Окита медленно опустился на свое место. Он прислонился спиной к стене, не переставая буравить спину подопечной взглядом.

Тэкера нарочно не посмотрела в сторону замкомандующего: точно знала, что увидит на его красивом лице едва сдерживаемую ярость. Но как всегда Кондо не позволил грому грянуть, разрядив обстановку неуместно дружелюбным голосом:

— Как себя чувствуешь, Тэкера? Вчерашняя битва всех здорово вымотала.

— К чему пустые разговоры, Кондо-сан? — Блондинка подняла на мужчину усталый взгляд. — Вам ведь так и не терпится расспросить меня, что это была за сила и почему я осталась в синсэнгуми.

— Прекрати дерзить, девчонка! — показал свою истинную сущность «дьявольский замкомандующего». — Ты здесь только благодаря тому, что Кондо-сан позволил тебе остаться в живых!

На лице Тэкеры не дрогнул ни один мускул. Она молча смотрела на главнокомандующего, словно не услышала едкое замечание брюнета, который от этого становился злее.

Лицо Кондо приняло удивленное выражение, не заставила долго ждать и его мягкая полуулыбка.

— Остынь, Тошидзо. Несмотря на силу и умение сражаться, она лишь ребенок, на долю которого выпало много несчастий.

— Ребенок, который заставил Кихэйтай отступить!

Тэкера закусила щеку, медленно закипая от бессильной ярости. Как же ее раздражало противостояние самураев! Один проявляет жалость, другой жаждет крови… Бесит!

— Нас и правда интересует произошедшее, Тэкера, — наконец перешел к делу Кондо. Девушка обрадовалась: как бы ни тяжела была эта тема, с ней надо было покончить. — Если верить твоим словам, ты понятия не имеешь, как очутилась здесь. Но вчера мы стали свидетелями явления, невозможного с точки зрения здравого смысла. Тем не менее, все это видели. И я говорю не только о магии.

«Вот и началось».

Девушка посидела молча, мысленно взвешивая «за» и «против». Она бы соврала, не колеблясь, но теперь о ней узнали если не все, то многое, и врать нет смысла. Будь что будет.

— Хорошо. — Тэкера медленно выдохнула и прикрыла глаза, стараясь не думать о масштабе последствий этого разговора. — В прошлом я и мои друзья были учениками додзё «Сёка-Синдзюку», которое основал Ёсида Сёин. Но его уничтожили, потому что правительство решило, что самураев слишком много. Нашего учителя отправили в тюрьму.

Взгляд девушки заметно потемнел. Воцарилась тяжелая пауза.

Тэкера знала, что, повернув голову, увидит искажающее лица презрение, потому и смотрела прямо перед собой, в глаза командира. В них таилось что-то еще. Не такое опасное, как ожидалось, но оттого еще более непонятное.

— Что же до магических способностей, я понятия не имею, что это было.

Хиджиката скептически поднял бровь. Видно было, что в голове его роятся вопросы. Что до Окиты, то он пожалел о выборе места: ему не видно было лица Тэкеры. Даже почти незаметные оттенки мимики могли выдать ее с потрохами.

— Но ты управляла огнем.

Вот он и проявился, командир Кондо Исами. Тэкера вдруг сразу и безоговорочно поняла, как этот, казалось бы, мягкий человек стал лидером. Из всех присутствующих именно ему было ведомо искусство ведения переговоров. Его сила в спокойствии. В отличие от того же Хиджикаты, он умел давить, не проявляя излишней горячности.

— Давайте следовать вашей логике, Кондо-сан. Знай я о своей силе, давно использовала бы ее против вас. У меня была масса возможностей, — произнесла Тэкера четко и холодно. Так говорила она с теми, кто ей не верил.

— Но ты использовала ее против Кихэйтай.

— Если так подумать, то и количество жертв удалось свести к минимуму только благодаря Тэкере.

Блондинка бросила взгляд в сторону Харады, задумчиво потирающего подбородок.

Она не знала, сказал он это с намерением оправдать ее, или, как и остальные, ставил под сомнение любой шаг Тэкеры. Как бы то ни было, слова возымели положительный эффект.

— Почему ты не присоединилась к своему товарищу? — Окита решился спросить в лоб, обходя ненужные церемонии.

На скулах девушки проступили желваки, она тряхнула головой так, что светлые пряди волос упали на лицо и скрыли его. Тэкера недовольно повернулась к Оките, по обыкновению вмешавшемуся в самый неподходящий момент. Готовясь прожечь самурая взглядом, она на мгновение замешкалась, в очередной раз заметив, что в глазах его больше нет желания изрубить ее на мелкие кусочки при первом же удобном случае. Возможно, он попытался помочь ей привести более убедительные аргументы в свою пользу.

— В слепой ярости они причиняли вред ни в чём не повинным людям.

Такого ответа уж точно никто не ожидал. Тэкера опустила взгляд, помрачнев еще больше. Сам собой напрашивался вывод: либо девушка — превосходная актриса, а все происходящее — не более чем хорошо спланированный спектакль, вплоть до появления Кихэйтай, либо же она и впрямь решилась выступить против друга детства.

— Шинсаку уже не тот человек, которого я когда-то знала. Все, чего он хочет — использовать меня. Он предложил присоединиться к нему отнюдь не из-за того, что мы товарищи.

Наконец Тэкера произнесла вслух ужасную правду, и если от мыслей еще можно спрятаться, то слова ранили ее глубоко и жестоко. Но как бы больно не ударила истина, верить в иллюзию намного опаснее. Произошедшее не было страшным сном, и теперь с этим придется считаться.

Меж бровями Кондо залегла глубокая складка. Все знали, что это означает: главнокомандующему предстоит принять непростое решение.

— Ты же понимаешь, что после твоих откровений я должен бросить тебя в тюрьму?

— В таком случае, почему вы до сих пор не сделали этого? — тихо спросила Тэкера и вновь подняла на главнокомандующего затравленный взгляд. Сейчас она напоминала хищника, который, даже попав в клетку, ни за что не расстанется со своей истинной сущностью. Либо поломает клыки и когти, стремясь выбраться на свободу, либо притихнет, выжидая момента для нападения.

— Что же, вне зависимости от того, врешь ты или нет, твоя сила определила исход битвы. За все время, пока ты здесь, не было намека на то, что ты опасна для отряда. Хотя твои безрассудные поступки иногда настораживают, — наконец произнес Кондо. — Уверен, что, ни тебе, ни нам не чужда человечность, и именно ее ты проявила на поле боя. Я разрешаю тебе выходить в город в составе патруля. — Лицо девушки отразило столь безграничное удивление, что главнокомандующий поспешил пояснить: — Ты показала себя, как искусный воин. Держать тебя здесь глупо хотя бы потому, что если ты решишь действовать против нас, то сделаешь это в любой обстановке: внутри отряда или за его пределами.

— Никто не может знать наверняка, откуда и когда ждать предательства, так что, пока используем твою силу для блага отряда, если ты не будешь против, — пояснил Хиджиката, намеренно подчеркнув последнее слово.

Конечно, Тэкера не против! Как будто у нее есть выбор…

— Я знала, что вы примете правильное решение, и не важно, основано оно на доверии или на логике, — улыбнулась Тэкера, не скрывая облегчения. В глазах ее загорелись огоньки. Ее волновал вопрос, заданный Такасуги, но эту тревогу она решила оставить на будущее. Кто знает, какие секреты хранит отряд и насколько высокой будет цена, если она узнает больше, чем нужно.

Кондо отвернулся к окну, сцепив руки в замок.

— Можешь идти.

Благодарно поклонившись, Тэкера поспешила удалиться.

— Ах да, и сегодня твоя очередь дежурить по кухне… — начал было Хиджиката, но понял, что слова его канули в пустоту и вскипел. — И ведь как чует, когда нужно смыться…

На это Окита лишь прыснул, поспешив за своей подопечной.

* * *

— Значит, тебя можно поздравить: тебе предоставили большую свободу действий, — заметил Харада, порхая от одной кастрюли к другой и пробуя содержимое.

Недавнего собрания будто и не было: все быстро вернулось на круги своя, не отразившись на их взаимоотношениях.

Избежать дежурства Тэкере не удалось, да и она не возражала отплатить за доброту, сделав полезное дело.

— Похоже на то. Правда, опекун никуда не делся. Не удивлюсь, если ошивается неподалеку, — Тэкера обреченно воткнула нож в ни в чем не повинную капусту.

— Да ладно тебе. Единственная девушка в отряде! Такое сокровище нельзя оставлять без присмотра, — весело подмигнул шатен в ответ, и Тэкера не смогла удержаться от улыбки.

Надо признать, Сано — приятный собеседник, один из немногих, кто не проявляет по отношению к ней излишней подозрительности. Даже после того, как вскрылась правда о том, кто такая Тэкера.

— И почему моим опекуном не назначили тебя? — совершенно искренне протянула девушка, слегка поморщившись от слова «опекун»: для нее оно значило то же, что и «нянька».

— Меня? — Харада весело приподнял брови, и Тэкера подумала, что в очередной раз сморозила глупость. Она собралась было пояснить, что имеет в виду, однако самурай ответил быстрее, и на этот раз слова его заставили девушку покраснеть: — Боюсь, что я могу быть опаснее Содзи. Твоя красота губительна для мужчин.

Не дожидаясь ответа, Харада вернулся к приготовлению пищи.

— А я к вам с хорошей новостью!

В дверном проеме появилась довольная мордочка Хэйске.

— Давай, не томи уже, — вздохнул Харада.

— Сегодня вечером мы все дружненько идем в чайную. Это своего рода благодарность от Кондо-сана за хорошо проделанную работу, — сообщил паренек, продемонстрировав улыбку во все тридцать два зуба.

— Вот уж действительно хорошая новость!

Город Уцуномия, расположенный по соседству с Мибу, разлился заполняющей темноту бесконечностью огней. В такое время улицы обретают новые краски, и случается, что человеку жизненно необходимо погрузиться в звенящую атмосферу праздности. Однако даже тут клеймо «Волков Мибу» не даст расслабиться. Брошенные исподтишка, зачастую полные нескрываемого презрения взгляды прохожих нервировали Тэкеру, шагающую между Харадой и Нагакурой.

Почему люди относятся к синсэнгуми так, будто они их враги? Ведь самураи блюдут порядок на их улицах.

Окита по обыкновению не спускал с Тэкеры глаз, держась немного позади. Девушка готова была поклясться, что делает он все это просто для виду, потому что враждебности и отчаянного напряжения между ними уже не ощущалось.

— Привыкай, теперь ты часть синсэнгуми, а значит, косые взгляды и сплетни будут преследовать и тебя.

Тэкера ощутила на плече руку Харады и отвлеклась от занимательного занятия — прожигать прохожих ответным презрительным взглядом, который далеко не каждый мог выдержать. Самурай тепло улыбался, но в глазах таил едва заметное сожаление.

— Плевать, — ободряюще улыбнулась Тэкера. — Думаешь, я впервые столкнулась с непониманием?

— Будем наслаждаться жизнью до самого рассвета. — Нагло втиснулся между ними Хэйске, приобняв друзей за плечи. — Да и, заодно повеселимся. Не все же мечами махать. Напьемся сегодня до чертиков! — подытожил он и исчез, словно его и ни бывало.

Хэйске первый влетел в заведение, в очередной раз вызвав улыбку Тэкеры.

«Расслабиться не помешает, да».

Смена обстановки и впрямь пришлась девушке по душе. Непринужденная атмосфера действовала чудесным образом, заставляя проблемы утонуть в закромах сознания.

За оживленными беседами, вкусной едой и выпивкой каждый раскрывался особым образом, и наблюдать за подвыпившими самураями было занятно.

Хэйске и Харада увлеченно рассказывали очередную историю о прошлых набегах на заведение, то и дело перебивая друг друга. Оба изрядно надрались, хотя не прошло и получаса.

Молоденькие майко⁷ едва успевали уносить опустевшую посуду, тут же возвращаясь с новыми порциями.

Тэкера с интересом рассматривала девушек, ловя себя на мысли, что она ни разу в жизни не надевала столь изысканные кимоно. Да что уж там, она вообще забыла, что это такое — женские наряды. Едва попав в Сёка-Синдзюку, девочка предпочла удобные тренировочные кимоно пусть и простенькой, но женской одежде. Сёин время от времени приносил ей девчачьи наряды, считая, что, она не должна забывать, кто она, однако надолго Тэкеры не хватало. Покрасовавшись в непривычных нарядах несколько часов, она вновь переодевалась в удобные кимоно, после чего обязательно затевала очередную потасовку с товарищами.

— Эй, Тэкера, а тебе приходилось бывать в таких местах? — спросил Хэйске, вовлекая девушку в беседу и отвлекая мыслей.

— Бывало пару раз. Надо же было кому-то присматривать за товарищами-болванами. Так что, проводить время в мужской компании мне не впервой, — улыбнулась Тэкера и осушила чашечку с саке.

— Еще саке для леди! — немедленно распорядился все тот же Хэйске. — Сегодня можно пить сколько угодно! Не стесняйся!

— Она выпила не меньше вас, не надо ее заставлять, — укоризненно покачал головой Сайто.

Тэкеру удивило, что молчаливый самурай любил выпить не меньше двух разгильдяев. Вот только на него напиток не действовал. Неизвестно, кому повезло больше: какой вообще смысл пить, если саке не веселит и не разгоняет кровь?

— Шутишь? Она вовсе не пьяна.

Его слова заставляют Нагакуру оторваться от трапезы.

— Просто мне нужно больше, чтобы опьянеть в доску, — небрежно пожала плечами блондинка.

— Вас даже девушка может перепить, — беззлобно заметил Окита, но самураи приняли его слова за вызов и принялись пить активнее.

— Как дети малые, — усмехнулась Тэкера и покачала головой. — Пожалуй, мне не помешает подышать свежим воздухом.

Окита внимательно проследил, как она удалилась в сторону балкона.

Тэкера оперлась на перила и запрокинула голову, подставляя лицо свежим потокам. В голове проносились обрывки воспоминаний из времени, когда их компания веселилась в идзакая. На лице появилась едва заметная улыбка.

«И кто же за вами присматривает сейчас?»

— Опять ностальгируешь?

Сёдзи едва слышно закрылись. Не трудно догадаться, кто сейчас стоит за спиной.

Тэкера даже не удосужилась обернуться, так и замерла, рассматривая небо, сплошь усеянное ярко сияющими звездами.

— Само собой как-то получается. Да и, саке, как известно, не избавляет от проблем, скорее наоборот.

— Ну, вскоре новые проблемы нам создадут те двое, — с нарочитой озабоченностью произнес Окита, и Тэкера рассмеялась.

— Чувствую, будет весело.

Девушка оставалась начеку, готовая к очередной колкости от собеседника, однако саке постепенно усыпляло ее бдительность, приятно расслабляя.

— Такими темпами ты тоже к ним присоединишься.

Тэкера повернулась к собеседнику, встретилась взглядом с глазами цвета янтаря.

— Интересно будет на тебя посмотреть. Будешь буйная, или наоборот превратишься в тихоню? — насмешливо продолжил Окита.

— Скорее ты проявишь себя во всей красе.

— Напиваться не в моем стиле, — покачал головой самурай и подошел к перилам.

— Наверное, был горький опыт? — ответила Тэкера в той же беззлобной, но язвительной манере.

— Горький опыт появится у тебя, если не перестанешь задавать глупые вопросы, — хитро сощурился самурай.

— Снова угрозы. Я так и думала, — притворно вздохнула девушка и принялась изучать вид ночного города.

— Что собираешься делать дальше? — неожиданно, но вполне предсказуемо поменял тему Окита. — Сомневаюсь, что ты останешься в синсэнгуми.

Немного помолчав, Тэкера ответила:

— Я не знаю, где искать товарищей. Равно как не знаю, какой путь они избрали. — В груди медленно скручивался болезненный ком, но Тэкера надеялась, что остальным хватило ума не последовать примеру Шинсаку. — Для начала постараюсь разузнать о них. И конечно же, хотелось бы уберечь вас от глупых опрометчивых поступков.

Голос Тэкеры звучал так естественно и серьезно, что самурай добродушно расхохотался.

— Слишком много на себя берешь, — выдавил он сквозь смех. — Тебе лет-то сколько?

— Восемнадцать.

Окита задумчиво подпер голову рукой и уставился на профиль Тэкеры, едва освещаемый огнями ночной Уцуномии.

«Еще ребенок, а уже стремится взвалить на свои плечи такую ответственность», — подумал он с удивлением.

— Пока ты здесь, мы оберегаем тебя. Можешь на время перестать заботиться обо всех сразу.

Слова мечника тронули девушку. Обернувшись, она попыталась уловить подвох.

— Ты же единственный прекрасный цветок в нашем отряде. Разве можем мы допустить, чтобы ты несла свое бремя в одиночку?

На щеках Тэкеры выступил едва заметный румянец.

«И как его понять? Бросается из крайности в крайность. Куда делась вечная подозрительность?»

— Спасибо, — благодарно улыбнулась Тэкера, впервые за все время разговора расслабившись. — Оказывается, иногда и ты бываешь приятным собеседником.

Окита довольно ухмыльнулся.

— Пошли. Кажется, Шимпачи созрел для фирменных историй о своей жизни.

Удивленно вскинув брови, Тэкера поспешила за ним.

Они как раз успели к началу действа, и не пожалели. Пропустить такое было бы непростительной оплошностью.

Шумный разговорчивый Шимпачи сейчас был «в ударе». Его товарищи, пьяные в стельку, валялись по полу от смеха.

Тэкера стояла, облокотившись о стену и согнувшись пополам от хохота. На ее глазах выступили слезы, и она то и дело смахивала их рукой.

Рядом с ней стоял Содзи и так же в голос смеялся.

Следующим рассказывал Харада. Его историю с неудачным сэппуку Тэкера слышала не впервые, и каждый раз поражалась простоте, с которой достаточно серьезная ситуация обратилась в шутку.

Однажды один из самураев Мацуямы назвал Саноскэ деревенщиной, неспособным правильно совершить сэппуку. Желая доказать обратное, самурай немедленно выхватил меч и вскрыл себе живот. Он выжил, потому что рана оказалась неглубокой. И вот теперь она стала предметом гордости самурая. Отсюда, как оказалось, и берет начало так называемый «фамильный герб», придуманный самим Харадой: перечеркнутый круг. Не мудрено, что, при первой встрече Тэкера не узнала его: этот символ ей не приходилось видеть раньше.

Рассказ этот заставил улыбнуться даже Хиджикату, пусть даже снисходительно. Его внимательный взгляд тут же выхватил присоединившихся к веселью Тэкеру и Окиту и отметил, что напряжение между ними пропало окончательно.

Глава 5. Одна из синсэнгуми

Когда всё, что осталось внутри, так это

Воспоминания и призрак всего того, что мы знали.

© Story of the year — The ghost of you and I

За месяц пребывания Тэкеры в Синсэнгуми произошло множество событий, и одним из них стал инцидент в Икедая.

Заговорщиков, строящих козни против власти императора, обнаружили в гостинице в южной части Киото.

Отряд из десяти человек под командованием Кондо нашел врагов, которых оказалось больше двадцати. Более того, в схватку неожиданно вмешались Кихэйтай, что изрядно усложнило задачу. По неизвестным причинам Шинсаку с ними не было, чему Тэкера была несказанно рада. Как и в предыдущий раз, командовал ими Рэйден — тот самый шатен, владеющий магией взрывов.

Благодаря вовремя прибывшему отряду Хиджикаты, семеро заговорщиков были убиты, двадцать три — арестованы.

Тэкера устало проводила глазами отступающих врагов и присела возле раненного Окиты, которого положили на носилки. Здоровью самурая ничего не угрожало, но девушка все никак не могла выбросить из памяти сцену сражения между ним и голубоглазым приспешником Шинсаку.

Втянутая в самый эпицентр битвы, Тэкера не сразу смогла прийти на подмогу. Она успела в последний момент и отразила удар, который стал бы для самурая последним.

С ее появлением Рэйден сбавил обороты, начал сражаться сдержанно, и это слегка уязвило самолюбие девушки. Должно быть, он выполнял приказ Шинсаку.

Несмотря на то, что комната была довольно просторной, сражаться в ней было трудно. Не все маневры с оружием доступны. Воспользовавшись тем, что Рэйден не собирается ее калечить, Тэкера, загнанная в угол, спровоцировала противника нанести удар, из-за нехватки места обреченный на провал.

Рэйден всего лишь выбросил руку с мечом вперед, даже не подумав вложить в удар силу, чем не преминула воспользоваться Тэкера. Она оттолкнулась от пола, избрав опорой для следующего прыжка меч Рэйдена и намереваясь нанести удар с воздуха. Но и противник был не так прост.

Рэйден будто знал, что она выкинет, и решил позволить Тэкере совершить маневр. Отреагировал он в последний момент.

Без труда увернувшись от удара, выбросил вперед кулак и перекинул девушку через себя.

Живот Тэкеры взорвался тупой болью, от которой перехватило дыхание. Окита, до того пытавшийся совладать со своим телом и принять вертикальное положение, остановил ее падение, тихо зашипев. Легкие его отозвались лающим кашлем с кровью, а окружающие предметы медленно поплыли из поля зрения.

— Я же сказал, чтобы ты не мешалась под ногами, — рявкнул Окита, выставляя перед собой меч и фокусируясь на приближающемся противнике. Просто так он не сдастся. Не в этой жизни.

Вместо ответа Тэкера оттолкнула его и вновь приняла удар на себя. Надо признать, что даже будучи ослабленным, тело Окиты оставалось неподатливым. Пришлось приложить изрядные физические усилия, чтобы самурай вновь не бросился на Рэйдена. На что он вообще рассчитывает, едва держась на ногах?

Пропуская мимо ушей яростные угрозы опекуна, чей вид красноречиво повествовал о готовности убить ее, если она помешает завершить начатое, Тэкера доверилась интуиции. Разум полностью отключился, уступив место куда более мощному и древнему способу принимать решения.

Но Рэйден был быстрее. Видимо, ему надоело играть в жалкие игры.

Голубоглазый маг в мгновение ока обошел Тэкеру, явно намереваясь избавить синсэнгуми от главного гения, но девушка, сама не понимая как, вновь встала перед ним, прижимая Окиту к себе и готовясь ощутить, как ей вспарывают кишки. Комнату озарила уже знакомая вспышка света.

Тэкере удалось переместиться в безопасное место, сжимая в объятиях бессознательного опекуна. Разум ее дал ответ на так долго мучавший вопрос: в момент перемещения он транслировал в мозг картинку улицы перед гостиницей.

Принцип работы способности к перемещению больше не был для Тэкеры секретом. Все оказалось даже проще, чем она думала. Эмоциональная встряска провоцировала воспроизведение в памяти места, куда бы ей хотелось попасть. И она оказывалась там.

Синсэнгуми все же одержали победу.

— С ним все будет в порядке, — прервал поток мыслей Тэкеры голос Харады. Копейщик тоже пытался отойти от пережитой битвы, но держался так невозмутимо, словно никакого сражения не было и в помине.

Здоровью Окиты сейчас ничего не угрожало, так что командир первого подразделения спокойно лежал на носилках. Однако обеспокоенный взгляд Иноуэ, перевязывающего его раны, словно кричал: что-то здесь не так. Что-то, чего не заметила Тэкера.

— Конечно, можно даже не сомневаться в этом. Думаешь, он позволит себя так просто убить? — Тэкера насмешливо вскинула бровь, пытаясь казаться невозмутимой.

В ответ командир десятого подразделения лишь кивнул, выдавив подобие обнадеживающей улыбки.

В очередной раз Харада поймал себя на мысли, что Тэкера и впрямь заслуживает восхищения. Сильная, уверенная в себе, не уступающая мужчинам в искусстве владения мечом, готовая на все ради друзей, внушающая ужас на поле битвы. Даже сейчас она ведет себя хладнокровно, чтобы не вызывать лишнего беспокойства.

Одержавший победу отряд синсэнгуми гордо шествовал по главной улице Киото, высоко подняв флаг со знаменем «Искренности».

Тэкера была в ужасном расположении духа. Измотанная тяжелым боем, она готова была растерзать каждого зеваку с осуждающим взглядом, и это не укрылось от внимательного Харады.

Стремясь хоть немного остудить пыл девушки, он успокаивающе положил руку на ее плечо и спокойно выдержал ледяной взгляд, которым она по привычке попыталась заморозить его.

Поняв свою ошибку, Тэкера смягчилась и кивком дала понять, что с ней все нормально. Она шла рядом с носилками Окиты и не собиралась оставлять его.

— Это кислое выражение лица тебе не идет, — поддел ее быстро очнувшийся самурай. Как всегда, в своем репертуаре!

— Молчал бы и восстанавливал силы, — буркнула Тэкера. Она упрямо смотрела вперед, стараясь не встречаться с опекуном взглядом. Пререкаться не было настроения, а лишние разговоры обязательно приведут к этому.

Через несколько шагов Тэкера все же добавила:

— Иначе кто будет надоедать мне своим вечным надзором.

Окита лишь хмыкнул, вновь прикрывая глаза.

* * *

Ночь выдалась беспокойная. Тэкера так и не легла спать. Вместо этого она послушалась интуиции, твердившей, что нужно вновь прикоснуться к невидимой энергии, что позволила спасти Окиту.

Девушка приняла позу лотоса и вдохнула запахи раннего утра.

Штаб постепенно просыпался. Мимо Тэкеры то и дело сновали сонные самураи, отвлекая ее. Наконец бесплодные попытки воззвать к настырной магии, не желающей отзываться, наскучили Тэкере. Она решила не мешаться под ногами и отправилась к самураям, дабы удостовериться в их целости.

Как обычно, в комнате собрались все капитаны. По приказу Хиджикаты раненные принимали лекарства, одновременно выдвигая предположения относительно недавнего заговора.

Тэкера внимательно изучила содержимое врученного ей пакетика. Семена гинкго и лепестки сакуры, собранные в ночь последнего ее цветения. По поверьям так дерево передает жизненную энергию тем, кто в ней нуждается. Девушку всегда удивляло, что целительный эффект возможен только если принять лекарство в полнолуние. Во все остальные дни это был всего-навсего горький чай.

Кондо выдал распоряжения и график патрулирования на день, и командиры разошлись. Казалось, что недавней битвы не существовало вовсе, если не обращать внимания на Окиту, конечно. Из всех присутствующих больше всех досталось именно ему, и именно поэтому Кондо приказал самураю несколько дней отлежаться в штабе, не взирая на горячие протесты раненого.

Что до Тэкеры, то ей предстояло патрулировать улицы вместе с отрядом Харады. Однако вместо того чтобы наблюдать за порядком в городе, девушка попросила разрешения отлежаться. Вчерашняя магия и ночное бодрствование дали о себе знать.

Тэкера проснулась только вечером. Ощущая прилив сил, она блаженно потянулась, поднялась на ноги и пошла к сёдзи. Внимание ее привлекла знакомая фигура у ворот. Окита стоял спиной, обратив взор на дорогу, по которой удалялись патрульные.

Проводив взглядом спины боевых товарищей, самурай пошел было в штаб, но почувствовал присутствие Тэкеры и остановился.

— Эй, Хакайна, не хочешь потренироваться? Не терять же время даром.

Силуэт девушки отделился от дерева.

— Я сейчас подыщу тебе подходящее занятие, — с обманчивой лаской произнесла она и встала на дорожке, скрещивая руки на груди и преграждая дорогу самураю. — А ну, марш, в кровать, отлеживаться и восстанавливать силы! А я пока принесу лекарства.

В глазах Тэкеры плясали бесенята, что не предвещало ничего хорошего. Однако ее командный тон только позабавил Окиту.

— Какие мы страшные. Не боишься оставаться со мной один на один в моих же владениях? — насмешливо изогнул бровь самурай.

Эти слова блондинка предпочла проигнорировать. Просто повернулась и пошла за лекарством и бинтами для перевязки.

«Да начнется веселье!»

Хихикая под нос, девушка распахнула сёдзи и вошла в комнату больного.

Окита не воспринял ее слова всерьез, а потому сидел на крыльце, начищая меч.

— Так сильно беспокоишься обо мне, что решила сама взяться за мое лечение? — парировал он, даже не удосужившись повернуться в сторону вошедшей.

С громким стуком поставив целебный отвар рядом с Окитой, Тэкера состроила недоуменную гримасу.

— Просто ну никак не могу упустить возможности лишний раз помозолить тебе глаза.

— Ну что ты, я совсем не против твоей компании.

— Ты мне тут зубы не заговаривай, — нахмурилась Тэкера и достала из кармана конвертик с лекарством. — Налетай.

— Раны уже практически затянулись, обойдусь без этого, — протянул самурай, которому явно нравилось испытывать ее терпение.

— Хорошо, ты напросился.

Окита едва успел уклониться от фирменного захвата Тэкеры.

— Эй, так же нечестно! — Самурай шагнул назад, с издевкой подняв руки в примирительном жесте. — Тебе нельзя доверять пациентов, ты их живо угробишь.

— Не ты ли предлагал мне сегодня сразиться? Вот тебе альтернативный вариант, — хихикнула Тэкера.

Она сделала обманное движение и вновь предприняла попытку схватить нерадивого больного, но тот снова проворно увернулся от ее атаки. Неожиданно в белокурую голову пришла гениальная мысль.

Остановившись, Тэкера закрыла глаза.

— Подходящее время для медитации, — привычно пошутил Окита, слегка наклонив голову набок в попытке найти смысл во внезапной перемене настроения собеседницы.

В ту же минуту правая рука девушки засветилась мягким голубовато-белым светом, и дальнейшее произошло настолько быстро, что Окита не успел опомниться. Буквально только что он смотрел на свет в ее руке, и вот уже хрупкие, но сильные руки Тэкеры обхватили его сзади за шею.

Не теряя времени на бессмысленные раздумья, самурай попытался вывернуться, но споткнулся о футон.

Гордо восседая сверху, Тэкера с упрямой улыбкой протянула ему злосчастное лекарство. Сбросить ее не составило бы труда для сильного, мускулистого парня, но на этот раз он решил поддаться.

— Ну, ладно-ладно, давай его сюда, — демонстративно вздохнул Окита, однако игривая улыбка так и осталась на его губах. — Считай, что делаю я это лишь потому, что далеко не каждый день на меня взгромождается наглая и властная женщина.

Тэкера задохнулась от возмущения, но возразить не успела. Краем глаза она заметила ошарашенного Хэйске, стоящего на пороге комнаты. Несколько секунд тот таращился, подбирая слова, а потом выдал:

— Эм-м… Ну, я… Это… Зайду попозже.

Не успев ответить, Тэкера нервно выдохнула, проводив глазами спину поспешно ретировавшегося товарища.

Окита же, осознав нелепость ситуации, залился искренним смехом.

Тэкере тоже стало смешно, но она придала недовольное выражение лицу, поднялась и села рядом с хохочущим самураем.

— Идиот.

— Пожалуй, я найму тебя лечащим врачом, — не унимался Окита. — Обожаю необычные методы лечения!

В ответ Тэкера с размахом опустила на его голову подушку, которую самурай с легкостью отбил.

— А, кстати, что это был за фокус со светом?

Наконец Окита успокоился, и на его лице отразилось искреннее непонимание.

— Всего лишь усовершенствовала свою способность, — небрежно ответила Тэкера.

Интуиция подсказала ей, что не стоит раскрывать всех секретов сразу. К тому же, так приятно было держать упрямца в неведении.

— Забыла, что в твоем положении лучше не иметь секретов? — вкрадчиво напомнил Окита.

— Все ищешь, как поскорее избавиться от меня? — она недовольно выпятила губу, но на самурая этот прием не подействовал, пришлось сдаться: — Кажется, теперь я могу контролировать свои перемещения в пространстве. Доволен?

— И как же тебе удалось понять принцип действия этой силы? — Окита наклонился вперед, словно боялся ненароком упустить важную деталь.

— Там, в Икедая, когда я увидела, как ты сражаешься… — Тэкера замолчала, подбирая слова. — Интуитивно я знала, что должна сделать. В последний момент, когда уже не успевала отразить атаку, я изо всех сил пожелала оказаться снаружи гостиницы.

Тэкера осторожно подняла взгляд.

На лице Окиты ясно отразилась озабоченность, но длилось это недолго:

— Можешь продемонстрировать?

К своему удивлению, Тэкера не попыталась возразить, лишь закрыла глаза и вытянула руку.

Почти мгновенно на ладони появилось уже знакомое свечение, и на этот раз самураю удалось разглядеть предмет в руках своей подопечной.

Скипетр? По форме он напоминал копье с наконечником в форме пирамиды, защищенной необычной формы краями.

— Это помогает выбрать направление для перемещения в пространстве, — пояснила Тэкера и нежно провела по рукояти пальцами. — Нужно лишь четко представить место, в которое хочешь попасть. Придется расширять кругозор и тренировать зрительную память.

Окита не знал, как реагировать. Девчонка и впрямь не переставала его удивлять! Теперь вот учится управлять довольно полезной способностью, благодаря которой появится больше шансов на победу в предстоящих сражениях. Главное, чтобы их глупая вера в лучшее не обернулась какой-нибудь жуткой стороной.

Уловив смену настроения собеседника, Тэкера быстро заговорила:

— Да не стану я использовать я его против вас, хватит уже сверлить меня взглядом.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — отвлекся от тревожных мыслей самурай и снова самодовольно улыбнулся.

В ответ Тэкера покачала головой.

— Ты неисправим.

Глава 6. Игрушки обновляющихся иллюзий

Переживая одну и ту же боль, мы разрушаемся.

И ничего страшного, если мы разлетимся на мелкие кусочки,

Чтобы возродиться заново.

(с) The gazette — Falling

Тэкера яростно рассекала мечом воздух, не чувствуя усталости. Только злость.

Еще недавно казалось, что все начало возвращаться на круги своя, однако не тут-то было. Обстановка становилась все напряженнее. К синсэнгуми присоединилась группа во главе с Ито Каситаро, который сразу был назначен советником и получил высокий ранг, поскольку считался знатоком военного дела.

Этого человека окутывал флер тайны. Что сподвигло его, поначалу выступавшего за Тэнгуто — известную экстремистскую группировку, восхваляющую императора — резко изменить предпочтения и присоединиться к синсэнгуми? Никто не знал, и потому никто не был в восторге: отныне следовало проявлять еще большую бдительность.

Не против были разве что Кондо и Хэйске, которые периодически выезжали в Эдо за новобранцами. По рекомендациям последнего Кондо и обратил внимание на Ито. Тот производил впечатление изнеженного знатного господина, но в бою открывался с иной стороны. Во всей красе проявлялись навыки древнейшей школы японских боевых искусств — Синто Мунен Рю. Но должность советника Каситаро занял благодаря знанию западного военного искусства.

В профессионализме Ито сомневаться не приходилось. Подозрения вызывали его человеческие качества. Временами поведение нового советника казалось откровенно фальшивым.

Ито не был обделен и природной проницательностью. Он сразу понял, что в отряде скрывается девушка, переодетая мужчиной, но не придал этому особого значения. И все же происхождение Тэкеры решили сохранить в тайне.

Хуже всего были разногласия, которые раздирали отряд изнутри.

Самым опрометчивым, по мнению Тэкеры, было решение Хэйске и Сайто присоединиться к отряду Ито, не одобряющего идею стать прямым вассалом сёгуната.

Спустя месяц Каситаро попросил у Кондо разрешения покинуть отряд. Естественно, командование сочло его намерение дезертирством, которое восприняло в штыки. Однако Ито придумал обходной путь.

Он съездил на остров Кюсю, где и встретился с бывшими товарищами, которые по-прежнему служили под началом императора.

Их стараниями Ито получил приказ императора охранять могилу его недавно почившего предшественника. Это позволило бывшему советнику на законных основаниях уйти из синсэнгуми: выступить против указа императора Кондо не мог. Новый отряд Ито получил название Горё Эджи.

При разделении отряда командиры условились, что дезертиров друг от друга принимать не будут.

Тэкера в очередной раз прокручивала в голове разговор с самым младшим членом синсэнгуми. Почему Хэйске выбрал этот путь? Должна ли она злиться на него за отъезд с новым отрядом Ито?

Девушка устало опустила меч, подставив лицо солнечным лучам.

По сути, сама она сражается на своей стороне и на стороне тех, кто ей дорог, так может Хэйске смена обстановки пойдет на пользу, и он тоже увидит ситуацию под другим углом? Факку, стоит ли вообще думать об этом? Время покажет, что к чему.

— Просто будь готов в итоге сразиться за то, во что веришь и к чему стремишься… — сказала она прощаясь с Хэйске и чувствуя, как между ними возводится невидимая стена.

— Так и знал, что найду тебя здесь.

Тэкера слегка повернула голову.

Харада стоял под деревом, наблюдая за ее тренировкой.

— И куда делась твоя бдительность? — ласково спросил копейщик с теплой улыбкой.

Ведь и правда, Тэкера даже не заметила его приближения!

Девушка напряженно выдохнула.

— Если тебя что-то тревожит, ты прячешься и неистово размахиваешь катаной, вымещая злость на ближайших предметах. — Копейщик рассказывал очевидное и медленно приближался к ней. — Ну так что? Не хочешь поделиться?

Харада остановился в двух шагах, и Тэкера развернулась.

— Просто плохое предчувствие, — пояснила блондинка. Взгляд ее оставался серьезным. — К тому же, никогда не лишне отточить умения.

Ответ не удовлетворил любопытство Харады, но лезть не в свое дело тот не стал. Как ни крути, он отлично знал характер собеседницы. Легкомысленная и непоколебимая в хорошем настроении, стоило выбить ее из душевного равновесия, Тэкера пряталась. Любое неприятное потрясение вынуждало ее уединиться и уйти в себя, заменив переживаниями внутреннего мира тревожащее воздействие внешнего.

— Так и быть, поверю на слово, — продолжил копейщик. И снова эта очаровательная улыбка, полная понимания… — Держать тревоги в себе — не выход. Ты — сильная девушка, возможно, самая сильная из всех, кого я когда-либо встречал. Но разве ты не знала, что сильные люди нуждаются в помощи даже больше остальных?

Тэкера молчала, устремив взгляд вдаль. Как обычно, искренности и доброте Сано удалось тронуть ее. Она вдруг почувствовала себя девушкой. Хрупкой и ранимой. Обладающей качествами, от которых Хакайна предпочла избавиться.

Сано наверняка сейчас труднее, чем ей: его лучший друг покинул отряд вместе с Ито. И как только Хараде удается сохранять оптимизм! Настоящий мужчина, который не считает нужным выказывать слабые стороны.

— Так что, если захочешь поговорить, я к твоим услугам, — бодро подмигнул копейщик, словно подтверждая её мысли.

— Спасибо, Сано, — благодарно улыбнулась Тэкера. — Но все и правда в порядке.

Слова копейщика и впрямь словно обладали чудодейственной силой. Как-то незаметно печаль исчезала, и даже причина ее испарилась, будто бы и не существовала.

— Кстати, Сайто вернулся. Ты обязательно должна пойти на собрание, есть новая информация.

Резкая смена настроения в голосе копейщика заставила Тэкеру насторожиться. Она поняла, что назревает новый конфликт.

* * *

Солнце опускалось за горизонт, последние багровые лучи медленно исчезали за деревьями. Комната для собраний медленно тонула во мраке.

— Секретная операция, значит. — Тэкера задумчиво подперла голову рукой, слушая отчет Сайто. — И почему я не удивлена?

Ее предположения относительно внезапного ухода командира третьего подразделения подтвердились. Совсем не вязалось с его принципами внезапное решение покинуть отряд! Слишком подозрительный поступок, и как только Ито не обратил на это внимания?

Все явно испытывали облегчение. Но что-то в облике и без того мрачного самурая предупреждало, что радоваться рано.

— Насчет отряда Ито. Они придерживаются совершенно иных взглядов, чем синсэнгуми.

— Выходит, они все же наши враги? — переспросил доктор Иноуэ.

— Именно так. Ито никогда не скрывал, что некогда входил в группировку, проповедовавшую проимператорские идеи. Более того… — Сайто многозначительно промолчал, — Он со своими прихвостнями планирует убить командира Кондо.

Последние слова выдернули Тэкеру из мыслей и эхом отдались в ее подсознании. Девушка быстро посмотрела на Окиту, пытаясь уловить все оттенки его реакции, но его лицо оставалось на удивление спокойным.

— Значит, мы должны убить Ито, — высказал общее мнение замкомандующего.

— А как же Хэйске? — теперь уже в разговор вмешался Харада.

— В случае сопротивления придется его убить. Как человека, проповедующего взгляды императора наравне с Ито.

Заявление Хиджикаты заставило всех содрогнуться.

Тэкера до боли сжала кулаки.

«Он этого не сделает, нет».

Наверняка есть шанс помочь Хэйске открыть глаза на происходящее! Вот этим она и займется.

Собрание закончилось, и самураи разошлись по своим комнатам. Решили действовать незамедлительно, а для начала восстановить силы. Любая ошибка могла стать фатальной, потому не стоило действовать сгоряча.

План убийства Ито был весьма прост: Кондо должен пригласить его в чайную под предлогом разрешения старых конфликтов, заранее позаботившись, чтобы с ними не было лишних людей. Детали решили обдумать позднее, на свежую голову.

Окита шел в свою комнату. Он злился. На себя, на текущее положение дел, а главное, на несправедливость: он не сможет принять участие в предстоящих поединках. Болезнь ощущалась все явственнее, но самурай знал, что несмотря ни на что будет с отрядом до последнего. На пороге комнаты он зашелся в приступе кашля и яростно ударил кулаком о стену.

— Содзи, тебе стоит слушаться Иноуэ-сана и следовать его указаниям, — укоризненно произнесла за спиной самурая Тэкера, бледное лицо которой при свете луны казалось неестественным, словно обескровленным. — От битв тебя отстранили ради твоего же блага.

— Я нужен им, — отрезал самурай и прошел к окну.

Тэкера вздохнула и двинулась следом, притворив за собой сёдзи:

— Я не позволю тебе лезть в бой в таком состоянии.

Самурай обернулся, глянул изумленно, но его лицо быстро приняло обычное выражение: веселая ирония, кажущееся безразличие.

— Вмешаешься — убью.

— Придумал бы уже что-то новое, честное слово. — Тэкера быстро сократила расстояние и положила ладонь на лоб собеседника. Окита даже не шелохнулся, стоял молча и наблюдал.

— Так и знала, снова жар.

— Все в полном по…

— Содзи! — внезапно повысила голос Тэкера. — Я знаю, что ты серьезно болен, знаю даже, что это за болезнь. Понимаю, что для тебя туберкулез — не причина оставаться в стороне от сражения, но, прошу, дождись хотя бы, когда тебе станет лучше.

Взгляд блондинки был полон беспокойства. Она знала, что лучше не станет, и самурай это тоже понимал. Неизлечимая болезнь. Который раз Тэкера чувствовала бессилие перед чертовой судьбой.

Она опустила ладонь, но не отошла. Ждала ответа, упрямо не отводя глаз.

Окита хотел что-то сказать, но не успел — согнулся от очередного приступа кашля.

Тэкера попыталась уложить его на татами, но самурай отогнал ее взмахом руки.

Однако так просто Тэкера не собиралась сдаваться, выбежала из комнаты и вернулась со стаканом воды и пакетом с лекарствами. Она так часто наблюдала за действиями Иноуэ, что отлично знала, как помочь Оките.

На этот раз, самурай, послушно приняв лекарства, лег и принялся буравить взглядом потолок.

— Так и будешь тут сидеть?

— Пока не удостоверюсь, что тебе лучше, — голос девушки донесся уже с улицы.

Она стояла с другой стороны сёдзи и уходить явно не собиралась. Окита устало прикрыл глаза. Все равно сон возьмет верх, и Тэкера уйдет.

— Как знаешь, — только и прошептал он в ответ.

Окита на самом деле заснул и проснулся посреди ночи весь в поту и сам не свой от духоты. Кажется, жар начал спадать. Однако причиной пробуждения было не только это. Помутившийся после сна разум жаждал проверить, один ли он в комнате.

Самурай повернулся на другой бок, и от удивления его глаза расширились. Тэкера лежала в метре от него лицом к окну, свернувшись калачиком.

Глядя на эту умиляющую картину, Окита не смог сдержать улыбки.

«Вот же упрямая».

Ночи становились все холоднее, и Окита, не раздумывая, осторожно переложил Тэкеру на футон.

«Даже не проснулась. И когда только успевает так выматываться?»

Стараясь держаться поодаль, самурай накрыл себя и гостью одеялом. В кои-то веки он смотрел на абсолютно безмятежное лицо Тэкеры.

Рука непроизвольно потянулась к гостье, но самурай одернул себя. Он снова закашлялся, прижал подушку к лицу и отвернулся от Тэкеры.

Первое, что увидела Тэкера, когда проснулась, было ехидное лицо Окиты, нагло не сводящего с нее глаз. Как ошпаренная, девушка сбросила одеяло и неуклюже ретировалась, пытаясь сообразить, почему спала в чужой комнате.

— Утро доброе! — поприветствовал ее Окита, явно забавляясь. Приподнявшись на локтях, он хитро улыбнулся. — И чего еще от тебя ожидать?

Щеки девушки полыхнули румянцем, но она быстро взяла себя в руки:

— Уж больно ты веселый для больного, всю ночь метавшегося в бреду. Ну что же, рада, что тебе лучше.

В штабе вовсю кипела жизнь, от разговора отвлекали раздававшиеся вдалеке приказы командира.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Прическа. Выбритый лоб и подвязанный сзади пучок, похож на боб, потому и такое название.

2

Хараки́ри, или сэппуку — ритуальное самоубийство методом вспарывания живота, принятое среди самурайского сословия средневековой Японии.

3

буквально «отпугиватель оленей». В широком смысле — японские приспособления для отпугивания птиц и животных-вредителей. устройство, используемое в японских садах. Обычно изготавливаемое из бамбука, содзу состоит из вертикальных стоек и прикреплённого к ним пустотелого коромысла, в которое через находящуюся сверху трубку или жёлоб поступает вода.

4

японский жакет прямого покроя без пуговиц, надеваемый поверх кимоно или с хакама.

5

Головка рукояти меча.

6

крупнейшие военные феодалы средневековой Японии

7

Ученицы гейш, также выполняли роль официанток, разливая саке и тд.